Уже год 61-летний житель Екатеринбурга Сергей Куликов отбывает наказание в колонии строгого режима. Статья более чем серьезная — причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть человека. По версии следствия, 9 мая 2016-го Куликов на дачном участке до смерти избил незнакомого человека. Тоже пенсионера.

Участок на отшибе, поэтому свидетелей расправы не было. Не нашли криминалисты на месте преступления ни отпечатков пальцев обвиняемого, ни следов его ботинок. Единственное доказательство в этом деле, если не считать признательных показаний, которые, как утверждает осужденный, он давал под давлением и от которых потом отказался, — газета с пятном крови. Она, по сути, и отправила пенсионера в места не столь отдаленные. На развороте с передовицей криминалисты нашли «запаховые следы, происходящие от Куликова».

«Как объяснили следователи, запах моего подзащитного якобы сначала впитался в кровь потерпевшего, а потом «законсервировался» в запекшемся пятне на газете. Так и хочется спросить, из какого фантастического фильма они это взяли, — горячится адвокат Куликова Леонард Султангареев. — А дальше этот запах каким-то образом выпарили, дали понюхать собакам. И на основании выводов, которые сделали животные, моего подзащитного признали виновным. Сейчас мы готовим жалобу на имя председателя Верховного суда, намерены дойти до ЕСПЧ. Ну разве могут собаки решать судьбу человека?»

Оказывается, могут. Ежегодно в суд передают десятки дел, в которых в качестве одного из доказательств фигурирует запаховая экспертиза. Более того, в ряде случаев только она и возможна. Генетическая не проводится по волосам, если у них нет луковиц, и бесполезна с однояйцевыми близнецами. Запах же — уникальная особенность каждого человека и остается на одежде, волосах, даже в крови жертвы.

Иногда «пахучий след» — единственная улика, которую оставляет подозреваемый на месте преступления.

«Несколько лет назад мы работали по одному делу: в междугороднем автобусе обнаружили рюкзак с несколькими килограммами наркотиков, — вспоминает начальник отделения исследования запаховых следов человека ЭКЦ ГУ МВД России по Московской области подполковник полиции Руслан Гандалипов. — Пассажиры показали, что рядом с сумкой все время крутился один парень. Его задержали. Но как доказать, что рюкзак перевозил именно он? Внутри не было ни его документов, ни телефона. Следов на рюкзаке криминалисты тоже не нашли. Да и сам подозреваемый пошел в отказную — уверял, что рюкзак видит в первый раз в жизни. Но мы срезали лямку, провели экспертизу и установили, что на ней есть запаховые следы этого молодого человека».

Стена в одной из комнат лаборатории ЭКЦ ГУ МВД России по Московской области заставлена стеллажами с банками. Каждая подписана: «футболка», «нож металлический», «носок», «ботинок». Но внутри вместо самих предметов — одинаковые белые салфетки. Это образцы запахов, своеобразная библиотека. Любой ли предмет с места происшествия может быть «пахучей уликой»? Как выясняется, нет.

— Обычно к нам попадают орудия совершения преступления — ножи, топоры, отвертки. Либо вещи, с которыми мог соприкасаться преступник. Например, при отходе он мог обронить перчатки, шапку, мобильный телефон. Часто на экспертизу присылают чехлы автокресел, особенно в делах по угону машин. Но бывают и необычные предметы. Однажды на исследование передали купюру из «банка приколов». Причем она была одной из улик в деле об изнасиловании. Четверо надругались над девушкой. Потом, чтобы еще больше унизить жертву, один решил «расплатиться» с ней этой купюрой. Пострадавшая ее сохранила, передала следователям. Экспертизу ДНК в данном случае проводить было бессмысленно — со смесью генотипов не работают. Но нам удалось обнаружить на этой купюре запаховые следы одного из насильников, — приводит пример Руслан Фанисович.

С ткани, бумаги, дерева он не выветривается до полугода. С пластмассы, стекла, железа улетучивается за несколько часов. Неожиданно долго держит запах преступника кровь жертвы. Высыхая, она как бы «консервирует» его, накрывает своеобразным «саркофагом».

— Например, сейчас к нам на экспертизу поступил молоток, которым, как предполагает следствие, муж убил жену — изгонял из нее злых духов. Рукоятка вещдока вся покрыта запекшейся кровью. Понятно, что следов пальцев в этом случае на молотке сохраниться не могло. Но мы предполагаем, что под запекшейся кровью остался запах подозреваемого. Кровь мы увлажним, размягчим, выпарим и направим на исследование, — описывает технологию собеседник.

Для экспертизы важно, как долго преступник контактировал с предметом. «Чтобы запах перешел на какую-либо поверхность, нужно минимум 30-40 минут. То есть если человек просто дотронулся до стула, его пахучего следа мы не найдем. Если же он посидел полчаса, вероятность обнаружить запах высокая».

Хотя есть исключения. Когда человек совершает преступление, он волнуется. Нервное психофизическое состояние способствует обильному потоотделению. Поэтому иногда хватает даже непродолжительного контакта, чтобы запах перешел на предмет. «К примеру, не так давно мы проводили экспертизу по делу о насильственных действиях сексуального характера. Мужчина привел девочку к себе домой, включил порнофильм, начал трогать ее в определенных местах. Из-за стресса точных примет негодяя ребенок вспомнить не может. Но запаховые следы на одежде девочки указали на подозреваемого».

На сохранность запахов сильно влияет окружающая среда. Если предмет лежал на улице, под дождем, вероятность найти на нем «пахучие улики» невелика. Если же предмет хранился в закрытом помещении, запах остается на нем долго. «Были случаи, когда предметы попадали к нам в лабораторию спустя два-три месяца после совершения преступления. И мы все же выявляли на этих объектах следы».

— На месте преступления предметы заворачивают в алюминиевую фольгу — она лучше других материалов сохраняет запах. По герметичности ей проигрывает даже полиэтилен. Например, если вы завернете селедку в полиэтиленовую пленку и положите в сумку, через некоторое время почувствуете запах рыбы. Если же в алюминиевую фольгу — такого не произойдет, — продолжает посвящать в тонкости экспертизы Гандалипов.

Но запах преступника мало сохранить — его еще нужно извлечь. Для этого используют криогенно-вакуумный метод. Руслан Фанисович берет ножницы, которые до этого я держала в руках сорок минут, кладет их в банку. Сверху сосуд накрывают другой стеклянной емкостью — сборником запаховых следов, куда набили стерильные салфетки. Из банки вакуумным насосом откачивают воздух, ставят ее на водяную баню, а сверху заливают жидким азотом.

— Снизу банку нагревают, сверху — охлаждают. Конденсат, который образуется из-за разницы температур, оседает на салфетках. Это и есть чистый запах исследуемого предмета,— объясняет эксперт.

Препарат для экспертизы готов. Мы переходим в соседнее помещение — зал проведения ольфакторного (то есть обонятельного) исследования. Здесь из представленных образцов собаки-детекторы должны выбрать один.

— Ряд должен быть максимально нивелирован. Если предметом исследования является телефон, в оставшиеся девять конусов мы должны положить телефоны, три из которых — с запахами человека, а шесть — без, — уточняет Гандалипов. — Ведь если под одним конусом будет запах телефона, под другим — бензиновой зажигалки, под третьим — пропитавшейся никотином шерстяной перчатки, собака среагирует на тот образец, что сильнее пахнет.

Экземпляры для сравнения эксперт находит на стеллажах. Здесь есть все — мужские и женские волосы, запахи носков, проводов, одежды, обуви. Есть образцы, которые обозначены как кровь от трупов. Чтобы регулярно пополнять архив трупной кровью, экспертам приходится ездить по моргам. К слову, именно работа с таким материалом для четвероногих детекторов наиболее сложна. «Эти запахи очень резкие и одновременно интересные для собак».

А вот если преступник попытался замаскировать свой запах парфюмом или керосином, собаку это не обманет.

— Духи, сигареты, горюче-смазочные материалы мы называем запаховыми помехами. На них собаки не реагируют. Единственное, если образец содержит следы парфюма, то в ряд мы должны поставить еще несколько банок, которые содержат такой же сильный запах.

— А если преступник замыл орудие убийства?

— К сожалению, вода — наш враг, она смывает любой запах. Но если предмет, к примеру, уронили в росу и его довольно быстро достали, просушили без нагревательных приборов, запаховый след может остаться.

Как только запахи от наших ножниц и еще девяти аналогичных выставлены в ряд, в комнату заводят собаку. Это такса по кличке Ульрика — один из самых опытных диагностов в отделе. На стартовой площадке собаке дают понюхать кровь подозреваемого. Именно с ней собака сравнит образцы в конусах.

Проводят исследование обязательно два эксперта: один водит собаку, второй прячет запаховые образцы и задает направление.

«Пять слева», — командует эксперт. Ульрика бежит по кругу, засовывая нос в каждую банку. У третьей, в которую мы положили салфетку с запахом «экспериментальных» ножниц, садится — это значит, что она нашла эталонный образец.

Затем собаку уводят за дверь, а руководитель экспертизы меняет банки с запахами местами. Ульрика опять садится у нужного конуса. Но чтобы удостовериться в точности «показаний», в исследовании должны принять участие три собаки. Если эталонный образец находит только одна из них, экспертиза дает отрицательный результат.

— Наше исследование состоит из двух этапов — диагностического и идентификационного. На первом мы выявляем, есть ли на предоставленном нам предмете человеческий запах. Если собаки его выявили, а подозреваемого у следствия еще нет, образец мы помещаем в морозильную камеру. Когда дело раскрывают, мы достаем образец из архива и проводим идентификационный этап исследования, — объясняет Гандалипов.

Запахи хранятся в опечатанной морозильной камере два года. Иногда за это время подозреваемого находят.

Например, в апреле 2018 года неизвестные залезли в дом высокопоставленного военного. Хозяина коттеджа ударили по голове обухом топора, связали и забрали из сейфа семь миллионов рублей. Так как на налетчиках были балаклавы, установить их по горячим следам не удалось. Но топор на месте преступления преступники обронили. Его изъяли, отправили на запаховую экспертизу.

— Мы провели первый, диагностический этап исследования, установили, что на топорище есть человеческий запах. Но так как подозреваемых у следствия на тот момент не было, запах мы поместили в архив. Спустя восемь месяцев следствию удалось выйти на налетчиков. Мы провели второй этап исследования — идентификационный, благодаря которому удалось установить причастность данных лиц к этому преступлению.

Но чаще всего запаховую экспертизу назначают при расследовании дел о половой неприкосновенности. За три часа, что длилось интервью, Руслану Гандалипову дважды звонили из следственных отделов с просьбой принять на экспертизу одежду несовершеннолетних, подвергшихся насильственным действиям. «В таких делах, если не было непосредственно полового контакта, улик немного. Но запаховые следы преступники оставляют на одежде жертвы довольно часто. Иногда наша экспертиза — единственная возможность доказать причастность подозреваемого».

В России таких лабораторий всего десять, все в структуре МВД. Та, которой руководит Руслан Гандалипов, обслуживает не только Московскую, но и Владимирскую область. Руслан Фанисович в прошлом баллист. Отделение исследования запаховых следов он создавал с нуля. Говорит, что до этого даже собак не держал. Однако теперь работой гордится. Ежегодно здесь проводится около двухсот экспертиз. В штате десять собак-детекторов.

— Всех мы выбираем и дрессируем сами. Предпочтение отдаем охотничьим породам, которые могут работать по крови: бигли, длинношерстные таксы, дратхаары. Дрессировать начинаем в восемь-девять месяцев. Сперва собаку просто учим погружать нос в конус — занюхивать. Затем она работает по потам — самым ярким и легким для восприятия запахам. Только спустя месяцы добавляем кровь, предметы одежды.

Собак-детекторов не выводят гулять на улицу. Всю трудовую жизнь они перемещаются между вольером для выгула и залом для экспертиз. «Для них работа должна быть в радость. Наши собаки знают, что их во время исследования и похвалят, и поощрят. Когда открываешь вольер, они сами бегут в зал».