Рейтинг@Mail.ru
Омбудсмен Киргизии: меня невозможно обмануть, я знаю систему изнутри - РИА Новости, 29.10.2018
Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

Омбудсмен Киргизии: меня невозможно обмануть, я знаю систему изнутри

© Sputnik / Жоомарт УраимовГенерал-лейтенант спецслужб Киргизии Токон Мамытов
Генерал-лейтенант спецслужб Киргизии Токон Мамытов
Читать ria.ru в
Дзен

Генерал-лейтенант спецслужб Киргизии Токон Мамытов, избранный месяц назад омбудсменом республики, рассказал в интервью РИА Новости о правах трудовых мигрантов, гражданах Киргизии, которые содержатся в тюрьмах Ирака, а также о том, как в стране будут бороться с похищением невест.

— Токон Болотбекович, ваше избрание омбудсменом сопровождалось большим общественным резонансом. В соцсетях была развернута активная дискуссия о том, что генерал спецслужб не тот человек, который сможет защищать права человека. Что вы думаете на этот счет?

— Люди, которые так ставили вопрос (некоторые депутаты, некоторые представители общественности), сами прекрасно знали, что ГКНБ (госкомитет нацбезопасности — ред.) и МВД — это не преступные организации. Силовые структуры страны — это важнейшие институты государства, которые занимаются вопросами обеспечения национальной безопасности, в том числе и вопросами прав граждан. Поэтому здесь никаких противоречий нет. Видимо, нечего было выдвинуть в качестве доводов против меня, вот и использовали такой предлог.

Кстати, когда я объявил, что пойду в омбудсмены, ко мне пришли журналисты и предложили мне сделать интервью — рассказать о семье и имуществе. Дескать, вы лучше сами расскажите, какие фирмы ваши, где ваши особняки, есть ли у вас дом в Турции, квартира в Дубае, сколько гектаров земли на Иссык-Куле, какую долю в каком пансионате вы имеете. Я сказал, что про семью говорить не буду, это святое для меня, и я туда никого не пускаю. А про имущество — у меня нет имущества. Они говорят, под вас все равно уже начали копать, рано или поздно все узнают, за границей ладно, но в Бишкеке есть же магазин какой-нибудь, сауна или ресторан. Я говорю — нет ничего. Они не поверили. А потом позвонили и сказали — раз в соцсетях перешли на обсуждение вашей личности, значит, ничего на вас нет, ничего на вас не накопали. Мы вам теперь верим.

— Должность омбудсмена была вакантна более трех месяцев. Это как-то сказалось на функционировании государства, на защите прав граждан?

Новорожденный. Архивное фото
Минздрав Киргизии проверит информацию о продаже новорожденных в роддомах

— То, что страна была без омбудсмена, не говорит, что институт омбудсмена не работал. Дело в том, что есть заместители, есть соответствующие подразделения в структуре института омбудсмена, которые ежедневно проводили свою работу, реализовывали запланированные мероприятия, взаимодействовали с международными и неправительственными организациями. То есть система, которая была до этого отлажена, продолжала работу. Поэтому отсутствие главы не отразилось на всей работе института омбудсмена в стране. Это свидетельствует о том, что система, независимо от выпадения какого-то звена, все равно будет продолжать работать. Это еще раз подтверждает, что страна приняла правильное решение о создании института омбудсмена, что омбудсмен нашел в нашем обществе достойное место в области защиты прав человека.

— То есть аппарат у вас профессиональный и работоспособный?

— Аппарат такой, как все наше общество. Здесь есть высококвалифицированные специалисты. Чистку аппарата проводить не буду. Вы знаете, где бы я ни работал, я всегда приходил один, только со своим карандашом. И когда уходил, брал свой карандаш со стола и уходил.

— Вы фактически всю карьеру посвятили работе в силовых структурах, а сейчас, можно сказать, оказались по другую сторону баррикад. На ваш взгляд, как работают киргизские правоохранительные органы, достаточно ли эффективно они защищают права человека?

— Во-первых, конституция нашей страны выступает гарантом защиты прав личности, независимо от его политических взглядов, его вероисповедания, цвета кожи, убеждений. Задача судебной, исполнительной, правоохранительной системы — реализовать в жизнь эти конституционные положения. Сказать, что все у нас хорошо, это, конечно, покривить душой. И сами судьи, и представители правоохранительных органов отмечают, что да, не все у нас благополучно в области законности, в области принятия тех или иных судебных решений. Есть упущения, недостатки. С одной стороны, это хорошо, что сами руководители этих органов признают недостатки. Но признавать — это одно, но надо делать все, чтобы устранять недостатки. Это очень трудно, но к этому надо стремиться. Я уверен, что сегодня обществом, государством делается очень много, но пока недостаточно.

Сейчас я веду прием каждый день по 10-12 человек. С утра до вечера. Мне это необходимо, чтобы вникнуть быстрее в дело, понять проблемы, проанализировать. И знаете, что я вижу? Из 100% обратившихся, только 20% — это новые заявители, а остальные — это те, кто уже по третьему, четвертому кругу. Они уже обращались и в правительство, и в местные органы, и в Верховный суд, и к Генпрокурору, и в МВД, и к омбудсмену. Трижды они прошли весь этот круг, но так и не получили ответы. И сейчас надеются, что пришел новый омбудсмен и поможет. Я не имею права их обмануть. Но и меня трудно обмануть, потому что я знаю всю систему, как она работает, изнутри.

— В основном на что люди жалуются?

— Больше всего жалоб в адрес правоохранительных органов и судей, в адрес местных органов власти. Еще люди жалуются на социальные службы — пенсии, пособия, инвалидность, трудоустройство, здравоохранение и образование. Кроме того, большой поток жалоб на ущемление прав лиц с ограниченными возможностями. У нас в стране действует законодательство, что не менее 5% процентов работающих в коллективе должны быть лица с ограниченными возможностями, но это практически нигде не соблюдается.

— У вас в аппарате есть?

— Есть. Я специально поднял этот вопрос. Оказывается тут все в порядке. Это соблюдается. И у нас было 18 вакансий. Сейчас Госкадровая служба проводит конкурс, и я надеюсь, что среди тех, кого отберут, будут и лица с ограниченными возможностями. Наш институт омбудсмена с большим уважением будет работать с этими людьми.

Еще много жалоб в отношении нарушения прав детей и женщин, особенно в местах лишения свободы. Вот примерно эти пять направлений я бы выделил, как основные.

—  На чем вы сосредоточите свою работу?

— Самое главное — это права детей. Второе, это права женщин, особенно права беременных и женщин с детьми, которые находятся в местах лишения свободы. Если беременная женщина находится в местах лишения свободы, мы должны позаботиться, чтобы ребенок родился здоровым. Он должен получить качественное медицинское обслуживание, какие-то социальные услуги. Понимаете, страна ему должна. Это его право на здоровье, право на здоровое питание, право на соцобеспечение. Тут очень большой пласт вопросов, которые надо решать.

© Официальный сайт Президента Кыргызской РеспубликиПредседатель Ассамблеи народа Кыргызстана Токон Мамытов. 2017 год
Председатель Ассамблеи народа Кыргызстана Токон Мамытов. 2017 год

Кроме того, под пристальным вниманием будут вопросы, связанные с правами несовершеннолетних, которые находятся в местах лишения свободы. Я недавно побывал в Вознесеновской воспитательной колонии. Некоторые дети уже по шесть-восемь месяцев, по году содержатся. Еще суд не закончился, а он сидит в СИЗО при воспитательной колонии. СИЗО — это фактически тюремные условия. Как это так? А вот суды не успевают, нет экспертизы. Экспертизы по несколько лет идут. Вы не представляете, на судебно-медицинскую экспертизу очередь — полгода, год и больше. А пока экспертизы нет, следователь и суд его не может отпустить. Почему так? Почему люди год ждут экспертизы? Год человек сидит, а следствие не двигается, на допрос его не водят. Целый комплекс вопросов, которые надо решать.

В палаточном лагере для мигрантов в Гольяново
Как устроена подпольная медицина у мигрантов-нелегалов
Также есть колоссальные нарушения в отношении людей, которые находятся в изоляторах временного содержания. Допустим, взять отдаленные районы. По закону мы имеем право держать человека в ИВС два месяца, но он сидит там и 6 месяцев, и год. Почему? Потому что его должны везти в СИЗО, но нет транспорта, нет бензина, нет конвоя, нет мест и еще куча таких причин. И отпустить закон не позволяет. С этим надо бороться, эти вопросы надо поднимать.

Еще одно направление — это права лиц с ограниченными возможностями. Мы, когда нужно, как политический лозунг используем, что должны заботиться об инвалидах. Причем когда мы говорим о ЛОВЗ, мы имеем в виду тех, у кого физические какие-то недостатки, а ведь есть еще люди, которые лечатся в психиатрических больницах. На сегодняшний день в республике их более 80 тысяч. Это, конечно, общая цифра, среди них есть вполне вменяемые, дееспособные, но периодически они нуждаются в лечении. Но кто защитит тех, кто недееспособен? На это вопрос тоже нужно обратить внимание. Нужен дифференцированный подход.

— Сегодня много говорят о правах трудовых мигрантов, ведь около 600 тысяч граждан шести с половиной миллионного Киргизстана живут и работают за рубежом…

— Сегодня за рубежом почти 1800 наших граждан находятся в местах лишения свободы. В тюрьмах в России, в Казахстане, Турции, Китае, Узбекистане, Таджикистане. Это же наши граждане, значит, надо заниматься этими вопросами — все ли процессуальные нормы были соблюдены, все ли их права были обеспечены, когда их задерживали, арестовывали, суд принимал решение. Эти вопросы требуют вмешательства и института омбудсмена, и МИДа, и государственной миграционной службы, и правительства, и правоохранительных органов, и Генпрокуратуры. Тут всем госорганам нужно взаимодействовать. Нельзя это свалить, например, только на миграционную службу.

— В марте РИА Новости сообщило, что в женской тюрьме Багдада среди арестанток, которым грозит смертная казнь, есть три гражданки Киргизии с десятью малолетними детьми. Президент Киргизии Сооронбай Жээнбеков пообещал нам выяснить и взять на контроль их судьбу. Удалось прояснить этот вопрос?

— Министерство иностранных дел этим вопросом занимается, но у него возможности в Ираке очень ограничены. Оно сейчас пытается организовать работу с нашими странами-партнерами. В отдельных регионах мира у нас есть договоренности с Россией, с Казахстаном, что в отдельных случаях их посольства могут представлять интересы Кыргызской республики. Этим сейчас МИД и занимается. Пока стопроцентной информации о том, что это наши граждане, нет, поскольку Ирак нам официально не сообщал об этом. Нам не передали их фамилии, места рождения, в чем они обвиняются. Мы пока получаем информацию по другим каналам.

Но мы должны быть готовы к тому, что возникнут вопросы — как эти женщины выехали в эти регионы, как въехали в Ирак. Там идет война, они понимали, куда едут, скорее всего, незаконно пересекли турецкую границу. Их обвиняют в незаконном въезде, незаконном пребывании. А также, что они находились в рядах незаконных международных террористических вооруженных формирований. Это очень тяжелые статьи. Но, несмотря на это, правительство продолжает работу. Институт омбудсмена держит этот вопрос на контроле, и мы будем спрашивать, что сделало МИД, как оно пыталось решить этот вопрос.

— Как вы относитесь к идее создания в Киргизии института детского и бизнес-омбудсмена, которую сейчас озвучивают?

— Я считаю, это очень правильно, что сейчас рассматривается вопрос создания бизнес-омбудсмена, потому что это совсем другая сфера. Она носит совсем другой характер — защита прав инвестора, прав бизнеса. Вся работа бизнес-омбудсмена направлена на то, чтобы экономика Кыргызской республики была привлекательной для инвестора. И законный, легальный бизнес, который наполняет казну государства, был защищен от каких-то противозаконных воздействий на него.

Киргизская семья. Архивное фото
От Солдата до Генерала: какие "военные" имена дают детям в Киргизии
Что касается омбудсмена по правам детей, то, конечно, если бы наши возможности позволяли, было бы неплохо. У нас около 2,2 миллиона детей в стране. Было бы неплохо создать свой институт уполномоченного по правам детей, но ресурсов пока нет. Я реалист и подхожу с той точки зрения, что если экономика, финансовые ресурсы государства позволят, тогда это вопрос должен быть решен.

Я хотел бы отметить большую роль неправительственных организаций, которые занимаются правами детей. Я когда пришел на этот пост, увидел, что международными и киргизскими неправительственными организациями делается очень и очень большая, просто колоссальная работа. Они оказывают очень большую помощь и поддержку нашему институту, и я им очень благодарен. И до тех пор, пока будет создан институт омбудсмена по правам детей, я считаю, что страна в состоянии вместе с неправительственными организациями контролировать ситуацию в данной области.

— Еще одной острой проблемой в Киргизии является проблема похищения девушек для вступления в брак. Общество до сих пор обсуждает вопиющий случай, произошедший в мае, когда была похищена для вступления в брак 19-летняя студентка Бурулай Турдалиева. Позднее "жених", задержанный по заявлению родителей девушки, зарезал ее в районном отделении милиции.

— Мы все помним Бурулай, но это только один яркий случай, а сколько таких искалеченных судеб, о которых мы не знаем. Сколько таких случаев, когда родственники договорились и скрыли эти факты? Я считаю, что главное право женщины — ее тело должно быть в безопасности. Оно должно быть неприкосновенно, то же самое касается и ребенка. Должна быть твердая гарантия, что тело ребенка и тело женщины неприкосновенны. Вот это нужно всем нам понять.

Сейчас мы готовим к подписанию несколько меморандумов с неправительственными организациями, которые работают в сфере обеспечения прав детей и женщин, в частности, с кризисным центром "Сезим". Кроме того, к нам обратился целый ряд НПО, которые хотели бы с нами сотрудничать, и сейчас мы прорабатываем вопрос подписания с ними соглашений. Это очень хорошее направление, нам нечего делить, когда решается вопрос прав человека.

— Не могу не затронуть еще один громкий судебный процесс экс-главы Гостаможенной службы Кубанычбека Кулматова. По словам адвоката, государственные органы пытаются лишить его статуса гражданина Кыргызской Республики. Насколько это законно, на ваш взгляд?

— Вот тут идет путаница — сейчас Государственная регистрационная служба занимается рассмотрением обоснованности и законности получения Кулматовым гражданства Кыргызской Республики. То есть рассматриваются документы, которые он предъявил при получении паспорта, — они соответствовали требованиям, подлинны ли они, нет ли подделок? Решается вопрос только законности этих документов. В законе указано, что лицо, претендующее на получение гражданства, должно сообщать о себе подлинные данные. Если данные искажены, это уже является основанием для отказа в получении гражданства. Сейчас только об этом речь идет. Если документы были незаконны, то отменяются только они, а вопросы приема гражданства или выхода из гражданства решает только президент страны.

— Несколько дней назад суд республики вынес решение о выплате правительством Киргизии компенсации родственникам погибшего после пыток в милиции. Решение принято после вмешательства Комитета ООН по правам человека, который указал на то, что уголовное дело по факту убийства расследовалось в течение 13 лет, но приговор так и не был вынесен. Как обстоит дело с проблемой пыток?

— Эту проблему я хотел бы отметить особо. К нам идут жалобы со всей республики на представителей правоохранительных органов, что там продолжает иметь место применение пыток. Поэтому в этой области нам тоже предстоит большой объем работы. Хотел бы отметить, что когда приходят люди с такими толстыми папками — ответом прокуратуры, ответом МВД, ответом судебных инстанций, смотрю ответы — ваше заявление рассмотрено, не подтвердилось. Почему это происходит? Потому что заявление было подано неконкретное, нечеткое. Поэтому новшество, которое мы сейчас внедряем, пытаемся научить людей элементарно правильно писать заявления — конкретно излагать факты, подтверждать их документально. Когда будет грамотно оформлено заявление, то госорганам уже будет очень трудно увильнуть.

—  Но ведь это больше работа адвоката. Почему люди к ним не идут?

— Вы знаете, я проанализировал и пришел к выводу, что за последние год-два появилась новая категория заявлений, когда адвокаты ведут себя недобросовестно. Граждане пишут, что за их спиной адвокаты договариваются с судом или со следователем, или вообще с другой стороной. И уводят процесс в сторону.

Это новый парадокс. Если раньше люди не доверяли судам и милиции, то сейчас к ним добавились адвокаты. Особенно много нареканий на так называемых дежурных адвокатов, которых предоставляет государство. Люди не верят им. Они целый процесс сидят и молчат, только в конце заседания говорят: "Ваша честь, при вынесении приговора прошу учесть, допустим, молодость подсудимого". И это все! А процессуально какие статьи были нарушены, а доводы, что не учли что-то, не приобщили к делу какие-то документы, не допросили свидетелей, этого они вообще не говорят. Сейчас я ставлю вопрос перед международными организациями, чтобы они помогли в подготовке адвокатов.

 

 

 
 
 
Лента новостей
0
Сначала новыеСначала старые
loader
Онлайн
Заголовок открываемого материала
Чтобы участвовать в дискуссии,
авторизуйтесь или зарегистрируйтесь
loader
Обсуждения
Заголовок открываемого материала