Белый, "не запятнанный грехом Февраля"

Александр Васильевич Колчак, носивший титул Верховного правителя России (с ноября 1918-го по январь 1920-го), — едва ли не самый любимый персонаж среди отечественных монархистов.

Как полагают, это единственный из крупных лидеров Белого движения, кто не запятнал себя в Феврале поддержкой отставки царя. Не говоря уже о том, что именно он дал ход расследованию убийства царской семьи.

«

Если быть точным, на сообщение генерала Алексеева, где приводились тексты телеграмм царю от командующих фронтами с просьбами об отречении, Колчак — в ту пору командующий Черноморским флотом — просто не ответил.

Ответа и не требовалось, однако если Балтфлот в лице адмирала Непенина отставку поддержал, то ничто не мешало адмиралу Колчаку столь же открыто выступить против. Но он предпочел промолчать.

В трусости адмирала обвинить нельзя, он был храбр, следовательно, колебался. Возможно, потому, что, будучи монархистом, слепцом Колчак тем не менее никогда не был. Не раз сталкивался с косностью старой системы и болезненно на нее реагировал. Значит, не мог не понимать, что немалая часть критики оппозиции справедлива.

Первые годы учебы гимназиста Колчака о его ярком будущем не говорили ничего. Окончил три класса из восьми, да и то с грехом пополам. При переводе в третий класс получил двойку по русскому, тройку с минусом по латинскому, тройку по математике, тройку с минусом по немецкому и двойку по французскому языку. Пересдал, но с трудом. К счастью, отец Колчака Василий Иванович, герой Крымской войны, генерал-майор, сообразил, что его отпрыск в обычной гимназии безнадежно скучает, потому и валяет дурака. Вот и отправил его в Морское училище. И не ошибся. Здесь гардемарин Колчак по всем дисциплинам постоянно шел то первым, то вторым.

«

Пересказывать подробно ход дальнейшей службы Александра Колчака смысла не вижу. Замечу лишь, что он постоянно метался между военным делом и научными исследованиями. Причем и тут и там заслужил и славу, и ордена.

Рвался участвовать в Англо-бурской войне на стороне буров, но на полпути повернул назад, получив приглашение отправиться в полярную экспедицию с известным исследователем Толлем.

© Public domain

Участники экспедиции Толля на борту шхуны "Заря". В верхнем ряду: третий слева над Толлем — Колчак

Экспедиция должна была пройти Северным морским путем от Кронштадта до Владивостока, исследовать район Северного Ледовитого океана к северу от Новосибирских островов и попытаться отыскать легендарную Землю Санникова. В этой экспедиции Колчак руководил гидрологическими работами, исполнял обязанности помощника магнитолога и изучал движение льдов. После революции об этом, понятно, не говорили, но советские полярники во многом опирались на открытия Александра Васильевича и той знаменитой экспедиции.

© Фото : public domain

Гидрограф А. В. Колчак измеряет температуру и берет пробы воды на гидрохимический анализ, 1901 год

Позже возглавил поиски без вести пропавшего Толля. Однажды и сам чуть не погиб, угодив в ледяную прорубь. И эта "купель", серьезно подорвав здоровье, не раз напоминала о себе тяжелейшими приступами ревматизма. Семенов-Тян-Шанский оценивал экспедицию Колчака как "важный географический подвиг". А Русское географическое общество присудило ему высшую награду — Константиновскую медаль, которой в свое время удостаивались такие исследователи, как Нансен и Амундсен.

«

В Русско-японскую войну Колчак прославился как мастер минного дела. На минах, поставленных под его руководством, подорвались и затонули японские броненосцы "Хацусэ", "Ясима" и крейсер "Такасаго".

Потом, уже воюя на суше, раненый и больной, он попал в плен в Порт-Артуре. А вернувшись из Японии, снова занялся наукой и опубликовал свое самое крупное исследование — монографию "Лед Карского и Сибирского морей".

© Public domain

Александр Колчак во время первой зимовки у полуострова Таймыр. 1900/1901 г.

Одновременно стал одним из инициаторов создания Морского генерального штаба, где возглавил комиссию по расследованию причин катастрофы при Цусиме. Этот опыт пригодился на Первой мировой. Занимался там и своим любимым минным делом, и военные операции разрабатывал. Приложил руку и к программе военного кораблестроения. Как утверждается, "буквально все линкоры, половина крейсеров и треть эсминцев советского Военно-морского флота, в 1941 году вступившего в Великую Отечественную войну, были построены именно по этой программе". Успешно воевал на Балтике, а затем в чине вице-адмирала возглавил Черноморский флот. И здесь добился многого, не позволяя противнику выходить за пределы Босфора.

Современники называли Колчака "рыцарем войны". Действительно, как и многие военные, адмирал схватку с нетерпением ждал. Это была та стихия, где он мог проявить свои способности и знания. Как признавался сам Колчак, начало войны было одним из самых счастливых и лучших дней его службы. О том, чем закончится это тяжкое испытание для России, не задумывался. Даже в обычной жизни "политиком" адмирал был скорее слабым: слишком прямолинеен, бескомпромиссен и азартен, что иногда мешало карьере. Да и с нервной системой у Колчака было не все благополучно. Видимо, не случайно в характеристике (на повышение в звании) сочли необходимым отметить, что это "выдающийся офицер", однако "нервен".

«

А в реальной политике, куда Колчака занесла нелегкая, излишняя нервозность — вообще последнее дело, только дров наломаешь.

С Керенским адмирал, понятно, не сошелся. К тому же тот его просто боялся: на роль диктатора военные тогда рассматривали кандидатуры Корнилова и Колчака. Поэтому его и отправили в США для "обмена опытом". "Мое пребывание в Америке, — писал Колчак, — есть форма политической ссылки". Назад возвращался через Японию. Там его и застала новость о штурме Зимнего.

То, что адмирал решительно выступил против большевиков, закономерно вытекало из его взглядов и характера. Сибирь как театр военных действий возникла также закономерно. Немало белых сил формировалось тогда в Харбине и на линии КВЖД. А туда из Японии было ближе, чем на Дон, хотя первоначально адмирал хотел попасть в Добровольческую армию. Закономерно и то, что с приездом Колчака в Омск рухнула действовавшая там против большевиков разномастная Директория — нечто вроде второго издания Временного правительства. Военные, разумеется, предпочли Колчака. Так он и стал диктатором.

Боевым действиям белых под руководством Колчака сопутствовали как крупные удачи, так и провалы. Самым успешным стало весеннее наступление 1919 года (его называли "Полетом к Волге"). Тогда армии Колчака вышли к Казани, Самаре, Симбирску. Занятие этих районов открывало дорогу на Москву. Но не получилось. Бои были ожесточенными, однако для белых все закончилось крахом, а для Колчака — еще и предательством союзников.

Впрочем, и это не случайность, поскольку адмирал до конца оставался патриотом и на сомнительные предложения иностранных "партнеров" каждый раз отвечал, что Россией не торгует.

© Фото : public domain

Адмирал Колчак, его офицеры и представители союзников. 1919 год

Версии расстрела Колчака красными различны. Одна — убили на берегу Ангары, а труп сбросили в прорубь. Другая — расстреляли прямо в Иркутской тюрьме, поскольку боялись выводить за стены. Ясно лишь одно — суда не было. Вот и споры о фигуре адмирала Колчака не закончены. Да, выдающийся полярник, да, герой Русско-японской и Первой мировой. Однако и мартиролог жертв колчаковцев очень велик. И вряд ли здесь может служить оправданием природная жестокость гражданской войны. Это не оправдание, а лишь объяснение. Достаточно ли этого? Не уверен.

Кстати, Ленин как раз с пониманием относился к методам противника, полагая, что пропаганда полезна для масс, однако сами большевики обязаны смотреть на мир трезво:

«

"Неумно порицать Колчака только за то, что он насильничал против рабочих и даже порол учительниц за то, что они сочувствовали большевикам. Это вульгарная защита демократии".

Владимир Ленин

Не удивляет. Диктатуры схожи, даже если одна из них революционная и пролетарская, а другая — контрреволюционная и военная.

Великое противостояние