Владимир Чижов: "Северный поток-2" построят, не сомневайтесь

Политический диалог между Россией и Евросоюзом, который, по сообщениям СМИ, может ввести новые санкции против Москвы, все же скорее жив, чем мертв. Такого мнения придерживается постоянный представитель РФ при ЕС Владимир Чижов. В интервью РИА Новости он рассказал, произойдет ли выход Великобритании из ЕС в первоначально обозначенные сроки и нужно ли привлекать Брюссель в качестве посредника в переговорах между Москвой и Вашингтоном по ДРСМД.

— Вы много лет работаете в Брюсселе. Как эволюционируют, особенно в последнее время, отношения России с Евросоюзом, насколько сложнее или легче, интереснее работать российским дипломатам в Евросоюзе?

— Я должен констатировать, что пока наши отношения с ЕС находятся в ненормальном состоянии. Сказав это, будучи оптимистом, выражу надежду, что низшую точку мы прошли. Отсутствие отката назад пока не гарантировано, да и вверх по параболе мы поднялись совсем чуть-чуть. Но, к примеру, со второй половины 2017 года начался восстановительный рост нашей торговли с ЕС. Именно восстановительный, ибо мы еще далеки от уровня рекордного 2012 года, когда суточный оборот составлял 1 миллиард евро.

— А можно ли сказать, что в последние годы или, к примеру, месяцы, диалог между Россией ЕС все-таки так или иначе активизируется?

— Постепенно, да. У нас идет политический диалог. Непросто, но идет. Могу сказать, что на ближайших неделях планируется ряд контактов. Не буду конкретно анонсировать, еще предстоит согласовать детали. Мы также готовим очередные консультации политдиректоров на уровне заместителей руководителей МИД России и Европейской внешнеполитической службы. В Брюсселе предстоит встреча высокого уровня "Северного измерения" (это не двусторонний, а четырехсторонний формат – Россия, Евросоюз, Норвегия и Исландия). Готовимся к международной конференции по Сирии, соорганизатором которой является ЕС, – она состоится в марте. Идут консультации и по ряду других сюжетов, в том числе по Ближнему Востоку. Так что политический диалог скорее жив, чем мертв.

— Какие основные темы будут обсуждаться между политдиректорами?

— Там будет широкий набор тем, но это будет в марте, поэтому давайте с конкретикой подождем.

— Вы ранее говорили, что ввиду Brexit потребуется скорректировать охват применения Соглашения России и ЕС о партнерстве и сотрудничестве (СПС).

— Да, раньше мы каждый раз подписывали и ратифицировали протоколы, предполагающие распространение СПС на новые страны-члены ЕС. Так мы делали в 2004 году, когда к Евросоюзу присоединились 10 новых государств, в 2007 году – с Болгарией и Румынией, в 2013 году – с Хорватией. А теперь необходим, видимо, протокол не о расширении применения Соглашения, а о сужении ввиду выхода Великобритании.

— Правильно ли сказать, что какие-то участки диалога Россия – ЕС заморожены, но Соглашение между нами продолжает работать?

— Да. К примеру, упомянутая мною торговля идет на основании этого Соглашения.

— А Россия уже ведет с ЕС конкретные переговоры о формах, сроках его корректировки в связи с Brexit?

— Нет, потому что когда начались переговоры по Brexit, их участники – ЕС и Великобритания – условились, что сначала будут создавать двустороннее соглашение об отделении, а потом работать по соглашениям с третьими странами.

— Но ведь Великобритания должна, как пока предполагается, выйти из ЕС уже 29 марта.

— Это может произойти 29-го числа, а может быть, и нет. Хотя пока я думаю, что Brexit, скорее, случится именно в этот день.

— Пока новая его дата не была официально предложена Великобританией.

— А для чего ее сейчас предлагать?

— К примеру, потому что проект соглашения о "разводе" не был поддержан парламентом Соединенного королевства.

— Но если так ставить вопрос, то его нужно будет сопроводить гарантиями того, что к новой дате Brexit все будет по-другому. А кто такие гарантии даст?

— И все-таки… Это не критично, если наше соглашение с ЕС не будет обновлено с помощью соответствующего протокола к моменту Brexit?

— Собственно, наверное, это неизбежно. Причем это касается не только России. Надо сказать, что неформальные консультации, конечно, у нас были. В основном на площадке ВТО. А основательные переговоры можно будет вести, когда Британия выйдет из ЕС и уляжется хотя бы первая пыль.

Кстати, еще недавно популярные лозунги о необходимости выхода других стран из ЕС, в общем, больше не слышны. Они явно потеряли привлекательность по сравнению с тем, что было, скажем, пару лет назад. Ведь люди увидели, какой, простите, раздрай творится вокруг Brexit и насколько болезненна процедура выхода из ЕС.

— Как тяжело организовать такой процесс.

— Да. И сколько проблем он за собой влечет. И что все останутся в минусе, что от Brexit – во всяком случае, на первых порах – не выиграет никто. Я не злорадствую, но это факт.

— Хотела бы задать пару вопросов о трехсторонних газовых переговорах между Россией, Украиной и Еврокомиссией. Я правильно понимаю, что еврокомиссар по энергетике и климату Мигель Ариас Каньете, который пока замещает вице-президента по энергосоюзу Мароша Шефчовича, никогда не участвовал в трехсторонних переговорах?

— Правильно.

— Временное или, быть может, не временное отсутствие Шефчовича может негативно сказаться на этих переговорах? Потому что именно Шефчович вел их последние годы.

— Я так не думаю, потому что все-таки он их вел не единолично, а во главе целой команды, которая осталась и продолжает работать.

— Следующий министерский раунд этих переговоров запланирован аж на май месяц.

— До этого будут проводиться экспертные консультации.

— С учетом временных рамок – нынешний транзитный контракт по поставкам газа из РФ в ЕС через Украину истекает в конце года, а следующие министерские переговоры ожидаются только в мае – есть ли шанс заключить контракт на транзит до конца 2019 года?

— Конечно, есть. У Газпрома позиция прозрачная – продлить ныне действующий контракт. А Еврокомиссия и Украина стоят на позиции, что нужно учесть новое законодательство ЕС.

— Третий энергопакет.

— Да. Но в ЕС он есть, действует, а на Украине пока не до конца.

— Продолжается обсуждение поправок к Газовой директиве ЕС. По вашему ощущению, они могут вступить в силу и затронуть работу "Северного потока – 2"?

— Те, кто проталкивает эти поправки, наверное, так и думают. Но вы понимаете, здесь тот случай, когда на карту поставлены долгосрочные интересы энергобезопасности Европы.

— До ввода в эксплуатацию осталось, в принципе, меньше года. Может ли произойти, с учетом всех необходимых в ЕС процедур, что эта директива вступит в силу до запуска в эксплуатацию газопровода?

— Могут быть разные варианты. Но газопровод построен будет, можете не сомневаться.

— Позвольте вопрос по недавно сформированному механизму торговли и расчетов с Ираном. Речь об INSTEX. Россия не начала какие-то более предметные обсуждения с ЕС о том, как мы можем присоединиться к этому механизму в будущем?

— Мы обсуждаем это. Обсуждение будет продолжено и на совместной комиссии по дальнейшей реализации Совместного всеобъемлющего плана действий по урегулированию ситуации вокруг иранской ядерной программы. Ее заседание состоится примерно в начале марта, но конкретная дата пока не определена.

— Последнее, что я бы хотела у вас спросить, будет касаться Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД). В Европе обеспокоены ситуацией вокруг этого договора.

— Более чем.

— А есть ли теоретическая или практическая возможность, что Евросоюз или представители Европы станут некими посредниками между Россией и США в урегулировании этого сюжета?

— Я не думаю, что это тот сюжет, где нужны посредники между нами и США.