В социальной гостинице сопровождаемого проживания «Феникс», что находится на востоке Москвы, — девять тренировочных квартир. Люди с умственной отсталостью, аутизмом, шизофренией, нарушением опорно-двигательного аппарата и другими диагнозами проводят здесь по несколько месяцев в году.

В одной из квартир под присмотром педагогов Полина и Таня готовят обед. Они уже взрослые, но основы кулинарии им приходится объяснять на пальцах — как детям.

— Надо резать, если просто давить ножом, ничего не произойдет. Береги пальцы, отодвигай, вот так, — наставляет сотрудница тренировочной квартиры, психолог Наталья Деева.

Девушки стараются, получается не сразу.

— С чем  сложнее всего? — вопрос адресован Наталье, но отзывается Полина, которая уже десять минут пытается справиться со свиной вырезкой.

— С мясом! — категорично заявляет она.

— Наблюдаются положительные изменения — их не назвать колоссальными, потому что людям старше двадцати это тяжело. Впрочем, для многих просто пообщаться с незнакомым человеком — уже прогресс.

За время нашего короткого разговора Полина успевает три раза положить нож с победным криком: «Все!» Однако половина вырезки по-прежнему не разделана.

— Нет, не все, — терпеливо повторяет Наталья Деева.

Таня под присмотром другого сотрудника «укрощает» овощи для салата. Наступает черед лука — резать его приходится Полине.

— Не буду, не буду! — упрямится она.

— Ничего, пойдем поплачем вместе, не впервой, — смеется Наталья.

— А я вам открою секрет: нужно намочить нож, — замечает руководитель «Феникса» Елена Златогуре.

Обед почти готов, мы собираемся уходить, но девушки останавливают: хотят показать гостям свои комнаты. Заходим к Полине.

— Вот! — хозяйка обводит рукой небольшое прибранное помещение. Внезапно Полина замечает скомканную салфетку на кровати, смущается и быстро ее прячет, затем открывает шкаф и демонстрирует аккуратно сложенные вещи. Для Полины опрятная комната, как и самостоятельно приготовленный суп — предмет гордости.

— Пойдемте, я вам покажу! — появляется в дверях Таня — она устала ждать своей очереди. Хвалим и ее комнату тоже, но внезапно что-то в нашем поведении вызывает недовольство хозяйки. Оказывается, Елена Златогуре встала слишком близко к дивану.

— На диван садиться нельзя! — предупреждает Таня.

Как выяснилось, в первый день пребывания в тренировочной квартире ей объяснили, что спать надо на кровати, а диван — для отдыха днем. Таня поняла это по-своему: с тех пор на кушетке не сидит и даже стоять рядом никому не позволяет.

На лестнице встречаем Павла и еще одну Таню — они живут в квартире этажом выше. «Мы были в магазине, купили пельмени, вареники, соус и йогурты», — хором отчитываются молодые люди. Несмотря на нарушения в развитии, Таня учится в колледже — хочет быть переплетчиком.

— Я тут с четверга, — сообщает она. 

— Не с четверга, а с какого числа, — поправляет Таню психолог.

— С 4 апреля.

Девушка показывает плетение из бисера — украшение для пасхального яйца, а Паша протягивает кусок ткани, к которому пришиты пуговицы, — его  первый опыт, раньше управляться с иголкой и ниткой он не умел.

На первом этаже — квартира для маломобильных. За деревянным столом на светлой кухне Женя, молодой человек с ДЦП, читает сказки собственного сочинения. Каждый сюжет — про бедняка, проучившего злого богача: то хитрый главный герой подсунет вредной трактирщице вместо гуся башмак, то обманом вывезет пару вредных супругов в лес. Вторая сказка — его любимая. «Он забрал лошадей и уехал, а мужу и жене пришлось самим впрягаться в повозку и тащить ее до дома. Главный герой — такой русский Робин Гуд, он помогает беднякам», — объясняет автор. Женя  рассказывает, что окончил театральный институт: «У меня дипломный спектакль был по книге Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом».

Евгений — сын актера Сергея Белоголовцева, вместе с отцом ведет канал на YouTube. «Скоро очередная съемка. Я очень люблю российскую историю, буду рассказывать о трагедии с младшим сыном Ивана Грозного в Угличе».

Его соседка Катя, светловолосая девушка на инвалидной коляске, часто смеется. В тренировочной квартире она не впервые.

«Мы покупаем разные новинки — то, чего дома обычно не бывает. Например, готовим блюда азиатской кухни», — комментирует Александра Смольякова, психолог, сопровождающий группу.

«Почему Катя авокадо только здесь попробовала? Потому что она в магазин не ходит, ведь ее родителям легче самим сбегать, чем везти коляску с Катей. Она не видит, что там продается. Что купили, то и ест. Нет выбора», — поясняет Елена Златогуре.

К Пасхе Катя, Женя и Андрей готовили спектакль по «Бременским музыкантам». Сценарий под маломобильных актеров адаптировал сам Женя: «Основные герои — трубадур, пес, осел и кот. Я играю собаку по имени Лев. Все начинается с того, что трубадур решает переменить жизнь и отправляется путешествовать — до этого он жил в лесу. Он встречает разных животных, они становятся музыкантами».

Психолог Александра Смольякова — сказочница, она читает авторский текст. «Все расстроились, что у нас нет петуха, в итоге решили сделать его из картона и носить с собой. Нужны декорации, костюмы, но только отвлечешься — режиссер сидит в интернете», — смеется Александра.

Психолог находится вместе с группой постоянно — для нее  обустроена отдельная комната. «Мы вместе составляем планы на день. В восемь утра встаем, до десяти-одиннадцати часов завтракаем — они ограничены в движении, поэтому все делают достаточно медленно. Затем готовим обед, идем в магазин. У каждого — своя зона ответственности: один убирается, другой стирает вещи. После обеда — свободное время, смотрят фильмы, читают книги, а вечером играем в настольные игры, проводим тренинги, вместе печем пироги или пиццу», — описывает быт Александра.

«Катя раньше все время обижалась, болезненно реагировала на каждое замечание, но теперь освоилась. Андрей боялся подходить к ножу и сковородкам, сейчас может пожарить нам отбивных на обед, приготовить салат».

— У нас очень дружная команда. Мы тут недавно пельмени готовили, лепить мне было в новинку. Свои вкуснее магазинных, потому что в них вкладываешь душу. Я едва ли не единственный в этой квартире, кто до начала курса умел готовить, — не скрывает гордости Женя.

— Потому что научился здесь же в прошлом году, — добавляет Елена Златогуре.

Руководитель РОО «Яблочко» (тренировочные квартиры «Феникс» — один из проектов организации) Елена Златогуре здесь неслучайно — у нее сын-инвалид. «Ему 23, у него нарушения психического развития.

Однажды я поняла, что надо что-то делать для него и других людей в таком же положении. Мы запустили проект по сопровождению инвалидов в дороге, потом открыли социальные мастерские, чтобы люди могли привыкать к труду, открыли тренировочные квартиры. Мой сын тоже периодически здесь бывает. Ему нравится, он говорит: «Мама, смотри, как я ставлю тарелку в посудомоечную машину! Видишь, я пропылесосил!»

Елена признается: ее часто спрашивают, неужели родители дома не могут научить детей тому же, что и здесь? «Когда двадцать или тридцать лет назад появились на свет наши дети, не существовало никакой системы помощи. Родители инвалидов были один на один со своей проблемой. В результате вся их жизнь превратилась в уход за ребенком, с которым они практически слились в одно целое. Эти люди очень тяжело расстаются с детьми даже на короткое время. Мамы подопечных говорят мне: «Я плакала всю ночь, не знаю, как заснуть, когда его нет дома».

Для родителей инвалидов такой реабилитационный курс — стрессовая ситуация, но также это возможность переосмыслить: как он будет жить, когда меня не будет? Наверное, нужно все-таки позволить ему резать салат дома, а не делать все самой?» — объясняет Златогуре.

К ней обращаются и родители незрячих. «Хотя у них-то адаптация должна проходить легко, они же интеллектуально сохранные», — удивляется  она. Но, оказывается, у слепых те же проблемы, что и у ментальных инвалидов: из лучших побуждений родители лишают их самостоятельности и, хотя сами понимают, что склонны к гиперопеке, не могут изменить привычки.

Курс в тренировочной квартире длится 28 дней, не чаще четырех раз в год. Большая часть подопечных живет в семьях, но здесь бывают и люди из психоневрологических интернатов, которые хотят восстановить дееспособность и переехать в собственное жилье. Ежегодно проходит 228 курсов.

Тренировочная квартира может принять не всех: только с московской пропиской (содержится на средства столичного департамента здравоохранения) и когда заболевание не на острой стадии. Всех перед приемом осматривают психолог и психиатр.

«Мы ничего не делаем за них. Мы создаем подходящие условия — например, подбираем такие ножи, которые можно взять рукой со спастикой (сильный тонус мышц, не позволяющий конечностям свободно двигаться. — Прим. ред.)», — уточняет Златогуре.

Проживание и реабилитация бесплатные, однако нужно взять с собой небольшую сумму на питание. «Мы рассказываем, что нужно сделать для того, чтобы поесть: что купить, сколько это стоит. Подопечные ведут финансовые дневники, учатся обращаться с деньгами».

Впрочем, иногда труды Елены и других специалистов идут насмарку — люди возвращаются домой, где им по-прежнему не доверяют даже простейших бытовых вещей. В результате — откат. «Если навык постоянно не поддерживать, он теряется. Но это уже не наша зона ответственности», — сетует Златогуре. 

Она признает: в тренировочных квартирах осваиваются не все. Кто-то в силу диагноза не способен адаптироваться к жизни с незнакомыми людьми, другие не готовы самостоятельно себя обслуживать. «Один мужчина из ПНИ готовился восстановить дееспособность и жить отдельно, но прошел курс у нас и сказал: «Я не буду уезжать из ПНИ, потому что там все делают за меня», — приводит пример Елена. — Не все могут перестроиться — это стресс.