https://ria.ru/20191213/1562352367.html
Игорь Орлов: все годы я делал работу, за которую мне не стыдно
Игорь Орлов: все годы я делал работу, за которую мне не стыдно - РИА Новости, 13.12.2019
Игорь Орлов: все годы я делал работу, за которую мне не стыдно
Губернатор Архангельской области Игорь Орлов руководит регионом уже почти восемь лет, в следующем году пройдут очередные выборы главы. В интервью РИА Новости... РИА Новости, 13.12.2019
2019-12-13T13:00:00+03:00
2019-12-13T13:00:00+03:00
2019-12-13T13:56:00+03:00
архангельская область
интервью - авторы
игорь орлов
https://cdnn21.img.ria.ru/images/144907/46/1449074676_0:96:3077:1827_1920x0_80_0_0_eef556a1b0e53737b2049919e6fcf49b.jpg
Губернатор Архангельской области Игорь Орлов руководит регионом уже почти восемь лет, в следующем году пройдут очередные выборы главы. В интервью РИА Новости Орлов рассказал, какую роль регион играет в процессе освоения российской Арктики, что будет с многострадальным проектом экотехнопарка на станции Шиес, зачем нужны рейтинги глав регионов и почему губернатор из местных лучше варяга. Беседовала Анастасия Яконюк. — Игорь Анатольевич, сегодня мы, по сути, являемся свидетелями нового этапа освоения Арктики. И у каждого северного региона в этом процессе своя роль. Я знаю, что вам не нравится, когда Архангельскую область называют воротами в Арктику, вы предпочитаете формулировку "начало Арктики". Почему, по вашему мнению, Арктика начинается здесь?— Знаете, по большому счету все эти попытки играть в слова большого значения не имеют. Можно придумывать сколько угодно эпитетов, но главное – что ты делаешь, какие усилия, знания и какой опыт привлекает тот или иной регион, чтобы Арктика развивалась. Сегодня всем понятно, что Арктика немыслима, скажем, без Чукотки так же, как без ЯНАО, Мурманска, Архангельска, Новой Земли и так далее. Поэтому Арктика – это целостная территория, которая развивается по своим законам, и у каждого субъекта, который входит в Арктику, есть своя миссия, своя задача. Мы в Архангельской области очень серьезно относимся к своей миссии в Арктике, поскольку мы эту Арктику, по сути, России и предоставили – надо смотреть правде в глаза. Наши предки поморы много веков назад взяли на себя дерзновенное право – решили плыть на север, открывать новые земли в поисках новых источников и ресурсов, и тем самым они прибавляли территорию России. И мы несем ответственность за то наследство, которое нам оставили предки. Следующие поколения создали промышленность, добывали ресурсы, обустраивали эту землю. И много из того опыта, который здесь был накоплен, сегодня используется. Так что сегодня, когда мы говорим об освоении природных ресурсов в Арктике, мы думаем об Архангельской области как о стратегически важном регионе.В Северодвинске находится база, где развиваются судостроительные технологии. Когда мы говорим об освоении месторождения на Новой Земле, мы тоже понимаем, что начало движения должно быть отсюда. Возьмем оборонную промышленность – лучшие корабли строятся в том же Северодвинске, лучшие проекты, связанные с поддержкой инфраструктуры, северным завозом, тоже рождаются здесь. Далее, где самая северная медицина, уникальный опыт, знания и наработки – это Северный медицинский университет, где было положено начало высшего образования в арктической зоне России. Именно поэтому мы здесь имеем федеральный университет. Дальше встает вопрос о том, как познавать северную территорию с учетом современных решений, та же космическая отрасль – это наш космодром Плесецк, который запускает высокоширотные спутники мониторинга ситуации во всей Арктике. Где решается задача северных лесов, как будет развиваться агропромышленный комплекс – решения есть в нашем сельскохозяйственном институте Академии наук и так далее. Мы выполняем эту почетную миссию, которую на нас возложили наши предки и сегодняшняя Россия.Теперь встает вопрос о создании научно-образовательного центра мирового уровня, и в моем понимании точкой опоры должен быть Архангельск. — Почему именно Архангельск? Мурманская область тоже была бы не против построить у себя такой центр.— Мы изначально говорили о том, что не может быть абсолютных знаний в одном месте. Знания формируются сегодня на всем пространстве арктической зоны, в разных точках, не только в Арктике – в Красноярске, во Фрайберге в Германии, в Москве в МИФИ и других институтах. Поэтому структура этого центра должна быть сетевой, с обменом знаниями, с приложением этих знаний. И магнитом в процессе объединения арктических территорий должна стать Архангельская область.— Сегодня очень популярны дискуссии, в каком направлении должно идти освоение северных территорий – нужно ли людям жить постоянно в условиях сурового климата, полярной ночи или возможно осваивать Север вахтовым методом. Какая у вас на этот счет точка зрения?— Арктическая зона разная. Я был в Сабетте и понимаю, что это место для работы, а не для постоянной жизни. Я много раз бывал в Мурманске и тоже понимаю, что это сегодня крупный индустриальный центр, который несет свою миссию. Надо каждый раз оценивать применительно к тому или иному городу, территории эффективность демографических и социальных инструментов, которые мы будем использовать для того, чтобы изучить, осознать богатства Арктики и значение их для человечества. Одинаковых решений для всех быть не может, мы настолько разные. Сегодня в том же Норильске нет городского кладбища – это о многом говорит, люди понимают свою задачу и цикл жизни там.В Архангельске все давно сказано – здесь надо жить, никаких вахт не может быть, здесь много задач, которые существуют независимо от времени года. Да, если город создан под задачу, а не для жизни, он может развиваться по другой логике, по другой программе. Мы для себя на все вопросы ответили. Все это такие элементы обустроенности человека, которые сигнализируют о том, что здесь – это навсегда.— О чем тогда сигнализирует отток населения? Кстати, сколько жителей ежегодно уезжает из Архангельска?— Он сигнализирует том, что в свое время на территории были поставлены задачи, которые на сегодняшний день этой численностью решены, и сегодня технологии, темпы развития и задачи, которые стоят перед страной в целом, формируют другие демографические потоки. По итогам 2018 года миграционная убыль составила 6,7 тысячи человек, а за девять месяцев 2019 года – 1,8 тысячи, за 9 месяцев 2018-го – 3,7 тысячи. Мы хорошо понимаем, что уменьшение численности населения снижает устойчивость и конкурентоспособность региона, но они не регулируются заклинаниями, нужно создавать рабочие места, условия для инвестирования, для достойной жизни человека здесь, хорошие условия для его коммуникации с остальным миром. Мы над этим работаем, понимаем, что новое время поставило новые вызовы, надо с ними просто справиться, и в этом нет ничего такого, что нам не по плечу. Мы все понимаем, что есть сегодня пласт профессий, которые не связаны с необходимостью присутствовать на какой-то территории. Надо создавать комфортную атмосферу, на Севере это сложнее. Кто-то пытается распушать перья и говорить, что все сделаем, но это невозможно. Наверное, нам еще предстоит ответить на многие вопросы, мы будем этим заниматься, для этого и создаются технологии, учреждения, организации.— Создать комфортные условия для жизни на Севере – все же общие слова, так говорят все губернаторы северных территорий. Какие конкретные задачи ставите перед собой вы?— Я прекрасно понимаю, что по мере реализации тех или иных планов и задач жизнь формирует более сложные. Мы себе определили круг задач в рамках стратегии развития Арктики, которые мы считаем определяющими. В моем представлении достойные условия жизни человека на этой территории это прежде всего нормальное жилье – теплое, энергетически эффективное, доступное, при этом его содержание должно быть конкурентным с другими территориями. Нужны крытые спортивные сооружения, нужна инфраструктура, чтобы в любое время человек мог заниматься тем, что ему интересно. Мы много над этим работаем, президент нас нацеливает на то, чтобы качество жизни на Севере было не хуже, чем в других регионах страны. Дальше – человек здесь не должен чувствовать себя оторванным от всего остального мира – это все виды транспортного сообщения, они должны быть понятными и удобными, а не становиться преодолением трудностей. Социальные нужды – здравоохранение, образование. У Арктики своя особенность, здесь нужно создать системы диагностики человека, которые бы позволили ему быть под присмотром системы здравоохранения без частого посещения медучреждений. Если речь идет о том, что дети в суровых северных условиях не могут попасть в школу, значит должно быть организовано дистанционное обучение, если нельзя построить хорошие дороги, надо наладить авиационное сообщение. Повторяю – это огромная территория со сложными социально-бытовыми решениями. Пытаться подстроить Север под параметры других регионов – снижать условия и качество жизни здесь.— Сегодня одна из серьезных проблем для всех северных регионов – дефицит медицинских кадров. В Архангельске находится медицинский университет, обеспечивает ли он кадрами ваш регион? — У нас сегодня острейшая проблема с медиками первичного звена, но абсолютно такая же ситуация в 90 процентов регионов РФ, хотя для нас это гораздо более жесткий вызов. Наш вуз учит кадры для всей арктической территории России, и мы понимаем – здравоохранение требует дополнительной регулировки. Мы обучаем много медиков, а на выходе имеем существенно меньше даже за бюджетные деньги. Я сторонник того, чтобы с теми, кто учится на бюджете, заключать договоры с требованием их отработки не менее трех лет по направлению, которое определит государство. Тогда мы сможем обеспечить отдаленные территории кадрами. Распределение, которое было в советские времена, противоречит конституции, но контракт может быть заключен, почему-то никто к этому не может подступиться. На региональном уровне этого сделать нельзя, такое решение мгновенно будет оспорено всеми надзорными органами. Мы пошли по другому пути – сформировали целевой набор с 2013 года, но эта система зависит от финансовых ресурсов, и мы имеем временной лаг в семь лет. Вот мы с 2019 года начали получать этих врачей. Хотя у человека остается право вернуть деньги и выйти из этого договора. Эту систему надо еще совершенствовать.Нам надо создавать систему первичной диагностики на основе современных решений. Много говорят о роботах, которые будут устанавливать диагноз, о системе контроля, которая будет сигнализировать о необходимости обращения к врачу. Мне кажется, за этим будущее, особенно для таких территорий, как наша. Это хорошие вызовы. Я рассчитываю, что новые программы, которые мы формируем, и новый медицинский центр, который планируется создать в Архангельске на базе нашего университета, позволит эти задачи решать эффективно и в кратчайшие сроки.— Вы уже упомянули важность хорошего транспортного сообщения на Севере. Однако одна из проблем Архангельской области – дороги. Какой темп ремонта и строительства новых дорог в регионе на сегодняшний день?— Ничего не появляется по мановению волшебной палочки. Даже ею еще помахать надо. У нас 8,5 тысячи километров региональных дорог – есть дороги, которые в ужасном состоянии и давно не приводились в порядок, но потоки транспорта по ним очень большие. У нас соответствует нормам 12,5 процента дорог. Президент поставил задачу довести этот процент до 50,1 в целом по стране, мы вытянем на 29-29,5 процента. В процентах это один из самых больших приростов по стране. У нас огромные расстояния, высокий уровень заболоченности, сложных грунтов. У нас, чтобы построить дорогу, особенно в заболоченных местах, надо делать выторфовку иногда на глубину до 12 метров – вырыть яму, засыпать песком – это огромные затраты. У нас сегодня затраты на один километр дороги, которая уже есть, но еще не одета в асфальто-бетонное покрытие, более 40 миллионов рублей. Мы строим более 100 километров дорог в год и наращиваем темпы, проводим капитальные ремонты порядка 170 километров – мы тратим в год около семи миллиардов рублей на дороги, за ближайшие годы должны потратить 24 миллиарда с учетом федеральных денег и нацпроекта "Безопасные и качественные автомобильные дороги". — В последний год Архангельская область чаще всего попадала в ленты новостей из-за протестов на станции Шиес, где может быть построен экотехнопарк. Как я понимаю, проект пока остановлен, но протесты не утихают.— Мусорный вопрос – это боль любого губернатора, особенно того, кто столкнулся вот с таким жестким неприятием определенных решений в этом направлении. Шиес — политически красивая тема, поэтому она так стремительно переходит из практической плоскости в общественно-политическую. Все понимают, что эту задачу быстро решить нельзя, особенно в России, где огромные расстояния, большая разбросанность территорий, полное отсутствие системы обращения с отходами. Мы проблему обозначили и начали ею заниматься, но сразу появились те, кто говорят "ой, как плохо" и обустраивают ее в общественно-политическом поле как претензию к власти. К примеру, в центре Вены стоит мусоросжигательный завод, и все, кто туда ездят, восхищаются. А если я предложу поставить такой же точно завод в центре Архангельска, представляете, сколько будет демонстраций? Да, мы понимаем, что люди обеспокоены, они дали нам сигнал, мы его восприняли и полностью поддерживаем их беспокойство по поводу состояния дел с мусором. Но мы занялись этой проблемой, несмотря на ее сложность и остроту, и стали работать. Нам трудно, когда нам предъявляют претензии, которые не имеют отношения к губернатору или правительству: почему свалки в лесах? Хорошо, мы взялись их убирать, а теперь нам говорят – надо убирать не так, а по-другому. Мы стремимся к постоянному диалогу, и нам надо его поддерживать со всех сторон. Разрыв диалога – самое страшное, что может быть, это и ведет к необратимым последствиям.Мне высокие профессионалы в области переработки мусора из Германии предложили, и я поддержал, провести в Архангельске большую международную конференцию по мусору с акцентом на наши особенности и нашу территорию. Мы должны посмотреть технологии и решения, которые уже есть, и найти еще более совершенные, чем те, что нам предлагает Европа. Они сами говорят, что они уже шагнули далеко вперед – у немцев есть технологии переработки для внедрения в России, и здесь речь идет о том, чтобы создавать из отходов жидкое топливо, химические продукты. Это интересно, мы будем шагать, опережая те стандарты, которые есть в Европе. В Германии 12 лет переходили на новую систему работы с отходами. Наша задача – работать, разъяснять и в конце концов перейти на новую систему обращения с отходами в гораздо более сжатые сроки. — На какой стадии находится проект в Шиесе?— Что касается Шиеса, да, была активность, которая формировала условия для создания межрегионального полигона тоже с суперсовременными решениями, с отработками, но жители остро поставили вопрос – вы что-то не то делаете, мы не понимаем, считаем, что это неверно. Ведь начались вложения средств, разработка документов, подготовка решений, но понимая, что уровень ответственности наш, правительство Архангельской области и я сделали все возможное, чтобы остановить этот проект, не дать ему развиваться. Вообще, в любом проекте – добываем мы алмазы, строим дорогу, начинаем добычу свинца и цинка на Новой Земле – процесс разработки и реализация идут параллельно. Аналогичным образом предполагалось реализовывать инвестпроект в Шиесе – какие-то вещи делать параллельно. Готовить документы, обустраивать площадку для последующего движения вперед. Когда люди сказали, что требуют ответа на все вопросы, мы остановили все, добились этого. С мая там ничего не делается, никакой активности, связанной с реализацией этого проекта, не существует, за исключением тех, которые позволяют подготовить представление этого проекта экспертам и общественности.— Когда это произойдет?— Это вопрос к инвестору, мы ожидаем от него соответствующих действий. Если он их не будет совершать, проекта не будет. Если будет – он представит нам все решения и так далее. Но при том, что мы цивилизованно решаем этот вопрос, все же такое впечатление, что кто-то не хочет успокаиваться. Этим проектом легко пугать – вот этим пользуются. Но был такой пастух, который часто кричал: "Волки", и все знают, чем это закончилось. Может быть, есть смысл сесть за стол переговоров и выстроить диалог, создать систему мониторинга и контроля, потому что если все время просто кричать: "Шиес", то ничего само собой не произойдет. Мы будем строго следовать тем правилам, которые определены законодательством РФ, международными стандартами и так далее.— Действительно ли такой проект мог появиться в Коми, как об этом сегодня говорят?— Было несколько территорий, которые обсуждались. Но не забывайте, что мы – государство российское, а не 85 обособленных княжеств, поэтому межрегиональная система оборота отходов тоже должна быть разработана на федеральном уровне. Я считаю, что крупное производство по переработке отходов на границе, например, Архангельской области и Вологодской могло бы быть единое. Где – надо определиться. И на границе любой территории. Нам нужно понять, что эффективнее работает завод по переработке четырех миллионов тонн мусора, а не одного миллиона, который каждый построит на своей территории.— Не было мысли, что зря вы ввязались в этот проект, который здорово ударил по репутации архангельских властей и вашей собственной?— Если так размышлять, нет смысла быть руководителем. Я сделал этот шаг, я его обдумывал, когда эти решения принимались. И я понимал, что при соблюдении всех правил этот проект имеет право на жизнь. Можно посетовать, оглядываясь назад, на те ошибки, которые совершили и мы, и инвесторы и в целом. Но что сейчас говорить – они уже совершены, сейчас надо сделать все возможное, чтобы не повторить старых и не допустить новых. Диалог выстраивается. Инвестор подтверждает, что он серьезен и заинтересован в сотрудничестве с территорией, требования наши об остановке проекта выполнены, оценка воздействия на окружающую среду обсуждается и рассматривается. А протестная активность – наверное, кому-то надо держать всех в тонусе.— В следующем году в Архангельской области пройдут выборы губернатора. Как вам кажется, какая фигура управленца предпочтительнее – губернатор из варягов или из местных?— Я был директором завода в Калининграде, куда приехал из Северодвинска, и я хорошо помню, что мне понадобилось не так много времени, чтобы привести завод в чувство и обеспечить выполнение им задач. Но теперь я точно знаю, что пытаться такими инструментами управлять регионом невозможно. Я считаю, что человек должен сначала ощутить себя частью этой территории и только потом пытаться ею управлять. Мне было и легко и сложно. Я вырос в Северодвинске, и у меня была опора на людей, меня знали – кто я, что могу. Нет, вопрос включения в среду, осознания территории, погружение в ее историю, понимание правил – это очень важно, этому не учат в системе MBA и в других школах.— Не секрет, что чуть ли не каждую неделю появляются рейтинги успешности глав регионов. И вы часто в них оказываетесь далеко не на лидирующих позициях, вы, наверное, рекордсмен по количеству слухов об отставке. Тем не менее вы заявляете о том, что готовы идти и на следующий срок? Как вы относитесь к этим рейтингам, что вами движет? — В январе будет восемь лет, как я стал губернатором. За эти годы я был и вверху, и внизу рейтинга, были и любовь и нелюбовь. Я хорошо осознаю, что перенастроить рейтинг путем ряда ярких популистских заявлений можно, а сделать реальную работу, за которую потом не стыдно, гораздо сложнее. Я эти годы делал ту работу, за которую мне не стыдно. У меня есть планы, которые я обсуждал и с инвесторами, и с людьми из области культуры и других сфер, за которые мне тоже не стыдно, и я знаю, что я в состоянии их реализовать. Я готов работать и дальше, продолжать с этими подходами. Если кто-то считает, что определяющим является рейтинг на вторую субботу сентября, я так не считаю – я из другой системы, и у меня другой подход к делу. — Если бы у вас нашлись друзья, которые никогда не были в Архангельской области, что бы вы им в первую очередь показали?— У меня есть друзья, которые не были в Архангельской области. Но я помню, что в 2013 году пригласил сюда друзей из Калининграда — семью состоятельную, которые уже объехали весь мир, и одновременно с ними приехала семья моего однокашника из Петербурга, тоже очень состоятельные люди. Попросили показать Архангельскую область. В первый день поехали в музей деревянного зодчества "Малые Корелы", потом в Северодвинск, во второй день слетали на Соловки, на третий – в Плесецк и Кенозерье. Я хорошо помню, как один из них, уезжая, расплакался – человек, который видел весь мир, и он сказал: "Я не знал, что Россия такая удивительная". А другой мой друг более сдержанно отреагировал, но я знаю, что он в Кенозерье до сих пор помогает финансово, бывает там. Я бы к этому списку добавил уникальные абрамовские места (места, связанные с творчеством писателя Федора Абрамова – прим. ред.) – Веркола и Сура, а еще Сольвычегодск с его удивительной историей и своим характером. Нет, еще Вельск. Мест удивительных много.— Архангельская область за годы вашего губернаторства, безусловно, сильно изменилась. А изменились ли вы сами за эти годы? Друзей стало больше или меньше?— То, что я изменился, очевидно. Я стал совершенно другим человеком. Работа с таким большим кругом ответственности трансформирует личность. Круг задач несоизмерим с тем, что я делал до этого. Нужно от многого отказаться, чтобы нормально выполнять эту работу. Я отказался практически от всего, кроме работы. Осталось немного времени для семьи, хотя они понимают, что я уже женат на Архангельской области. Ну, может, еще раз в неделю на спорт. Друзей стало меньше – остались только проверенные, новых невозможно приобрести, потому что ты рассматриваешь любой контакт через призму своей должности, а это всегда накладывает негативный отпечаток – и людям тяжело, и мне. Чтобы завести дружбу, нужно уделить внимание, нужно время. А его нет. Я, безусловно, стал сильнее – металл закаляется, когда его куют, у меня было немало трудностей. Я стал увереннее и осознаю свои возможности и свое место. Я как мужчина очень удовлетворен своей работой. И настоящий мужской вызов, который, как сказал мне когда-то президент, я принял и стараюсь нести его достойно.
https://ria.ru/20190913/1558670279.html
https://ria.ru/20191101/1560485206.html
https://ria.ru/20190906/1558382613.html
https://ria.ru/20191016/1559815552.html
https://realty.ria.ru/20191121/1561255570.html
https://ria.ru/20191125/1561492093.html
https://ria.ru/20191003/1559394544.html
https://ria.ru/20191115/1560975349.html
РИА Новости
internet-group@rian.ru
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
2019
РИА Новости
internet-group@rian.ru
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
Новости
ru-RU
https://ria.ru/docs/about/copyright.html
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
РИА Новости
internet-group@rian.ru
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
https://cdnn21.img.ria.ru/images/144907/46/1449074676_174:0:2905:2048_1920x0_80_0_0_7e7d858f226c17f844251a132e383959.jpgРИА Новости
internet-group@rian.ru
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
РИА Новости
internet-group@rian.ru
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
интервью - авторы, игорь орлов
Архангельская область, Интервью - Авторы, Игорь Орлов
Губернатор Архангельской области Игорь Орлов руководит регионом уже почти восемь лет, в следующем году пройдут очередные выборы главы. В интервью РИА Новости Орлов рассказал, какую роль регион играет в процессе освоения российской Арктики, что будет с многострадальным проектом экотехнопарка на станции Шиес, зачем нужны рейтинги глав регионов и почему губернатор из местных лучше варяга. Беседовала Анастасия Яконюк. — Игорь Анатольевич, сегодня мы, по сути, являемся свидетелями нового этапа освоения Арктики. И у каждого северного региона в этом процессе своя роль. Я знаю, что вам не нравится, когда Архангельскую область называют воротами в Арктику, вы предпочитаете формулировку "начало Арктики". Почему, по вашему мнению, Арктика начинается здесь?
— Знаете, по большому счету все эти попытки играть в слова большого значения не имеют. Можно придумывать сколько угодно эпитетов, но главное – что ты делаешь, какие усилия, знания и какой опыт привлекает тот или иной регион, чтобы Арктика развивалась. Сегодня всем понятно, что Арктика немыслима, скажем, без Чукотки так же, как без ЯНАО, Мурманска, Архангельска, Новой Земли и так далее. Поэтому Арктика – это целостная территория, которая развивается по своим законам, и у каждого субъекта, который входит в Арктику, есть своя миссия, своя задача.
Мы в Архангельской области очень серьезно относимся к своей миссии в Арктике, поскольку мы эту Арктику, по сути, России и предоставили – надо смотреть правде в глаза. Наши предки поморы много веков назад взяли на себя дерзновенное право – решили плыть на север, открывать новые земли в поисках новых источников и ресурсов, и тем самым они прибавляли территорию России.
И мы несем ответственность за то наследство, которое нам оставили предки. Следующие поколения создали промышленность, добывали ресурсы, обустраивали эту землю. И много из того опыта, который здесь был накоплен, сегодня используется. Так что сегодня, когда мы говорим об освоении природных ресурсов в Арктике, мы думаем об Архангельской области как о стратегически важном регионе.
В Северодвинске находится база, где развиваются судостроительные технологии. Когда мы говорим об освоении месторождения на Новой Земле, мы тоже понимаем, что начало движения должно быть отсюда. Возьмем оборонную промышленность – лучшие корабли строятся в том же Северодвинске, лучшие проекты, связанные с поддержкой инфраструктуры, северным завозом, тоже рождаются здесь. Далее, где самая северная медицина, уникальный опыт, знания и наработки – это Северный медицинский университет, где было положено начало высшего образования в арктической зоне России. Именно поэтому мы здесь имеем федеральный университет.
Дальше встает вопрос о том, как познавать северную территорию с учетом современных решений, та же космическая отрасль – это наш космодром Плесецк, который запускает высокоширотные спутники мониторинга ситуации во всей Арктике. Где решается задача северных лесов, как будет развиваться агропромышленный комплекс – решения есть в нашем сельскохозяйственном институте Академии наук и так далее. Мы выполняем эту почетную миссию, которую на нас возложили наши предки и сегодняшняя Россия.
Теперь встает вопрос о создании научно-образовательного центра мирового уровня, и в моем понимании точкой опоры должен быть Архангельск.
— Почему именно Архангельск? Мурманская область тоже была бы не против построить у себя такой центр.
— Мы изначально говорили о том, что не может быть абсолютных знаний в одном месте. Знания формируются сегодня на всем пространстве арктической зоны, в разных точках, не только в Арктике – в Красноярске, во Фрайберге в Германии, в Москве в МИФИ и других институтах. Поэтому структура этого центра должна быть сетевой, с обменом знаниями, с приложением этих знаний. И магнитом в процессе объединения арктических территорий должна стать Архангельская область.
— Сегодня очень популярны дискуссии, в каком направлении должно идти освоение северных территорий – нужно ли людям жить постоянно в условиях сурового климата, полярной ночи или возможно осваивать Север вахтовым методом. Какая у вас на этот счет точка зрения?
— Арктическая зона разная. Я был в Сабетте и понимаю, что это место для работы, а не для постоянной жизни. Я много раз бывал в Мурманске и тоже понимаю, что это сегодня крупный индустриальный центр, который несет свою миссию. Надо каждый раз оценивать применительно к тому или иному городу, территории эффективность демографических и социальных инструментов, которые мы будем использовать для того, чтобы изучить, осознать богатства Арктики и значение их для человечества. Одинаковых решений для всех быть не может, мы настолько разные. Сегодня в том же Норильске нет городского кладбища – это о многом говорит, люди понимают свою задачу и цикл жизни там.
В Архангельске все давно сказано – здесь надо жить, никаких вахт не может быть, здесь много задач, которые существуют независимо от времени года. Да, если город создан под задачу, а не для жизни, он может развиваться по другой логике, по другой программе. Мы для себя на все вопросы ответили. Все это такие элементы обустроенности человека, которые сигнализируют о том, что здесь – это навсегда.
— О чем тогда сигнализирует отток населения? Кстати, сколько жителей ежегодно уезжает из Архангельска?
— Он сигнализирует том, что в свое время на территории были поставлены задачи, которые на сегодняшний день этой численностью решены, и сегодня технологии, темпы развития и задачи, которые стоят перед страной в целом, формируют другие демографические потоки. По итогам 2018 года миграционная убыль составила 6,7 тысячи человек, а за девять месяцев 2019 года – 1,8 тысячи, за 9 месяцев 2018-го – 3,7 тысячи. Мы хорошо понимаем, что уменьшение численности населения снижает устойчивость и конкурентоспособность региона, но они не регулируются заклинаниями, нужно создавать рабочие места, условия для инвестирования, для достойной жизни человека здесь, хорошие условия для его коммуникации с остальным миром.
Мы над этим работаем, понимаем, что новое время поставило новые вызовы, надо с ними просто справиться, и в этом нет ничего такого, что нам не по плечу. Мы все понимаем, что есть сегодня пласт профессий, которые не связаны с необходимостью присутствовать на какой-то территории. Надо создавать комфортную атмосферу, на Севере это сложнее. Кто-то пытается распушать перья и говорить, что все сделаем, но это невозможно. Наверное, нам еще предстоит ответить на многие вопросы, мы будем этим заниматься, для этого и создаются технологии, учреждения, организации.
— Создать комфортные условия для жизни на Севере – все же общие слова, так говорят все губернаторы северных территорий. Какие конкретные задачи ставите перед собой вы?
— Я прекрасно понимаю, что по мере реализации тех или иных планов и задач жизнь формирует более сложные. Мы себе определили круг задач в рамках стратегии развития Арктики, которые мы считаем определяющими. В моем представлении достойные условия жизни человека на этой территории это прежде всего нормальное жилье – теплое, энергетически эффективное, доступное, при этом его содержание должно быть конкурентным с другими территориями.
Нужны крытые спортивные сооружения, нужна инфраструктура, чтобы в любое время человек мог заниматься тем, что ему интересно. Мы много над этим работаем, президент нас нацеливает на то, чтобы качество жизни на Севере было не хуже, чем в других регионах страны. Дальше – человек здесь не должен чувствовать себя оторванным от всего остального мира – это все виды транспортного сообщения, они должны быть понятными и удобными, а не становиться преодолением трудностей.
Социальные нужды – здравоохранение, образование. У Арктики своя особенность, здесь нужно создать системы диагностики человека, которые бы позволили ему быть под присмотром системы здравоохранения без частого посещения медучреждений. Если речь идет о том, что дети в суровых северных условиях не могут попасть в школу, значит должно быть организовано дистанционное обучение, если нельзя построить хорошие дороги, надо наладить авиационное сообщение.
Повторяю – это огромная территория со сложными социально-бытовыми решениями. Пытаться подстроить Север под параметры других регионов – снижать условия и качество жизни здесь.
— Сегодня одна из серьезных проблем для всех северных регионов – дефицит медицинских кадров. В Архангельске находится медицинский университет, обеспечивает ли он кадрами ваш регион?
— У нас сегодня острейшая проблема с медиками первичного звена, но абсолютно такая же ситуация в 90 процентов регионов РФ, хотя для нас это гораздо более жесткий вызов. Наш вуз учит кадры для всей арктической территории России, и мы понимаем – здравоохранение требует дополнительной регулировки.
Мы обучаем много медиков, а на выходе имеем существенно меньше даже за бюджетные деньги. Я сторонник того, чтобы с теми, кто учится на бюджете, заключать договоры с требованием их отработки не менее трех лет по направлению, которое определит государство. Тогда мы сможем обеспечить отдаленные территории кадрами. Распределение, которое было в советские времена, противоречит конституции, но контракт может быть заключен, почему-то никто к этому не может подступиться. На региональном уровне этого сделать нельзя, такое решение мгновенно будет оспорено всеми надзорными органами.
Мы пошли по другому пути – сформировали целевой набор с 2013 года, но эта система зависит от финансовых ресурсов, и мы имеем временной лаг в семь лет. Вот мы с 2019 года начали получать этих врачей. Хотя у человека остается право вернуть деньги и выйти из этого договора. Эту систему надо еще совершенствовать.
Нам надо создавать систему первичной диагностики на основе современных решений. Много говорят о роботах, которые будут устанавливать диагноз, о системе контроля, которая будет сигнализировать о необходимости обращения к врачу. Мне кажется, за этим будущее, особенно для таких территорий, как наша. Это хорошие вызовы. Я рассчитываю, что новые программы, которые мы формируем, и новый медицинский центр, который планируется создать в Архангельске на базе нашего университета, позволит эти задачи решать эффективно и в кратчайшие сроки.
— Вы уже упомянули важность хорошего транспортного сообщения на Севере. Однако одна из проблем Архангельской области – дороги. Какой темп ремонта и строительства новых дорог в регионе на сегодняшний день?
— Ничего не появляется по мановению волшебной палочки. Даже ею еще помахать надо. У нас 8,5 тысячи километров региональных дорог – есть дороги, которые в ужасном состоянии и давно не приводились в порядок, но потоки транспорта по ним очень большие. У нас соответствует нормам 12,5 процента дорог. Президент поставил задачу довести этот процент до 50,1 в целом по стране, мы вытянем на 29-29,5 процента. В процентах это один из самых больших приростов по стране. У нас огромные расстояния, высокий уровень заболоченности, сложных грунтов.
У нас, чтобы построить дорогу, особенно в заболоченных местах, надо делать выторфовку иногда на глубину до 12 метров – вырыть яму, засыпать песком – это огромные затраты. У нас сегодня затраты на один километр дороги, которая уже есть, но еще не одета в асфальто-бетонное покрытие, более 40 миллионов рублей. Мы строим более 100 километров дорог в год и наращиваем темпы, проводим капитальные ремонты порядка 170 километров – мы тратим в год около семи миллиардов рублей на дороги, за ближайшие годы должны потратить 24 миллиарда с учетом федеральных денег и нацпроекта "Безопасные и качественные автомобильные дороги".
— В последний год Архангельская область чаще всего попадала в ленты новостей из-за протестов на станции Шиес, где может быть построен экотехнопарк. Как я понимаю, проект пока остановлен, но протесты не утихают.
— Мусорный вопрос – это боль любого губернатора, особенно того, кто столкнулся вот с таким жестким неприятием определенных решений в этом направлении. Шиес — политически красивая тема, поэтому она так стремительно переходит из практической плоскости в общественно-политическую. Все понимают, что эту задачу быстро решить нельзя, особенно в России, где огромные расстояния, большая разбросанность территорий, полное отсутствие системы обращения с отходами.
Мы проблему обозначили и начали ею заниматься, но сразу появились те, кто говорят "ой, как плохо" и обустраивают ее в общественно-политическом поле как претензию к власти. К примеру, в центре Вены стоит мусоросжигательный завод, и все, кто туда ездят, восхищаются. А если я предложу поставить такой же точно завод в центре Архангельска, представляете, сколько будет демонстраций?
Да, мы понимаем, что люди обеспокоены, они дали нам сигнал, мы его восприняли и полностью поддерживаем их беспокойство по поводу состояния дел с мусором. Но мы занялись этой проблемой, несмотря на ее сложность и остроту, и стали работать. Нам трудно, когда нам предъявляют претензии, которые не имеют отношения к губернатору или правительству: почему свалки в лесах? Хорошо, мы взялись их убирать, а теперь нам говорят – надо убирать не так, а по-другому.
Мы стремимся к постоянному диалогу, и нам надо его поддерживать со всех сторон. Разрыв диалога – самое страшное, что может быть, это и ведет к необратимым последствиям.
Мне высокие профессионалы в области переработки мусора из Германии предложили, и я поддержал, провести в Архангельске большую международную конференцию по мусору с акцентом на наши особенности и нашу территорию. Мы должны посмотреть технологии и решения, которые уже есть, и найти еще более совершенные, чем те, что нам предлагает Европа.
Они сами говорят, что они уже шагнули далеко вперед – у немцев есть технологии переработки для внедрения в России, и здесь речь идет о том, чтобы создавать из отходов жидкое топливо, химические продукты. Это интересно, мы будем шагать, опережая те стандарты, которые есть в Европе. В Германии 12 лет переходили на новую систему работы с отходами. Наша задача – работать, разъяснять и в конце концов перейти на новую систему обращения с отходами в гораздо более сжатые сроки.
— На какой стадии находится проект в Шиесе?
— Что касается Шиеса, да, была активность, которая формировала условия для создания межрегионального полигона тоже с суперсовременными решениями, с отработками, но жители остро поставили вопрос – вы что-то не то делаете, мы не понимаем, считаем, что это неверно. Ведь начались вложения средств, разработка документов, подготовка решений, но понимая, что уровень ответственности наш, правительство Архангельской области и я сделали все возможное, чтобы остановить этот проект, не дать ему развиваться.
Вообще, в любом проекте – добываем мы алмазы, строим дорогу, начинаем добычу свинца и цинка на Новой Земле – процесс разработки и реализация идут параллельно. Аналогичным образом предполагалось реализовывать инвестпроект в Шиесе – какие-то вещи делать параллельно. Готовить документы, обустраивать площадку для последующего движения вперед.
Когда люди сказали, что требуют ответа на все вопросы, мы остановили все, добились этого. С мая там ничего не делается, никакой активности, связанной с реализацией этого проекта, не существует, за исключением тех, которые позволяют подготовить представление этого проекта экспертам и общественности.
— Это вопрос к инвестору, мы ожидаем от него соответствующих действий. Если он их не будет совершать, проекта не будет. Если будет – он представит нам все решения и так далее. Но при том, что мы цивилизованно решаем этот вопрос, все же такое впечатление, что кто-то не хочет успокаиваться. Этим проектом легко пугать – вот этим пользуются. Но был такой пастух, который часто кричал: "Волки", и все знают, чем это закончилось.
Может быть, есть смысл сесть за стол переговоров и выстроить диалог, создать систему мониторинга и контроля, потому что если все время просто кричать: "Шиес", то ничего само собой не произойдет. Мы будем строго следовать тем правилам, которые определены законодательством РФ, международными стандартами и так далее.
— Действительно ли такой проект мог появиться в Коми, как об этом сегодня говорят?
— Было несколько территорий, которые обсуждались. Но не забывайте, что мы – государство российское, а не 85 обособленных княжеств, поэтому межрегиональная система оборота отходов тоже должна быть разработана на федеральном уровне. Я считаю, что крупное производство по переработке отходов на границе, например, Архангельской области и Вологодской могло бы быть единое. Где – надо определиться. И на границе любой территории. Нам нужно понять, что эффективнее работает завод по переработке четырех миллионов тонн мусора, а не одного миллиона, который каждый построит на своей территории.
— Не было мысли, что зря вы ввязались в этот проект, который здорово ударил по репутации архангельских властей и вашей собственной?
— Если так размышлять, нет смысла быть руководителем. Я сделал этот шаг, я его обдумывал, когда эти решения принимались. И я понимал, что при соблюдении всех правил этот проект имеет право на жизнь. Можно посетовать, оглядываясь назад, на те ошибки, которые совершили и мы, и инвесторы и в целом.
Но что сейчас говорить – они уже совершены, сейчас надо сделать все возможное, чтобы не повторить старых и не допустить новых. Диалог выстраивается. Инвестор подтверждает, что он серьезен и заинтересован в сотрудничестве с территорией, требования наши об остановке проекта выполнены, оценка воздействия на окружающую среду обсуждается и рассматривается. А протестная активность – наверное, кому-то надо держать всех в тонусе.
— В следующем году в Архангельской области пройдут выборы губернатора. Как вам кажется, какая фигура управленца предпочтительнее – губернатор из варягов или из местных?
— Я был директором завода в Калининграде, куда приехал из Северодвинска, и я хорошо помню, что мне понадобилось не так много времени, чтобы привести завод в чувство и обеспечить выполнение им задач. Но теперь я точно знаю, что пытаться такими инструментами управлять регионом невозможно.
Я считаю, что человек должен сначала ощутить себя частью этой территории и только потом пытаться ею управлять. Мне было и легко и сложно. Я вырос в Северодвинске, и у меня была опора на людей, меня знали – кто я, что могу. Нет, вопрос включения в среду, осознания территории, погружение в ее историю, понимание правил – это очень важно, этому не учат в системе MBA и в других школах.
— Не секрет, что чуть ли не каждую неделю появляются рейтинги успешности глав регионов. И вы часто в них оказываетесь далеко не на лидирующих позициях, вы, наверное, рекордсмен по количеству слухов об отставке. Тем не менее вы заявляете о том, что готовы идти и на следующий срок? Как вы относитесь к этим рейтингам, что вами движет?
— В январе будет восемь лет, как я стал губернатором. За эти годы я был и вверху, и внизу рейтинга, были и любовь и нелюбовь. Я хорошо осознаю, что перенастроить рейтинг путем ряда ярких популистских заявлений можно, а сделать реальную работу, за которую потом не стыдно, гораздо сложнее.
Я эти годы делал ту работу, за которую мне не стыдно. У меня есть планы, которые я обсуждал и с инвесторами, и с людьми из области культуры и других сфер, за которые мне тоже не стыдно, и я знаю, что я в состоянии их реализовать. Я готов работать и дальше, продолжать с этими подходами. Если кто-то считает, что определяющим является рейтинг на вторую субботу сентября, я так не считаю – я из другой системы, и у меня другой подход к делу.
— Если бы у вас нашлись друзья, которые никогда не были в Архангельской области, что бы вы им в первую очередь показали?
— У меня есть друзья, которые не были в Архангельской области. Но я помню, что в 2013 году пригласил сюда друзей из Калининграда — семью состоятельную, которые уже объехали весь мир, и одновременно с ними приехала семья моего однокашника из Петербурга, тоже очень состоятельные люди. Попросили показать Архангельскую область.
В первый день поехали в музей деревянного зодчества "Малые Корелы", потом в Северодвинск, во второй день слетали на Соловки, на третий – в Плесецк и Кенозерье. Я хорошо помню, как один из них, уезжая, расплакался – человек, который видел весь мир, и он сказал: "Я не знал, что Россия такая удивительная". А другой мой друг более сдержанно отреагировал, но я знаю, что он в Кенозерье до сих пор помогает финансово, бывает там.
Я бы к этому списку добавил уникальные абрамовские места (места, связанные с творчеством писателя Федора Абрамова – прим. ред.) – Веркола и Сура, а еще Сольвычегодск с его удивительной историей и своим характером. Нет, еще Вельск. Мест удивительных много.
— Архангельская область за годы вашего губернаторства, безусловно, сильно изменилась. А изменились ли вы сами за эти годы? Друзей стало больше или меньше?
— То, что я изменился, очевидно. Я стал совершенно другим человеком. Работа с таким большим кругом ответственности трансформирует личность. Круг задач несоизмерим с тем, что я делал до этого. Нужно от многого отказаться, чтобы нормально выполнять эту работу.
Я отказался практически от всего, кроме работы. Осталось немного времени для семьи, хотя они понимают, что я уже женат на Архангельской области. Ну, может, еще раз в неделю на спорт. Друзей стало меньше – остались только проверенные, новых невозможно приобрести, потому что ты рассматриваешь любой контакт через призму своей должности, а это всегда накладывает негативный отпечаток – и людям тяжело, и мне. Чтобы завести дружбу, нужно уделить внимание, нужно время. А его нет.
Я, безусловно, стал сильнее – металл закаляется, когда его куют, у меня было немало трудностей. Я стал увереннее и осознаю свои возможности и свое место. Я как мужчина очень удовлетворен своей работой. И настоящий мужской вызов, который, как сказал мне когда-то президент, я принял и стараюсь нести его достойно.