Названы "главные враги планеты Земля". Их сотни миллионов

Демократия объявлена врагом. Как ни странно, об этом заявило одно из ведущих авторитетных изданий развитого мира Foreign Policy (США).

Материал называется "Демократия — главный враг планеты" и посвящен гигантскому идейному расколу между молодым и немолодым поколениями в развитых странах.

Формальный повод для рассуждений — реакция на недавний визит в Великобританию шведской девочки-активистки Греты Тунберг, которая борется с глобальным изменением климата (ранее известным как глобальное потепление). Грета призывала послушать ученых и, главное, само юное поколение, у которого завтра, возможно, вообще не будет будущего.

Грета, пишет издание, демонстрирует глубокое разделение между младшим и старшим поколениями в применении к политике; между теми, кто имеет возможность действовать, и теми, кто обречен иметь дело с последствиями бездействия.

Молодые и старые чем дальше, тем больше выглядят двумя разными племенами, и разница виднее всего именно в вопросе изменения климата. Последние опросы в Великобритании показывают, что "почти половина молодежи в возрасте от 18 до 24 считает главной проблемой нашего времени глобальное потепление". А среди граждан старше 65 менее одной пятой части думают так же.

Издание ставит следующий диагноз обществу: "Старшие поколения просто не думают об интересах младших". Но на самом деле, отмечается в тексте, причина не в равнодушии и даже не в уровне образования: граждане старше 65 сейчас такие же образованные, как и граждане младше 24. Проблема — в самом их жизненном опыте, который говорит о том, что ничего драматического "глобальное изменение климата" в себе не несет. Они просто не могут понять, насколько все серьезно, из-за своего неправильного опыта. А между тем климат не может ждать, пока нынешние молодые станут пожилыми. Он может необратимо измениться уже сейчас, и что теперь делать?

Вопрос, повисающий в воздухе, так и остается неозвученным (по понятным причинам) — но тем не менее он вполне просматривается: как бы сделать так, чтобы обладателей неправильного жизненного опыта выкинуть из политической жизни к черту и передать право на принятие решений молодежи.

Что в этом контексте хотелось бы отметить.

На самом деле главный водораздел между "старым" и "юным" поколениями передового мира — состоит не в экологии как таковой. Просто пожилые не хотят быть бедными. То есть, говоря словами Foreign Policy, старшее поколение не желает признать, что светлое будущее — это "меньше мяса, меньшие дома и меньше автомобилей".

Тут надо понимать, что на самом деле цель этого кавалерийского медианаскока на "пожилых" — не просто какая-то возрастная категория, а целая социальная прослойка: старый добрый средний класс. Столь привыкший иметь дом, машину (или две), а также посещать ежесубботний стейк-хаус.

Именно под обещание этого скромного процветания средний класс призывали голосовать за соответствующих политиков и одобрять, если что, вторжения в разные страны неправильного мира.

Однако сейчас повестка явно меняется: грядущее, запланированное держателями контрольного пакета медиапространства, не предусматривает массового владения домами, машинами и пожирания стейков. Мы уже писали, что будущее в варианте передовых утопий выглядит похожим больше на жесткий "военный коммунизм", чем на процветание в стиле 1950-х. Небольшие квартиры в "человейниках" вместо отдельных домов; небольшие электрокары и общественный транспорт вместо персональных "бензоедов"; и, конечно, зеленая морская спирулина плюс соевая похлебка вместо расточительных энергозатратных стейков.

Поэтому граждане, не имеющие в силу малолетства ни личных капиталов, ни какого-либо жизненного опыта, в новой концепции безусловно предпочтительнее, чем граждане, имеющие слишком длинный (и, следовательно, неправильный) жизненный опыт. Это новое поколение передовых стран уже вполне готово к тому, чтобы принять будущую экономичную бедность с гордостью.

...Все это говорит нам об одной простой вещи.

Те, кто в конце 1960-х боялся перенаселения (страх обернулся в итоге кризисом рождаемости, который мы переживаем сейчас),

кто в 1970-х и 1980-х боялся ядерной войны (страх просто закончился, хотя вроде бы ни у кого ядерные арсеналы не исчезли),

кто в 1990-х и 2000-х боялся озоновой дыры (кстати, где она?),

— сейчас уже не очень годятся для того, чтобы бояться дальше.

А значит, их мнение — по меньшей мере, среди тех, кто принимает решения — не должно более котироваться.

Проблема в том, что ввиду упомянутого выше кризиса рождаемости в передовых странах этих самых носителей "негодного опыта" (они же старшее поколение) слишком много в процентном отношении. Их уже сейчас — сотни миллионов, причем они, в отличие от юных граждан, не владеющих ничем, кроме аккаунтов в соцсетях, владеют имуществом и капиталами.

И как с ними справляться носителям передовых взглядов на будущее — не совсем понятно.