Глеб Десятников: более 40 тысяч человек не могут покинуть лагерь Эр-Рукбан

Прошло ровно восемь лет с начала кризиса в Сирии. В последний год все больше обсуждаются не военные сводки, а процесс послевоенного восстановления и возвращения беженцев. Посол России в Иордании Глеб Десятников рассказал в интервью РИА Новости о роли Хашемитского королевства в послевоенной судьбе САР, взаимодействии Москвы и Аммана по помощи жителям лагеря беженцев Эр-Рукбан и механизмах возвращения сирийских граждан на родину. Без внимания не остался и вопрос о перспективах возвращения Сирии в Лигу арабских государств.

— Обсуждается ли с Иорданией возобновление поставок гуманитарной помощи в лагерь беженцев Эр-Рукбан?

— Диалог с иорданской стороной по вопросу лагеря беженцев и временно перемещенных лиц Эр-Рукбан идет на постоянной основе. Существует совместный российско-иорданский штаб. С одной стороны представители посольства, с другой — сотрудники иорданских ведомств, которые непосредственно занимаются проблематикой Эр-Рукбана и южной границы Сирии, соответственно, северной границы Иордании. Заседания проводятся на постоянной основе, условно раз в две недели. В ходе этих мероприятий идет доверительный и подробный обмен мнениями по поводу того, что происходит в Эр-Рукбане и вокруг него. В частности, обсуждается и вопрос поставок помощи. Наша позиция относительно этих акций давно и хорошо известна. Мы за беспрепятственный и свободный доступ продуктов, медикаментов и других товаров первой необходимости, которые могли бы помочь выжить в буквальном смысле слова его населению.

Да, там больше 40 тысяч человек, многие из которых хотели бы выехать, но у них не получается, в том числе из-за засилия в лагере радикальных вооруженных формирований. Поэтому мы свою позицию неоднократно доводили до иорданской стороны. Мы будем продолжать прилагать максимум усилий для того, чтобы конвои прошли в лагерь. Иорданская сторона нам обещала содействие. Рассчитываем, что это будет сделано и, соответственно, мы всегда готовы к тому, чтобы помощь в лагерь шла.

— Стоит ли ожидать в ближайшее время конвой с помощью с иорданской территории, не только с сирийской?

— Этот вопрос будет еще обсуждаться. Мы понимаем, насколько важно, чтобы помощь в лагерь прошла как можно быстрее, поэтому мы находимся в постоянном диалоге с Иорданией и обсуждаем данный вопрос. Конкретных дат, к сожалению, пока нет. Как вы понимаете, много разного рода препятствий, в том числе принесенных извне, принесенных третьими сторонами. Есть такая проблема, пытаемся ее преодолеть.

— Есть ли у России, Сирии и Иордании совместные новые механизмы по помощи беженцам вернуться домой?

— Иорданская сторона неоднократно выражала пожелание, чтобы беженцы, которые находятся на ее территории, их, как известно, немало, мягко говоря, вернулись в места своего постоянного проживания в Сирии. Или, по крайней мере, на территорию Сирии. Мы это желание иорданских партнеров вполне понимаем. Мы готовы оказать при необходимости все возможное содействие. Каких-либо тройственных механизмов нет. Этот вопрос будет решаться в формате Иордания – Сирия, и при необходимости мы готовы оказать содействие.

— Иордания со своей стороны оказывает содействие? На примере Ливана, где достигаются договоренности с сирийской стороной, предоставляются автобусы. Ливан, в свою очередь, не требует выплаты штрафов тех граждан, которые находились несколько лет в стране нелегально. С иорданской стороны происходит что-то подобное?

— Насколько я понимаю, такой углубленной помощи нет. Но какие-то шаги иорданцы определенно делают для возвращения. Пока это находится в начальной стадии. Предстоит еще сделать очень многое для того, чтобы процесс возвращения беженцев приобрел перманентный характер. Пока все в начале пути и работы тут непочатый край.

— Использует ли Россия открытие сирийско-иорданской границы в экономических интересах? Возможно, для поставок зерна через порты Латакия и Тартус?

— Нет, с нашей стороны через Насиб пока ничего не идет, потому что еще необходимо предпринять дополнительные шаги для усиления безопасности передвижения транспорта и людей через этот КПП. Мы очень надеемся, что иорданская сторона воспользуется возможностями для увеличения своего товарооборота с Сирией и вернет торговлю хотя бы на довоенный уровень.

— Прошло почти полгода после открытия КПП "Насиб". С вашей точки зрения, какие положительные экономические изменения для Иордании произошли с того времени?

— Для Иордании открывается возможность на перспективу — открытие полноценного шоссе Амман-Дамаск-Бейрут, которое играло для экономики Иордании огромную роль. Когда удастся эту автомагистраль полностью задействовать, обеспечить все необходимые меры безопасности для передвижения по нему, это сильно поможет иорданской экономике. Они смогут, как и до конфликта (в САР), возить товары в Сирию и Ливан. Это очень важно. Сейчас было сделано очень многое для того, чтобы возобновить трансграничную торговлю с Ираком, которая была долго перекрыта из-за действий ИГИЛ* в западноиракских провинциях. Сейчас транспортное грузовое сообщение более-менее налажено. Товары, нужные иракцам и иорданцам, идут. Надеемся, что такое же состояние будет достигнуто и на северной иорданской границе с Сирией.

— На каком этапе находятся переговоры между Росатомом и иорданской стороной по строительству атомного реактора малой мощности?

— Переговоры продолжаются — это все, что я могу сказать. В подробности я бы не хотел вдаваться. Это вопрос тонкий, вопрос коммерческий, переговоры идут.

— Идут в положительном ключе?

— Мы надеемся.

— Ожидаются ли новые проекты в области атомной энергетики, помимо строительства реактора?

— Пока работаем над этим. Надо сначала одно завершить, а потом, если получится, двигаться дальше.

— Имеет ли Иордания шансы на участие в восстановлении Сирии?

— Имеет шансы и хочет участвовать в восстановлении Сирии, насколько мы понимаем. Сталкивается с серьезными препятствиями со стороны США, представители которых открытым текстом угрожают иорданскому бизнесу, который стремится вернутся в Сирию, разнообразными санкциями. Мы твердо уверены, что эти препятствия будут преодолены, и Иордания сделает свой, безусловно, значимый вклад в восстановление Сирии, несмотря на все трудности, которые на этом пути возникают.

— Есть ли совместные с Россией проекты? В области строительства жилого сектора или железных дорог, например.

— Мы всегда выступаем за максимально широкое участие в восстановлении Сирии, внешне не обставленное политическими требованиями, потому что надо вести речь не о решении тактических, стратегических и политических задач, а помощи населению, которое находится в крайне тяжелом положении. Надо политику, как мы считаем, отставить в сторону. Если есть возможность помочь, надо помогать, и мы открыты со своей стороны к любому взаимодействию. Будь то с Иорданией или с какой-либо другой страной, готовой серьезно помочь в восстановлении Сирии.

— Обращался ли Амман к Москве с просьбой о содействии в вопросе участия в восстановлении Сирии?

— Подобные вопросы обсуждались и будут обсуждаться. Я уверен, будут обсуждаться и в предстоящих контактах на разных уровнях.

— Как вы считаете, насколько велики шансы у Дамаска восстановить свое членство в ЛАГ в ходе переговоров в Аммане?

— Шансы, безусловно, лучше, чем они были год назад. Как вы знаете, идет процесс постепенной эрозии дипломатической и политической блокады, введенной по отношению к Сирии в том числе и арабскими государствами. Как известно, возобновили в Дамаске работу своих дипмиссий ОАЭ и Бахрейн. Надеемся, что за ними последуют и другие государства, которые вывезли свои представительства из сирийской столицы. Идет постоянный процесс относительно восстановления статуса Сирии в ЛАГ. Мы уверены, что эти дискуссии продолжатся на ближайшем тунисском саммите. Очень хотелось бы надеяться, что там будет достигнут прогресс. Итоги недавней сессии арабского парламентского союза в Аммане дают нам основания так думать, потому что в ней принимала участие сирийская делегация. Это был, признаем, смелый шаг иорданских организаторов — пригласить сирийскую делегацию. Она успешно здесь работала на полях в ходе пленарных заседаний. Были контакты сирийских парламентариев с представителями тех стран, которые сейчас не поддерживают отношений с Дамаском. Контакты, как мы понимаем, вполне деловые и корректные. Хотя бы это дает нам некоторые основания считать, что вопрос о статусе Сирии в ЛАГ может тронуться с мертвой точки. Это необходимо для поддержания авторитета ЛАГ как наиболее заметной арабской структуры и с учетом того, что ЛАГ без Сирии это не ЛАГ. Сирия одна из стран, которые стояли у истоков ЛАГ. Считать, что организация существует, но Сирия выведена за скобки, в общем, ставить под определенные сомнения прерогативы ЛАГ. Сирии надо туда возвращаться и возобновлять там полноценную работу — это пойдет на пользу всем.

— Вы напомнили о возвращении диппредставительств обратно в Сирию. Насколько сегодня важно полноценное дипломатическое присутствие Иордании в САР?

— Сейчас важно любое полноценное присутствие в Сирии. Это неправильно, когда нет посольств многих стран, особенно арабских стран — это вдвойне неправильно. Государства, которые не имеют своих диппредставительств в Сирии, также не имеют возможности получать информацию о том, что происходит внутри страны. Им приходится опираться на вторичные источники. Мы с этой ситуацией сталкивались. Я лично сталкивался, работая на иракском направлении, когда в Багдаде было ограниченное количество посольств, а здесь, в Иордании, в посольствах тех стран, которые убрали свои представительства из Багдада, работали огромные иракские секции, которые наблюдали за тем, что происходит в Ираке и собирали крохи информации, которые оттуда поступали, вместо того, чтобы иметь свои представительства для работы непосредственно в поле. Результаты такой опосредованной телепатической работы хорошо известны, и по большей части они отрицательны. Поэтому твердо убеждены в том, что скорейшее и максимально полное восстановление и арабского, и международного дипломатического присутствия в Дамаске пойдет всем на пользу.