Россия предоставила Молдавии свободу

"Нам, конечно, в России небезразлично, как будет сформирован парламент в Молдавии, <… > от него в значительной степени зависит, как будут дальше развиваться российско-молдавские отношения".

Эта фраза Владимира Путина в ходе встречи с президентом Молдавии Игорем Додоном может служить квинтэссенцией нового российского подхода к взаимоотношениям с постсоветскими — да и не только постсоветскими — государствами.

По сей день от критиков российских властей — из ультрапатриотического лагеря — иногда можно услышать привычные обвинения, что "Кремль финансирует русофобские режимы" на границах страны. На самом деле это, конечно, не так, хотя в прошлом доля истины в этих упреках была. Проблема заключалась в том, что разрыв прочно налаженных экономических связей грозил серьезными трудностями самой России, а в некоторых случаях мог нанести по-настоящему тяжелый удар по российской экономике.

Можно было сколько угодно возмущаться сохранением транзита через Прибалтийские страны, четверть века последовательно занимающие антироссийскую позицию, однако поделать с этим ничего было нельзя, пока не были построены альтернативные логистические схемы, включая порты на российской Балтике. Как только это было сделано, "краник" стал неуклонно перекрываться, что к настоящему времени привело к весьма печальному состоянию транзитного бизнеса в прибалтийских республиках.

Стоит напомнить, что процесс перестройки отношений с постсоветскими странами со стороны Москвы начался не пять и даже не десять лет назад. Первой ласточкой стал приснопамятный "винный скандал" в уже весьма далеком от нас 2006 году, и под раздачу тогда попала как раз Молдавия — на пару с Грузией. Хотя у запрета на импорт вин из этих республик имелись весьма серьезные фитосанитарные основания, было очевидно, что политическая составляющая (а конкретно — вызывающие антироссийские выпады властей этих стран) также сыграла свою роль в решении Москвы.

С тех пор много воды утекло.

Республика Молдова за это время прошла полный круг: ассоциация с ЕС, безвизовый режим с ним же, активное сближение с НАТО. Однако параллельно выяснилось, что все эти успехи никак не сказались на экономических достижениях и просто перспективах страны.

Самым удивительным можно считать то, что за этим последовала впечатляюще прагматичная реакция молдавского общества и части национальных элит, которые осознали необходимость восстановления полномасштабного сотрудничества с Россией. Удивительным это является потому, что никакие потери национальных экономик не заставили свернуть с принятого антироссийского курса, например, прибалтийские республики. Про Украину и говорить нечего.

В Молдавии же все пошло особым, вполне рациональным путем, что откровенная редкость по нынешним временам.

В 2016 году на президентских выборах в республике победил Игорь Додон, у которого фактически главным пунктом предвыборной кампании было возобновление стратегического партнерства с Россией.

Затем последовали два с половиной года "перетягивания каната" между ветвями власти, поскольку в республиканском парламенте (избранном в 2014 году) — и как следствие, в правительстве — доминируют прозападные силы, а полномочия молдавского президента по конституции весьма ограниченны. Это привело к созданию довольно забавной системы: Конституционный суд неоднократно временно лишал Додона президентских полномочий, чтобы была возможность принять законодательные акты, против которых тот выступал.

Однако меньше чем через месяц в Молдове состоятся очередные парламентские выборы, которые могут положить конец этому политическому "тянитолкаю".

Социологические опросы показывают, что безоговорочным фаворитом избирательной кампании является Партия социалистов Республики Молдова, лидером которой и был Игорь Додон до занятия президентского поста. Если прогнозы окажутся верными, власть в стране полностью перейдет в руки сил, на которые Запад безоговорочно ставит клеймо пророссийских и которые обещают произвести "разворот на восток", что, в свою очередь, приведет к смягчению позиции Москвы.

Это действительно способно дать серьезный стимул для развития национальной экономики. В прошлом году Россия приняла точечные — в отношении отдельных молдавских предприятий — послабления существующего режима ограничений. Однако даже этого хватило, чтобы проявились положительные изменения в экономике республики. Товарооборот же за 11 месяцев прошлого года между двумя странами вырос почти на 30 процентов.

Так что когда Владимир Путин говорит, что послабления будут действовать до конца марта, а потом Россия посмотрит на ситуацию и примет дальнейшее решение, это фактически прямое обращение к молдавскому обществу. Россия не вмешивается во внутренние дела других стран, но ее действия прямо зависят от выбора, который сделают молдавские граждане. Собственно говоря, это и есть предоставление свободы — с ее логическими последствиями.

Впрочем, в не меньшей степени слова российского президента оказались обращены и к элитам республики. Москва неоднократно за последние два десятилетия получала неприятный опыт, когда приходившие под пророссийскими лозунгами политические силы после выборов быстро сдавали назад — и усаживались на два, а то и три стула, рассчитывая получать от России необходимые преференции и помощь в обмен на слова о братстве и вечной дружбе.

Времена изменились.

Если молдавские власти захотят на самом деле изменить формат отношений с Россией, им придется предложить ей нечто более весомое и реальное — такое, что соответствует понятию "взаимовыгодные отношения".

Ну а если нет, то Москва вновь закроет приоткрытую дверь и ситуация вернется к тому статус-кво, что было последние годы. Она может подождать пять, десять или двадцать лет — сколько потребуется. Вопрос в том, есть ли это время у Молдавии.