Анатолий Петрукович: думаю, за 10-15 лет мы найдем полного двойника Земли

В 2019 году отмечается 50 лет высадке человека на Луне по космической программе "Аполлон". О том, нужно ли сегодня возобновлять космическую гонку между Россией и США для повторной высадки на Луну, почему нет смысла отправлять человека за пределы Солнечной системы, через сколько лет будет найден полный двойник Земли и как космос поможет обнаружить новую энергию, в интервью руководителю представительства РИА Новости в Швейцарии Елизавете Исаковой рассказал директор Института космических исследований РАН Анатолий Петрукович.

— В настоящее время в отношении России и США вновь начали использовать термины "гонка" и "соперничество" на уровне военной техники. А полезна ли для космической отрасли такая гонка?

— Конечно, такой гонки, которая была 50 лет назад, не будет по определению, потому что тогда космическая гонка отнимала несколько процентов бюджета страны. Это было перенапряжение и для США, и для Советского Союза.

Сегодня космическая отрасль, какой бы она ни была, занимает существенно меньшую долю от общей экономики, поэтому такого перенапряжения, когда вся страна работает на то, чтобы что-то улетело в космос, больше не будет.

Но гонка как соревнование, конечно, есть всегда, потому что космическая наука и космическая техника в некотором смысле это визитная карточка страны. Это одна из наиболее заметных наук. Все интересуются и жизнью на других планетах, когда к нам прилетят инопланетяне, будут ли магнитные бури и когда появятся новые фотографии какой-нибудь красивой туманности. Если мы просто посылаем свой спутник на Марс, то это может быть более мощным оружием в плане улучшения положения в мире, привлечения внимания к своей стране, чем что-либо другое.

Это полезно и внутри страны, потому что привлекает общественное внимание к темам прогресса. В конце концов, страна тратит на науку столько, сколько она готова отдать в соответствии с внутренними приоритетами. И если население и правительство интересуются высокотехнологичными отраслями и фундаментальной наукой, то и финансирование этих направлений больше. И все эти вложения рано или поздно вернутся сторицей.

— В 60-е годы прошлого века именно из-за подобной гонки было совершено множество открытий. Сейчас мы живем уже в XXI веке. Есть ли сегодня предпосылки того, что мы стоим на пороге подобных крупных достижений? К примеру, выхода за пределы Солнечной системы на пилотируемом корабле?

— Если говорить о запуске человека, высадке на Луну или выводе человека за пределы Солнечной системы, то это, скорее, технологическое достижение, а не научное открытие. И если говорить о технологических достижениях, то их с начала XXI века было много. Просто они на фоне нынешнего потока новостей перестают ощущаться настолько остро.

К примеру, спутниковая навигация. Даже в нашей обычной жизни фактически мы отказались от всех наземных средств навигации, разучились пользоваться бумажной картой или компасом и даже в городе передвигаемся только глядя в смартфон. Мы настолько уже к этому привыкли, что перестали замечать. Но это огромное технологическое достижение, обеспечить нужную точность, когда спутник находится в 20 тысячах километров над Землей, — это нетривиальная задача, необходимо, в частности, учитывать поправки теории относительности.

Огромное количество достижений сейчас связаны с наблюдением Земли из космоса. Мы можем вблизи рассмотреть все, что угодно, хоть собственную дачу.

— А каких достижений ждать в ближайшие 50 лет?

— Здесь сложно делать прогнозы, потому что на самом деле космос непредсказуем. Если бы 50 лет назад узнали, что сегодня мы будем сидеть и обсуждать, надо ли через десять лет второй раз лететь на Луну, над нами бы просто посмеялись и сказали бы, что к этому времени мы уже давно должны строить колонии на Марсе.

Но за пределы Солнечной системы человеку лететь в обозримое время незачем, да это и практически невозможно по техническим причинам. Поэтому здесь я, скорее, склонен думать, что пилотируемая космонавтика будет работать над другими задачами, прежде всего над увеличением автономности пребывания человека в космосе. Это работа на будущее.

Сегодня человек в космосе фактически как ребенок, который в утробе матери связан с ней пуповиной. У него всегда есть контакт с Землей, если что, его можно вернуть за несколько часов обратно. Магнитное поле Земли прикрывает его от космической радиации. Так не только в межзвездную среду, даже и на Луну не слетаешь, поэтому прежде чем человеку лететь далеко от Земли, нужно подумать, как обеспечить его выживание, надежно вернуть обратно. Риски сейчас очень велики. А в пилотируемой космонавтике все должно быть идеально проверено и перепроверено. Но все равно, как мы знаем, появляются непонятно откуда взявшиеся отверстия в обшивке, раз в 30 лет не взлетает ракета с космонавтами. Чтобы лететь дальше, человечество должно преодолеть этот барьер риска. И Луна – удобный полигон для отработки новых технологий космонавтики. Как только человек освоится в дальнем космосе, можно будет по-новому смотреть на полеты на Марс, к астероидам.

Я думаю, что в ближайшее время крупных открытий в космосе стоит ждать от фундаментальной науки. Это поиск жизни, поиск экзопланет, то есть планет у других звезд, пригодных для жизни. Я думаю, что в течение 10-15 лет мы найдем полного двойника Земли, сможем проверить состав его атмосферы, примерно оценить климат, температуру и тогда, может быть, встанет уже другой практический вопрос – если там кто-то есть, тогда как с ними связаться? Но это уже совершенно другая постановка задачи.

Ведь мы сейчас изучаем экзопланеты там, где их удобнее искать. Берем квадрат на небе, где больше всего подходящих звезд, и туда долго и внимательно смотрим. Но, может быть, "правильная" планета находится совершенно в другой стороне. И выбор одной-единственной главной цели может кардинальным образом изменить наши приоритеты.

Кроме этого, необходимо обратить внимание на так называемую новую физику. Сейчас мы живем по законам физики, которая была придумана в прошлом веке. И, строго говоря, почти все, что мы нашли сегодня в космосе, это подтверждение теорий, которые были высказаны в то время. Хотя есть аспекты, к примеру, темная материя и темная энергия. Эти две субстанции не могут быть объяснены в рамках современных представлений и в целом остаются довольно абстрактными объектами, о которых мы знаем крайне мало. И здесь, я думаю, возможны существенные прорывы в ближайшие 10-15 лет. И, возможно, это тоже заставит нас кардинально пересмотреть наше поведение даже с практической точки зрения, потому что новые формы материи – это всегда новые источники энергии.

Сформулировав законы электромагнетизма, мы научились преобразовывать механическую энергию в электрическую, передавать ее на расстоянии. Когда поняли, как работает квантовая физика, мы получили доступ к ядерной энергии. В конце концов, только благодаря ядерной энергии космические аппараты могут выжить на Луне во время двухнедельной лунной ночи – на них ставят ядерные батарейки.

Доступ к новым видам энергии — это крайне важная задача на ближайшие сто лет. Человечество стремительно подходит к пределам возможностей планеты Земля. За сто лет объемы используемой энергии возросли в 15-20 раз, и в XXI веке рост будет не меньшим. Поскольку любое использование энергии рано или поздно превращает ее в тепло, Земля может просто перегреться, поэтому придется уходить в космос, там добывать энергию и там ее использовать.

И как раз третье направление, где возможны прорывы, это наблюдение за Землей из космоса: как Земля получает энергию от Солнца, как на нее воздействует космос, как формируется климат, каково влияние человека. Мы уже практически освоили всю планету, и ее будущее зависит только от нас. И в этом случае уровень понимания нашей планеты как единой глобальной системы будет иметь критическое значение.

— А где, по-вашему, на этих направлениях Россия может сыграть свою роль?

— Мы стараемся развиваться на всех направлениях. Например, сейчас готовится к запуску ракета с космическим аппаратом "Спектр-Рентген-Гамма" ("Спектр-РГ"), цель которого как раз исследования фундаментальных законов формирования Вселенной. Запуск должен состояться 12 июля. Аппарат будет наблюдать космос в рентгеновских лучах, которые до поверхности Земли не доходят из-за атмосферы.

В рентгеновском диапазоне светят наиболее энергетически насыщенные объекты: окрестности черных дыр, нейтронные звезды, квазары – ядра галактик, наиболее крупные объекты Вселенной – скопления галактик. Наш проект проведет наиболее полную перепись таких источников. И на основе этого мы получим очень мощный инструмент для анализа происхождения и законов развития Вселенной. Это даст основу для создания новых теорий.

— В настоящее время в космической отрасли все больше говорят о космическом туризме, туристических полетах в космос и на Луну в ближайшем будущем. А когда Россия начнет отправлять космических туристов?

— На самом деле космических туристов на МКС мы уже отправляли. Но когда шаттлы перестали летать, выяснилось, что свободных ресурсов для отправки туристов не хватает. Но сейчас, когда у американцев, может быть, появятся новые космические корабли для доставки космонавтов, космический туризм вернется.

— Такие заказы есть у России?

— Да, они есть, в том числе у России. Мир развивается, появляются новые страны, которые готовы конкурировать в космосе, появляются новые рынки, новые потребители космических услуг, в том числе туристических. Например, есть заказы на полет профессиональных космонавтов от стран, которые хотят начать собственную работу в космосе, но не могут самостоятельно запускать космонавтов.

— Для дальнейшего развития подобных отраслей необходимо международное сотрудничество. Кто, с вашей точки зрения, в ближайшем будущем будет нашим стратегическим союзником? Это будут США или мы все же развернемся на Восток?

— Сейчас основной вызов пилотируемой космической отрасли – это некоторое раздваивание целей. У нас есть МКС, которую только построили, и на Луну надо лететь. Финансов и технических возможностей на все, как всегда, не хватает, и надо искать партнеров. Сотрудничество по МКС на околоземной орбите будет, скорее, с новыми космическими странами, странами Азии, заинтересованными в начале собственной космической программы. Недавно, как сообщал Роскосмос, было подписано соглашение о подготовке космонавтов с Индией, Объединенными Арабскими Эмиратами.

Если же говорить о Луне и фундаментальных исследованиях, то это прежде всего сотрудничество с США и Европой. Сейчас основная тема в освоении Луны – это безопасность. Вопрос спасения, сохранения программы после какой-либо аварии очень существенный. И здесь, как показывает опыт МКС, Россия и США являются единственными партнерами, которые могут подставить друг другу плечо. И стратегический уровень сотрудничества заключается именно в этом, а не в том, кто кого на Луне обгонит.

— А есть ли сейчас сотрудничество с США, к примеру, по строительству базы на Луне?

— Такого сотрудничества пока нет. Но это скорее вопрос политической воли. В конце концов, построить МКС совместно также решили на самом высоком уровне не в самые простые времена. Если это произойдет, то это будет очень большой бонус для всех.

Что же касается фундаментальной науки, то здесь сегодня просто не бывает не международных проектов. К примеру, сейчас несколько российских приборов летают на зарубежных спутниках. Карты распространенности воды на Луне, которые сейчас используются для выбора места лунных баз, были сделаны прибором на американском аппарате, но созданном в нашем институте за счет Российского космического агентства.

На аппарате "Спектр-РГ" стоят один российский, один немецкий телескопы. В 2016 году на Марс на российской ракете улетело два российских прибора и два европейских. В 2020 году будет запущена российско-европейская посадочная платформа "ЭкзоМарс". Приборы на платформе в большинстве российские, с самой платформы съедет европейский марсоход, на котором установлены и два российских прибора. У самой платформы вся механика, в том числе двигатели, российские, а управляется она европейской электроникой. Это, конечно, совершенно выдающийся проект с точки зрения взаимодействия. В целом международное сотрудничество позволяет достичь гораздо больших результатов, чем набор совершенно независимых программ.

Я уже не говорю о дистанционном зондировании Земли. Конечно, есть и собственные космические спутниковые группировки, но 95% процентов всех спутников – зарубежные. Комбинация всех имеющихся наблюдений позволяет решать очень широкий спектр прикладных задач.

— Не секрет, что отношения между РФ и США на политическом уровне сегодня существенно охладились. Ощущается ли это напряжение на вашем, экспертном, уровне?

— Да, оно есть. С одной стороны, все наши действующие проекты выведены из-под режима санкций. С другой стороны, напряжение чувствуется в новых контактах. Да и визу в США сейчас с разумными затратами усилий фактически невозможно получить. В долгосрочной перспективе это, безусловно, плохо.