Нам больше не нужна "Большая семерка". И даже не интересна

На днях заместитель министра иностранных дел России С. А. Рябков, выступая на заседании Валдайского клуба, представляющего как русских, так и иностранных экспертов, объявил, что перспективы воссоединения с "Большой семеркой" Москву совершенно не интересуют.

"Желание России вернуться в "Группу семи" исчезло напрочь. И у нас совершенно нет не просто стремления вернуться туда, но даже, по большому счету, желания вникать в то, какого рода предусловия для возвращения России в "Семерку" эта группа стран или хотя бы некоторые из них формулируют", — сказал замминистра. Он присовокупил к тому, что интерес к членству в элитном собрании начал падать еще до изгнания России оттуда в 2014 году и после этого он не восстановился: "Сейчас существуют и другие форматы для обсуждения важных вопросов — в том числе БРИКС и "Группа двадцати".

Перед нами тот случай, когда дипломат не просто говорит чистую правду (это случается — врать-то зачем?), но при этом избегает умолчаний и недомолвок (что уже случается значительно реже: тонкая двусмысленность обыкновенно считается неотъемлемой частью дипломатической речи).

Возможно, прямодушие Рябкова (и уполномочивших его на такое заявление — предмет его речи вряд ли допускал вольную отсебятину) связано с тем, что он не открыл городу и миру ничего особенно нового. Наблюдение за встречами G7, имевшими место на протяжении как минимум последних двадцати лет — и с участием России, и без ее участия, — оставляли ощущение томительной скуки. "Третий век играет музыка, затянулся наш пикник". Жанр очевидным образом пережил себя. Раз в год съехаться вместе, принять ритуальное и ни к чему не обязывающее заявление, сделать групповую фотографию и разъехаться восвояси — это может быть очень ценным и дорогим лишь в том случае, когда принадлежность к съезду державцев полумира необычайно важна.

Если же политическое содержание давно утекло из обветшавших мехов, да и почетность мероприятий сильно преувеличена, то и дорожить членством в клубе нет особенных оснований. Тем более идти на уступки и даже унижения, лишь бы члены G7 позволили хотя бы посидеть сбоку на приставном стульчике. А потом, возможно, опять бы вышибли из-под приседающего этот стульчик. Повод всегда найдется, а не найдется, так придумаем.

То есть от России для возвращения в ареопаг требуются уступки, причем необратимые, взять которые назад уже невозможно, например, эвакуировать Крым, при этом члены G7 не возлагают на себя сходных обязательств: сегодня вернем членство, завтра, быть может, снова его отберем. Выгодность для России такой комбинации представляется сомнительной. Поэтому отечественная дипломатия проявляла примерное безразличие к попыткам западных лидеров вновь замарьяжить Россию в G7. Ответом было вежливое:

"Да, да, это очень интересно, что вы говорите". Что в переводе с дипломатического языка на обыденный означает, что совершенно неинтересно.

Но имеющие уши не слышали — хотя в крайнем случае могли бы обратиться к услугам сурдопереводчиков.

Конечно, в некоторых случаях презумпция того, что в Москве спят и видят, как бы только — хоть тушкой, хоть чучелком — попасть на съезд державцев, могла объясняться специфическим умственным состоянием презюмирующего. В начале декабря палата представителей конгресса США приняла резолюцию "Не пущать!": "Призываем всех лидеров G7 выступать против возвращения России до тех пор, пока она не прекратит оккупацию суверенной территории Украины, включая Крым, и не прекратит свои нападения на демократические государства во всем мире". Учитывая, что Россия туда и не собиралась, можно было только посочувствовать конгрессменам. Впрочем, после недавнего партийного импичмента Трампу понятно, что от народных депутатов и не того можно было ожидать.

Но и главы государств — членов G7, не столь скорбные на голову, тоже держатся версии о том, что возвращение России в элитное собрание было бы ей весьма интересно и она готова была бы за это заплатить. Здесь, вероятно, действуют воспоминания об эпохе Горбачева — Ельцина: "Еще подобно членство в G7 купцу, ищущему хороших жемчужин, который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее".

Очевидно, трудно поверить, что купец сегодня совершенно не готов продать все, что имел, — как же так? Ведь вся тактика отношений с Россией десятилетиями строилась на презумпции готовности — и вдруг такой реприманд неожиданный. Больно и обидно. Но при всей очевидности сказанного С. А. Рябковым можно и задаться вопросом, а стоило ли именно сейчас являть такую прямоту? Возможно, отвечать и далее с непроницаемой улыбкой: "Да, да, это очень интересно" было бы тактически выгоднее. У передачи хода партнерам есть то преимущество, что суетиться приходится им, а объект ухаживаний смотрит на них с ни к чему не обязывающей любезностью — причем эту игру можно продолжать сколь угодно долго.

Заявление же замминистра "С вами хорошо, без вас тоже неплохо" может эту игру прекратить. Впрочем, вреда от игры не было никакой, хотя и пользы немного. Возможно, на Смоленской площади придумали другую, не менее занимательную игру.