Как Малайзия с Европой из-за пальмового масла поссорились

На деловом и инвестиционном саммите Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) премьер-министр Малайзии Махатхир Мохамад заявил, что его страна готова отказаться от европейских самолетов в пользу российских, если ЕС ограничит импорт малайзийского пальмового масла.

Не вполне ясно, имел ли он в виду исключительно военную авиатехнику или же также гражданскую.

В настоящий момент Малайзия определяется, что придет на смену устаревшему парку российских истребителей МиГ-29. Изначально руководство страны склонялось к французским Rafale или Eurofighter Typhoon. Однако теперь идут переговоры с Россией о возможной закупке новейших МиГ-35. Фактором, заставившим малайзийцев менять позицию, является как раз пальмовое масло.

Тут стоит дать пояснения, с чем связаны столь бурные страсти вокруг этого продукта.

К 1990-м ученые доказали высокую вредность для человеческого здоровья так называемых трансжиров, образующихся в процессе гидрогенизации ненасыщенных жиров, в частности при производстве маргарина, и к тому моменту широчайше использовавшихся в пищевой промышленности уже сто лет.

Альтернативу нашли в масле плодов пальмового дерева, которое благодаря уникальным качествам и дешевизне за какие-то двадцать лет завоевало мир, причем не только в пищевой, но и в косметической, биохимической и других отраслях. Если в 1964 году в мире производился миллион тонн продукта, а в 1995-м — 15,2 миллиона, то в 2015-м — 62,6 миллиона. Прогноз на 2050-й — 240 миллионов тонн.

Крупнейшие производители пальмового масла, на которых суммарно приходится около 85 процентов общего объема, — Индонезия и Малайзия. Для них это по-настоящему стратегический продукт. Дело не только в том, что он обеспечивает национальным экономикам существенную долю доходов, но и в том, что его производство выступает драйвером развития отсталых и бедных сельскохозяйственных районов.

В то же время на мировом рынке в настоящий момент трудно найти продукт с более подпорченной репутацией.

В России распространены представления о вредности пальмового масла для здоровья. Однако это не вполне справедливо. Специалисты достаточно единодушны: если соблюдены установленные требования по переработке, очистке и транспортировке, то никакой опасности нет.

Тут скорее актуален вопрос, насколько продукт полезен, и сказываются стереотипы "дешевле — значит хуже", поскольку пальмовое масло выступает в качестве замены более дорогих традиционных жиров. Плюс одно время недобросовестные производители вовсе не указывали его наличие в составе своих товаров, что, например в случае молочных продуктов, принципиально.

В итоге в России предприняли ряд шагов. С 1 июля продавцы обязаны для удобства покупателей разделять на прилавках и четко маркировать молочные продукты, содержащие и не содержащие заменители молочного жира. А с 1 октября НДС на пальмовое масло поднят до стандартных 20 процентов (до того были льготные десять процентов).

На Западе же на первом плане иной аспект — экологический. Страны-производители пальмового масла обвиняются в безответственной вырубке лесов под пальмовые фермы, нарушении среды обитания некоторых видов животных, снижении биоразнообразия, повышении выбросов CO₂ и так далее.

Малайзия прилагает очень серьезные усилия, чтобы переломить негативный имидж пальмового масла. В стране действует целый комплекс мер по охране окружающей среды, однако они не убеждают Запад, и антипальмовая глобальная информационная и политическая кампания только набирает обороты.

В Евросоюзе, который вместе с Индией и Китаем входит в тройку крупнейших импортеров продукта, усиливается движение за сокращение его потребления. Одним из планируемых и уже одобренных Европарламентом шагов должен стать полный запрет на использование пальмового масла при производстве биотоплива с 2030 года.

Пикантная деталь: в качестве основной альтернативы выступает соя, главный поставщик которой на мировом рынке — Соединенные Штаты.

Ничего удивительного, что малайзийцы готовы к борьбе за позиции пальмового масла в мировой экономике. Для них, для всей Юго-Восточной Азии да и для развивающегося мира в целом это шанс на радикальное повышение качества жизни, способ улучшить питание наиболее бедного населения с нехваткой жиров и калорий в рационе.

В этой ситуации западное давление закономерно воспринимается как неоколониализм, попытка не позволить вчерашним колониям вырваться из предназначенного им места внизу глобальной геополитической и экономической пирамиды.

Малайзия тут особо выделяется, поскольку руководство страны неоднократно демонстрировало готовность идти наперекор Западу в отстаивании национальных интересов и прямо высказывать непопулярные там мнения. Собственно, выражение недоверия, причем на самом высоком уровне, следствию по катастрофе Boeing над Донбассом служит тому ярчайшим примером.

В то же время свежее заявление Махатхира Мохамада имеет еще одно — даже более масштабное — измерение, которое касается меняющейся роли жесткой риторики в международных отношениях.

Суть в том, что этот инструмент мировой политики на глазах превращается из игрового элемента в реально действующий и регулярно применяемый.

Когда в апреле 2017 года МИД Турции объявил о переговорах с Россией о поставках ЗРК С-400, большинство наблюдателей и экспертов восприняли это почти как шутку. Когда в сентябре того же года был подписан соответствующий контракт, практически никто не сомневался, что он не будет выполнен, — просто потому, что этого не может быть никогда. Все понимали, что это блеф, "Анкара давит на Вашингтон". Добьется желаемого или нет — вопрос открытый, но не было сомнений, что Москва-то точно останется с носом.

Спустя два года все эти глубоко обоснованные прогнозы вылетели в трубу.

Текущая трансформация мировой политической системы среди прочего привела к тому, что привычные по предыдущему периоду переговорные схемы перестают работать. Раньше все знали, что когда стороны "встают в позу" и начинают обмениваться угрозами, похожими на шантаж, это не более чем игровая комбинация, где каждый исполняет хорошо ему знакомую роль, но в итоге все разрешится в соответствии с давно сложившимся стратегическим раскладом сил.

Теперь же старые правила все чаще не действуют. Тот, кто должен соглашаться на уступки, внезапно упирается рогом. Другая сторона для сохранения лица вынуждена также идти на принцип. Спираль противостояния закручивается все туже, результатом чего становится совершенно немыслимый ранее исход.

История с С-400 в Турции не кажется чем-то из ряда вон выходящим на фоне торговой войны США с Китаем и абсурда Брекзита. Нынешние малайзийско-европейские разборки тем более выглядят органичной частью происходящего.

Европа, для которой экологическая проблематика суперактуальна, и впрямь может частично или полностью закрыть свой рынок для пальмового масла, нанеся тем самым очень тяжелый удар по его производителям в Юго-Восточной Азии. Те же, в свою очередь, отстаивая собственные интересы, вполне способны и ответить, найдя максимально болезненный способ, поскольку речь идет о куда большем, чем просто эколого-экономический спор. На кону — их судьбы как суверенных стран, а времена нынче не располагают к вассальной покладистости.

Что же касается России, то ее интерес в происходящем очевиден: МиГи, конечно, МиГами, но у нас еще и конкурент европейскому Airbus A320neo в виде среднемагистрального МС-21 на подходе.