"Меня подожгли". Мать погибшего под Пензой мальчика пытается найти виновных

МОСКВА, 16 янв — РИА Новости, Ирина Халецкая. Елена Гришакова из поселка Каменка Пензенской области два года назад потеряла десятилетнего сына Мишу. Мальчик умирал в муках — у него обгорело 90 процентов тела. Мишу поджег сверстник, однако наказания он избежал, потому как не достиг возраста уголовной ответственности.

Елена уже два года пытается доказать, что поджигателей было несколько. По ее словам, эта компания опасна для общества, так как они продолжают издеваться над другими детьми. Мать погибшего дважды ездила в Москву на личный прием к председателю Следственного комитета Александру Бастрыкину. Гришакова как на работу ходит в прокуратуру, полицию, обращается в суды, утверждая, что расследование вели спустя рукава. О трагической истории — в материале РИА Новости.

Свалили на маленького

Вечером 3 июня 2016-го в Каменскую районную больницу доставили ребенка со значительными ожогами лица и тела. На следующий день на официальном сайте управления СК по Пензенской области появился релиз (Миша еще был жив) с предварительной версией. В нем говорилось, что мальчик с тремя приятелями находился на берегу реки Атмис на окраине Каменки. У одного из подростков был мопед, рядом с которым стоял Миша. Крышка бензобака была открыта. Мопед упал на мальчика, бензин пролился на его одежду, а следом якобы от зажженной в руке Миши сигареты случилось возгорание. Таким образом, все указывало на несчастный случай.

Однако мать Миши с первых дней была в корне не согласна с этой позицией и обратилась с жалобой в прокуратуру. По ее словам, следователи озвучили версии самих подростков. "Сначала дети говорили, что он загорелся от окурка. Но наш мальчик не курил никогда. Потом подростки дали совсем другие показания, свалив вину на самого младшего, десятилетнего. А в последнем томе дела такая информация: они прямо говорят, как сами придумали версию про сигарету, пока вели моего уже обгоревшего сына к себе домой. Они не побежали за помощью в ближайшие дома, не вызвали с места происшествия скорую помощь, хотя их видела как минимум одна женщина — она тоже давала показания", — объясняет Елена.

Кроме того, в соцсети в сообществе "Типичная Каменка" 4 июня 2016 года появилась запись от анонимного пользователя, которая гласила: Мишу доставили в больницу еще в сознании, и он ясно сказал врачам, что его подожгли. "Что за звери такие, как вообще такое могло прийти в голову?" — задавался вопросом автор поста (скриншот есть в распоряжении редакции).

Елена Гришакова рассказывает: "Девушка, которая сделала эту запись, была в больнице в тот день, она тоже давала показания. Когда моего сына привезли, прибежали врачи, медсестры, он говорил им: "Они меня облили и подожгли". Но следователи не допросили никого из медперсонала. Только двух врачей, которые ехали в реанимобиле: они сообщили, что ребенок ориентировался в пространстве и во времени, рассказал, что дети, которые были с ним, — из другой школы".

Корреспондент РИА Новости попытался связаться с очевидицей (ее фамилия Багирова), но та отказалась от беседы, заявив, что все уже сказала следователю. После чего заблокировала диалог. Елена Гришакова уточняет, что тоже просила Багирову дать комментарий на камеру, но из этого ничего не вышло.

Миша умер 10 июня. После его смерти следствие озвучило новую версию произошедшего: мопед с открытым бензобаком упал, а его хозяин зажигалкой поджег образовавшуюся лужу бензина. Жидкость вспыхнула, огонь перекинулся на ребенка. В действиях поджигателя обнаружили признаки умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть. Однако на момент совершения преступления ему было всего десять лет. В итоге уголовное дело прекратили 1 июня 2017-го. Другие двое также ушли от ответственности.

"Раздвоение личности"

Елена рассказывает о гибели сына Миши спокойно: за два года она досконально изучила каждую страницу в двенадцати томах уголовного дела, проштудировала все показания и доказательства, большую часть которых нашла сама.

Потерявшая ребенка мать несколько раз обращалась к председателю СК Александру Бастрыкину с жалобой на необоснованное прекращение дела. По ее мнению, в смерти Миши виноваты как минимум еще двое (сводный брат хозяина мопеда и его одноклассник, в 2016-м им было по 13 лет), поскольку десятилетний мальчик в одиночку не мог совершить такой поступок. В материалах дела она увидела массу ошибок и по каждой писала жалобы в СК.

«

По словам матери, следователи негерметично упаковали кусочки сгоревшей одежды с запахом с места осмотра, не сразу изъяли телефоны у детей — на тот случай, если они снимали трагедию на видео. Осенью 2016-го Гришакова нашла в нескольких метрах от места происшествия кроссовку сына, которую следователи, как говорит Елена, считали утонувшей, а в лесу обнаружила медальон Миши.

Предъявив все это, Елена добилась того, что 26 сентября 2018 года Бастрыкин потребовал передать дело в центральный аппарат и отстранил от должности всех сотрудников, имевших отношение к расследованию. В отношении следователей инициирована проверка (идет до сих пор). По информации региональных СМИ, после встречи Гришаковой с председателем СК были назначены почерковедческие экспертизы. В результате выяснилось, что как минимум в семи протоколах допроса свидетелей стояли поддельные подписи трех человек.

"При допросе моей старшей дочери подделали подпись педагога — это уже доказала проверка московских следователей. Но они почему-то не акцентировали внимание на том, что время совпадает со временем допроса другого школьника. Ведет допрос один и тот же следователь. У него словно раздвоение личности", — недоумевает мать.

Кроме того, Елена рассказала Бастрыкину, что в материалах отсутствует правовая оценка действиям инспекторов ПДН и школы, где учатся подростки, которые, по ее мнению, длительное время терроризируют Каменку.

"Например, за полтора месяца до инцидента, 18 апреля 2016-го, завуч школы писала объяснительную инспектору комиссии по делам несовершеннолетних Марии Шишкиной о том, что неоднократно видела, как старший из мальчиков курит на территории учебного заведения. Когда все случилось, характеристики из ПДН были уже другими. Все белые и пушистые (копии объяснительных есть в распоряжении редакции. — Прим. ред.). Но я видела в материалах, что завуч в июле давала показания, как воюет с одним из подростков на протяжении трех лет: он курил не только за школой, но и прямо в коридорах. Однако на внутришкольном учете не состоял", — сообщает Гришакова.

И продолжает: "До смешного доходит. Девятого октября директор школы одному из мальчиков дает характеристику, что он учится хорошо. А на следующий день диаметрально противоположную характеристику дает классный руководитель — и тоже за подписью директора. Все эти копии я носила в прокуратуру, спрашивала, как это возможно".

Более того, по словам Елены, она не смогла найти протокол допроса одного из подростков. В ходе судебного заседания его показания озвучивали несколько раз, но частями. А полная версия документа исчезла, утверждает мать Миши. Также Гришакова заметила, что объяснительная завуча от июля 2016-го и вовсе пропала из материалов дела.

«

В итоге следователи направили ходатайство в Первомайский районный суд Пензы с просьбой возобновить уголовное дело по факту убийства десятилетнего мальчика из-за всех выявленных нарушений. Однако 25 декабря суд в удовлетворении отказал, не посчитав эти доводы весомыми.

После трагедии

Елена добивается не только тщательного расследования гибели сына. Ее сильно волнует и то, что проблемные подростки, замешанные в этом деле, и сейчас хулиганят. По ее словам, они терроризируют других детей, вымогают деньги, унижают.

"Они социально опасны. Уже после трагедии с Мишей я узнала, что у другого мальчика они вымогали деньги — это было в 2015 году (Елена записала слова пострадавшего на камеру). Его допросили, но вопросы по поводу вымогательства следователь будто специально не задавал, все какие-то общие разговоры. И это не единичный случай: они вымогали деньги и после гибели сына", — возмущается Гришакова.

РИА Новости направило запрос в центральный аппарат СК с просьбой дать комментарий по итогам служебной проверки в отношении следователей из Пензенской области.