Дмитрий Полянский: Порошенко уже даже не "хромая утка", а утка без ног

Совет безопасности ООН — место, которое притягивает внимание всех стран, там решаются сложные вопросы поддержания мира и безопасности на планете. Почему теракты не входят в его повестку, как дипломаты общаются вне рамок Совета и зачем новому президенту Украины разговаривать с народом, в интервью РИА Новости рассказал первый заместитель постоянного представителя РФ при ООН Дмитрий Полянский. Беседовала Ирина Андреева.

— Дмитрий Алексеевич, в воскресенье на Шри-Ланке произошла серия ужасающих терактов, погибли сотни людей. Может ли Совбез ООН вносить вопросы по таким случаям в свою повестку?

— Собирать отдельно заседание по Шри-Ланке вряд ли кто-то будет, у нас вышло заявление в качестве реакции Совбеза на теракт. Такое заявление дает сигнал о недопустимости таких действий и категорическом осуждении произошедшего, а также о необходимости поиска и наказания виновных.

— При этом такая ужасная трагедия не является вопросом для рассмотрения Совбеза ООН?

— Дело в том, что согласно уставу Совета, если ситуация не угрожает миру и безопасности соседним или любому другому государству, то мы не можем это включать в повестку. Если же ситуация каким-либо образом приобретает региональное измерение, если, например, в произошедшем обвинят какое-либо другое государство, то теоретически может поступить обращение с просьбой созвать заседание. Россия в таких ситуациях ориентируется на позицию самого государства, чьи интересы затронуты. Если они не против, то мы поддерживаем.

— Но бывает и наоборот, как с Венесуэлой…

— Да, США выступили за обсуждение внутренней ситуации в Венесуэле, а мы — Россия — сказали, что внутренняя ситуация в этой стране не составляет угрозы для мира и безопасности. И тогда в Совете происходит такая крайняя вещь, которая последнее время встречается довольно часто, как процедурное голосование, на которое не распространяется право вето. Члены Совбеза голосуют за или против внесения вопроса в повестку заседания, и все решается квалифицированным большинством. Так, против нашего желания появился пункт повестки дня о Венесуэле. И, таким образом, этот вопрос теперь можно обсуждать в Совбезе, не запрашивая дальнейшего согласования.

— А как те или иные вопросы уходят из повестки Совбеза ООН?

— Если вопрос не поднимался более трех лет ни разу и никто не настаивает на его сохранении, то он автоматически выходит из рабочего процесса. Секретариат СБ раз в год распространяет список актуальных вопросов, и в этом году их насчитали около сотни. Если какая-то страна считает, что давно не обсуждавшийся вопрос должен оставаться в повестке, то она обозначает это и он остается еще на год.

— Как сейчас обстоят дела с обсуждением вопросов в Совбезе, есть ли прогресс по решению вопросов, снизился ли накал бесед?

— Я бы сказал, что в плане эмоций особого прогресса нет. Все упирается в личности и вопрос — как это подается, более эмоционально, менее. С уходом (Никки) Хейли (постпред США, которая подала в отставку в конце 2018 года – ред.) Джонатан Коэн, который выполняет обязанности постпреда США, делает это менее эмоционально, чем это делала Хейли, но установки из Вашингтона у него, судя по всему, такие же, как были у нее. Достаточно часто они противоречат нашим, российским. В подтверждение того, что ситуация при обсуждении вопросов к лучшему не изменилась, достаточно вспомнить ту же Венесуэлу, появившуюся в этом году и которая привнесла существенный элемент конфликтности в работу Совбеза, Генассамблеи и в целом вокруг ООН.

— Обстановка, прямо скажем, нервная…

— Надо разделять два момента — это публичная сторона, когда мы представляем позиции государств, при этом довольно часто эти позиции не сходятся, но делается это дипломатично и переходить на личности не принято, бывает, конечно, но эмоции гасятся.

— И второй момент?

— Любая конфронтационность, которую мы имеем в Совете, не сказывается на наших личных взаимоотношениях. Все, конечно, разные, но мы вполне общаемся и с теми же американцами, и англичанами, и с немцами без проблем. Имеем вне рамок Совбеза дружеские отношения, даже если в рамках выступлений идет обмен мнениями на повышенных тонах, никто не вкладывает в это ничего личного. Наша задача как раз — как можно больше сблизить позиции по вопросу, найти точки соприкосновения, чтобы порекомендовать столицам, где им можно пересечься.

— Дмитрий Алексеевич, вы в том числе занимаетесь вопросами взаимоотношения в ООН России и Украины, поэтому хотелось бы спросить ваше мнение. Выборы на Украине выиграл Владимир Зеленский, однако у действующего президента Петра Порошенко еще месяц работы впереди. Может ли он напоследок принять еще более неприятные решения, чем те, которые он принимал раньше?

— Теоретически — может. Практически все ветви власти на Украине понимают, что это уже даже не "хромая утка" (в США неформальное прозвище президента, который вскоре покинет пост – ред.), а утка без ног. И подобный вариант развития будет выглядеть совсем уж некрасиво. Например, суд на Украине уже приостановил переименование УПЦ — сигналы уже пошли. Хочется верить, что возврат одиозных вещей на Украине к своего рода нейтральной точке уже начинается.

— Как вы думаете, новый глава Украины будет собирать своих людей вокруг себя или договорится с нынешними министрами?

— Я думаю, что сразу поменять всех одиозных людей в правительстве ему не удастся, какая-то инерция сохранится. В то же время членам старого правительства, наверное, тоже будет с ним сложно работать. Времена тем не менее интересные — главное, чтобы они дали человеку работать. Важно посмотреть, что он хочет изменить, насколько он зомбирован, как многие руководящие украинцы, способен ли он на незашоренное мышление. Главное, за что мы всегда выступаем, это чтобы власти Украины говорили со своими людьми и спрашивали, чего они хотят. Это в том числе цель минских соглашений — не независимость Донбасса, а возвращение его в состав Украины, точнее, создание условий, при которых дончане и луганчане захотят вернуться на Украину. Если шаг за шагом соглашения будут выполняться, то они вернут себе эти регионы. А если просто продолжат списывать свои просчеты и нежелание слушать, чего хотят русскоязычные жители страны, на мифическую российскую агрессию, как делал Порошенко, то ничего не получится.