Московская премьера фильма "Знакомьтесь, Горбачев" состоится 8 ноября. Создатели документальной ленты — немецкий писатель и режиссер Вернер Херцог и британский режиссер и продюсер Андре Сингер. В кинокартине единственный президент СССР предельно откровенно рассказал о последних днях у власти, о детстве и своих впечатлениях от современных политических катаклизмов. Сам же Сингер и продюсер возглавляемой им компании Spring Films Cветлана Палмер поделились со старшим корреспондентом РИА Новости в Лондоне Марией Табак своими надеждами относительно фильма и планами на ближайшие годы, а также рассказали, что их поразило в словах Горбачева и в нем самом.
— Андре, Светлана, знаю, насколько у вас плотный график, спасибо, что нашли время поговорить. Андре, вы, помимо того, что являетесь кинорежиссером и продюсером, еще и антрополог. Скажите, с какой точки зрения вас в первую очередь интересовал Горбачев: как политический деятель или как человек в период глобальных перемен?
— Сингер (смеется): На самом деле все было куда проще. Несколько лет назад я снял фильм о Холокосте "Наступит ночь", он оказался очень успешным. Германское правительство выделило средства на производство фильмов об успешных людях прошлого. И тогда немецкий телеканал MDR обратился ко мне и спросил, какой фильм мы могли бы сделать. У нас было несколько вариантов, мы предложили несколько идей, обсудили и потом пришли к выводу, что никто не делал ничего основательного про Михаила Горбачева. Мы сошлись на том, что если получится договориться с ним, то надо сделать такой фильм. Потом подключилась Светлана, начали уговаривать людей из Фонда Михаила Горбачева. Они вначале с подозрением отнеслись к идее, но потом согласились встретиться. Мы решили пригласить Вернера, не только потому, что нас с ним связывают давние профессиональные отношения, но и потому, что мы хотели подчеркнуть германские моменты в фильме. Я с Херцогом работал над 14 картинами и обычно больше занимаюсь продюсированием. Но в данной ситуации предложение было сделано мне, а я позвал его. Я понимал, что вариант, при котором Вернер просто берет интервью у Горбачева, не сработает, так что я стал сорежиссером и мы вместе сделали фильм.
— Трудно ли было уговорить фонд? Сколько времени продолжались переговоры?
— Палмер: Самое трудное было уговорить людей из фонда, что мы — правильные люди для того, чтобы снять такой фильм. Переговоры длились несколько месяцев. Мы начали где-то в мае 2017 года. Мы сказали, что можем сделать все быстро и не затягивать, как это бывает, и со временем они согласились.
— Были ли вам поставлены какие-то ограничения: какие вопросы не задавать, каких тем не касаться?
— Сингер: Нет. Они были очень милы с нами. Я никогда раньше не делал интервью с политическими фигурами его масштаба, не получая просьб заранее показать список вопросов, обсудить его. Они же не просили ничего. Мы просто приходили и говорили, и это во многом помогло определить структуру фильма. Мы не планировали формальное интервью, мы хотели построить фильм как беседу двух интересных людей: писателя, режиссера Вернера Херцога и политика Михаила Горбачева, и чтобы они обсуждали вещи, интересующие их обоих. За кулисами Светлана и я следили, чтобы обсуждались еще и темы, интересные более широкой аудитории, чтобы это не стало просто приятной беседой двух пожилых людей (смеется).
— Палмер: Понятно, что Горбачеву сейчас 87 лет, что он болен, что для интервью ему требуется много сил. Изначально мы договорились на одно интервью, но потом отношения развивались, он согласился поговорить еще, мы пришли еще, ну и — бог ведь троицу любит — еще раз. В итоге в течение шести месяцев мы провели три интервью, но, разумеется, общались еще и в процессе. Горбачев ложился в больницу и выходил из нее, в фильме можно увидеть торчащую из руки трубку для инъекций. Михаилу Сергеевичу очень понравилось, что его не собираются допрашивать, что это будет просто беседа двух людей, что есть человеческая связь. Думаю, ему понравилось говорить с нами, ему понравились вопросы, разговор в целом.
— Сингер: У него проблемы с кровью, диабет, он пожилой человек. Он не может долго говорить. К концу первого интервью он очень устал и сказал: "Давайте еще в другой раз поговорим". Он нам доверял, понимал, что мы не собираемся играть в политические игры, что мы интересуемся им как человеком, его наследием, событиями прошлого. Отношения сложились очень хорошие.
— Как бы вы буквально в нескольких фразах описали Михаила Горбачева? Чем он вас больше всего поразил, удивил?
— Сингер: Что меня больше всего поразило, так это то, что он оказался мягким, добродушным, озорным даже. Я ожидал увидеть гораздо более официального, строгого человека. Он улыбался, живо на все реагировал. Я понимаю, что это ценная черта для политического деятеля — располагать к себе людей, но я видел самых разных политиков, совсем других. Во время вопросов он не просто говорил, он продумывал каждый ответ. Он делал иногда большие паузы, и уже казалось, что на вопрос он отвечать не будет, но он отвечал и его ответы были умные, четкие и продуманные. Я не шел к нему с мыслью о том, что этот человек мне должен понравиться или не понравиться, но в итоге я стал им восхищаться — как политическим деятелем, как человеком. У него есть харизма, ум. Не мне судить о его политических ошибках или успехах, но он очень искренний. Можно было почувствовать страсть в том, что он делал.
— Палмер: Меня поразили искренность и глубина его волнения за Россию, за ее прошлое, настоящее и будущее, ее место в мире, отношения с остальным миром. Он глубоко опечален тем, что он считает новой холодной войной, и искренне верит, что был период, когда все было гораздо лучше, чем сейчас, когда можно было что-то создать. Он верил в общеевропейский дом, разоружение, верил в это. А сейчас…
— Что вас удивило больше всего из того, что он сказал?
— Сингер: Я был удивлен отсутствием ожесточенности. Он не хотел распада СССР, это не его вина, хотя это случилось во время его правления. Он хотел сохранить СССР, он никогда не терял социалистических верований и не менял свою позицию. Отсутствие ожесточенности у него поражает, хотя сожалений у него очень много — например, относительно реформ, к которым он так и не подобрался. И вы знаете, я ощущаю трагедию в том, что этого человека не любят в России, считают, что он допустил распад страны. А при этом он ощущает себя русским и при этом изгоем.
— Как вы думаете, как фильм воспримут в России с учетом отношения к Горбачеву?
— Сингер: Мне казалось, что в России как раз таким фильмом не очень заинтересуются, поскольку, как я уже отметил, отношение к Горбачеву в целом плохое. Но потом я стал надеяться, что, может быть, людям будет интересно узнать что-то новое, узнать о прошлом, о котором новое поколение мало что знает.
— Палмер: Я надеюсь, что люди удивятся и перестанут видеть только белое и черное, поймут человека, узнают, как все выглядит его глазами. И будет очевидна его искренняя любовь к стране. Вернер, например, очень хорошо акцентировал происхождение Горбачева, то, что он родился в бедной крестьянской семье. Он долгое время больше всего беспокоился о том, как накормить страну, его приоритетом было сельское хозяйство. Для людей его поколения, голодавших во время войны, выживание после войны было самой большой проблемой.
— Сингер: Вы помните, какими были старые советские лидеры? А потом пришел этот динамичный молодой человек. Вы поймите, для своего времени он был героической фигурой, эдаким Кеннеди. Люди наполнились энергией благодаря переменам, производимым этим человеком. А потом все это не сработало, он был выброшен за борт. Людям нужно напомнить, как это все было.
— Палмер: Люди забывают этот воздух свободы, люди забывают, что он открыл страну. То, что мы сейчас туда-сюда ездим, этим мы обязаны ему! Это началось тогда, и это наследие продолжает жить.
— Светлана, а вы тоже думали, что фильм российскую аудиторию не заинтересует?
— Палмер: Да, думала, но потом изменила мнение.
— Не думаете ли вы, что на фоне нынешних политических событий фильм может приобрести новое звучание? В одной из рецензий на ваш фильм я читала сравнение распада СССР с нынешним положением дел в ЕС…
— Сингер: Интересная параллель. Ну ЕС никогда не был настолько интегрирован, как СССР, в Европе страны все равно остались независимыми, тогда как в СССР они были единой страной, контролируемой из Москвы. И я думаю, что вся эта нынешняя история с Brexit — чтобы с ЕС не случилось то же, что случилось с СССР. Но эта тема никак, даже косвенно, в фильме не появляется.
Для меня важней другая отсылка к современности: если говорить глобально, в конце холодной войны у мировых лидеров была способность устанавливать отношения. Горбачев умел строить отношения с людьми самого разного толка: с Маргарет Тэтчер и с Рональдом Рейганом. Вдруг они подружились, и это позволило изменить мир. Сейчас у меня ощущение, что мир движется в противоположном направлении. Сам Горбачев считает главным своим достижением договор о контроле за ядерными вооружениями с перспективой будущего разоружения, а теперь Трамп объявил, по сути, о наращивании вооружений.
— Главный, наверное, вопрос. Видел ли Горбачев фильм?
— Палмер: Нет, люди из его фонда посмотрели и решили, что пусть это будет сюрприз. 8 ноября состоится премьера в Москве, и он на нее придет. Он сказал, что даже если ему ради этого придется выйти из больницы, он все равно придет. Фонд пригласил большое количество народа, порядка 200 человек, в том числе глав телеканалов, главных редакторов газет, радиостанций, многих послов других стран, будет делегация из Японии, поскольку Горбачев до сих пор чрезвычайно популярен в Японии…
— Сингер (смеясь): Более популярен, чем в России.
— Выйдет ли фильм в прокат?
— Сингер: Пока речь идет только о разовом показе, а там посмотрим.
— Вы сами едете в Москву?
— Сингер: О да, посмотрим, что Горбачев скажет!
— Вы уже показали фильм на многих фестивалях, довольны реакцией?
— Сингер: Прием пока очень хороший, фестиваль в Торонто был успешным, например. Еще несколько месяцев мы будем показывать фильм на фестивалях: порядка 25 еще предстоит — в Германии, в Чехии, в Италии и так далее. Следующий раунд — показ в кинотеатрах тех стран, в которых показывают документальные фильмы, — начнется в апреле и продлится где-то полгода. Параллельно будут заключаться договора на телепоказы. Дистрибьюторы уже говорят с телеканалами. Все вместе это продлится порядка двух лет.
— Не могу обойти традиционный вопрос — о творческих планах. Кто станет вашим следующим героем?
— Сингер: Ближайшие два года мне нужно представлять фильм "Знакомьтесь, Горбачев", потому что Вернер уедет снимать другой фильм. Но да, у нас есть несколько проектов, которые мы рассматриваем.
— В современном мире, со смартфонами, с YouTube, каждый в некоторой степени режиссер-документалист. С вашей точки зрения, Андре, меняется ли как-то из-за этих обстоятельств жанр документального кино?
— Сингер: Я не думаю, что сам жанр изменился. Изменились возможности — теперь можно охватить миллионы людей. Это имеет и плюсы, и минусы. С одной стороны, документальное кино становится более доступным, сейчас можно показать его огромной аудитории. С другой стороны — режиссеры-документалисты все больше ищут сюжеты, интересные широкой международной аудитории, потом что деньги зарабатываются там. А более узкая, национальная история теперь перестает быть приоритетом, потом что не приносит денег. Я преподаю документальное кино студентам, они тоже интересуются теперь сюжетами более широкого охвата, а не личными, персональными. Очень жаль, но эти сюжеты исчезают. Однако теперь столько людей делают кино, что показ документальных фильмов в кинотеатрах — это больше не экзотика. Это здорово.
