Нынешняя 73-я сессия Генассамблеи ООН — первая после одностороннего выхода США из ядерной сделки с Ираном. В ноябре Вашингтон восстановит жесткие санкции против нефтяного и банковского сектора этой страны, действовавшие до заключения соглашения по атому. "Пятерка" оставшихся участников соглашения и ЕС не согласны с санкциями США и говорят, что не обязаны их соблюдать. Замглавы МИД Ирана Аббас Аракчи заявил РИА Новости, что если Тегеран перестанет получать обещанную выгоду после выхода США из соглашения, то и причин для сохранения сделки больше не будет. Он уверен, что американские санкции выльются в проблемы для всего Ближнего Востока. Об этом, а также о том, как может работать создаваемый ЕС расчетный механизм для продолжения ведения бизнеса с Тегераном для обхода американских санкций, высокопоставленный иранский дипломат рассказал в интервью Татьяне Калмыковой.
— ЕС уже попытался предпринять ряд мер для того, чтобы сохранить выгоды от сделки для Ирана. Последней такой мерой стало создание юридического лица для легитимизации финансовых операций. Расскажите нам больше об этом механизме. Как он будет работать? Кто еще может присоединиться к нему?
— Во-первых, мы должны уделить внимание такому важному обстоятельству, что с выходом США (из ядерной сделки — ред.) баланс в СВПД (Совместном всеобъемлющем плане действий — ред.) потерян, поскольку СВПД, или ядерная сделка, является очень деликатным балансом взаимных уступок между двумя сторонами. Мы вели переговоры более двух с половиной лет, днями и ночами, для того чтобы найти такой баланс. Сейчас, с выходом США и восстановлением американских санкций, этот баланс потерян. Уступки Ирана остаются прежними, но то, что Иран получает взамен, сократилось. Теперь другие участники СВПД — европейцы, Россия и Китай — должны компенсировать отсутствие США в соглашении и восстановить этот баланс. И это то, чем занимаются европейцы при помощи России, Китая и некоторых других стран. Идея состоит в том, чтобы создать механизм финансирования для того, чтобы можно было осуществлять иранские банковские или платежные операции. Сейчас европейцы работают над так называемым Механизмом специального назначения (Special purpose vehicle, SPV). Детали пока недоступны, поскольку это является очень трудным вопросом. Но идея в том, чтобы создать механизм, который бы позволил осуществлять взаиморасчеты с Ираном, и можно было продолжать вести бизнес с Ираном. Это не является механизмом только между Ираном и ЕС. Третьи страны также могут его использовать. И это является очень важным элементом SPV — он предназначен не только для европейцев, но также и для других стран. Мы надеемся, что до введения второй волны санкций США этот механизм может быть доступен и функционировать.
— Считаете ли вы, что это будет выглядеть как новый SWIFT? Или это что-то совершенно другое?
— Это никак не связано со SWIFT. SWIFT является отдельной проблемой. Насколько мы знаем, европейцы также работают над SWIFT, чтобы посмотреть, может ли SWIFT продолжать работу с Ираном, или же нужно создание параллельной системы обмена (финансовыми) сообщениями.
— Является ли этот механизм попыткой создать параллельную SWIFT систему?
— Это пока не решено. Как бы то ни было — SWIFT либо сможет продолжить работу с Ираном, либо же для Ирана будет создана параллельная система обмена сообщениями. Это то, над чем мы по-прежнему работаем.
— Европейцы работают над этим? Или же вы им говорите, что, к примеру, "мы хотим осуществлять операции в нашей валюте или евро"…
— Мы пока не можем раскрывать детали, поскольку это является сложным вопросом. Необходимо уладить много технических и юридических деталей. Мы знаем, что существуют элементы, которые пытаются остановить это, саботировать этот процесс. Я думаю, что предпочтительнее сначала завершить (процесс создания механизма), и потом объявить (детали).
— Вы уже упомянули вторую волну санкций против нефтяного сектора. У вас состоялись контакты с партнерами, что они говорят? Планируют ли сократить до нуля импорт нефти из Ирана или же они не будут соблюдать санкции США?
— Есть различные идеи на счет того, как сделать так, чтобы экспорт нефти из Ирана мог быть продолжен. Во-первых, мы должны разобраться с платежной системой. Существуют разные пути для проведения платежей. С некоторыми нашими импортерами (нефти), партнерами мы пришли к двусторонним договоренностям по продаже нефти и получения за это денег. С некоторыми мы ожидаем создаваемого европейцами SPV, поскольку, как я сказал, SPV может быть также использован третьими странами, не европейскими. Я уверен, что мы сможем разрешить эту проблему либо за счет двусторонних механизмов, либо же за счет европейского механизма.
— И с какими странами у вас уже существует двусторонний механизм?
— Мы ведем переговоры со всеми нашими партнерами по созданию двусторонних механизмов — с теми, кто являются нашими нефтяными партнерами и с остальными. Мы знаем, что у нас есть хороший опыт в связи с предыдущими раундами санкций до СВПД. Мы знаем, как такие двусторонние договоренности могут работать. Теперь мы вновь ведем переговоры, и я уверен, что мы сможем это разрешить.
— Иран заявлял, что если он не сможет продавать нефть из-за давления США, то и никакая другая страна в регионе не будет иметь возможность это делать, пригрозив заблокировать Ормузский пролив. Намерен Иран это сделать?
— Я считаю, что это является констатацией факта. Это не угроза или что-то иное. Это реальность. Очевидно, что все страны региона Персидского залива хотят продавать свою нефть, и мир нуждается в нефти и других энергоресурсах региона. Поэтому мы должны сделать так, чтобы в регионе все были счастливы и довольны договоренностями. Чтобы все производители нефти могли ее продавать, и все люди в регионе могли наслаждаться жизнью. Любые договоренности должны быть всеобъемлющими. Если вы исключите одну страну и сделаете так, что продажа нефти одной страны достигнет нуля, как того хочет президент Трамп, это создаст проблему для всего региона. Это очевидный факт. Это не требует никаких доказательств. Если мы хотим, чтобы регион жил в мире и стабильности, все производители нефти должны иметь возможность продавать свою нефть.
— А что по поводу блокирования пролива?
— Я думаю, я прояснил, что мы хотим жить в регионе, где все наслаждаются своей жизнью, и существуют разумные отношения между странами в регионе и вне его.
— Как вы считаете, что произойдет с ценами на нефть после того, как США восстановят санкции?
— Я не являюсь экспертом по этому вопросу. Но я думаю, что это очевидно, и многие это предсказывают, что если Иран окажется вне рынка, это окажет серьезный эффект на рынок, включая цены на нефть.
— Имеется ли у вас план "Б" на тот случай, если Иран перестанет получать выгоду от соглашения?
— Нет никакого плана "Б". Мы либо получаем выгоду от сделки, либо нет. Мы остаемся в сделке, пока мы можем извлечь из этого выгоду. Когда мы не сможем получать выгоду от сделки, и для Ирана не будет никаких преимуществ, не станет причины для Ирана оставаться в сделке. Это очевидный факт. Я думаю, что это предельно ясно.
— Президент Роухани заявил, что встреча с оставшимися членами ядерной сделки стала "хорошим шагом вперед", но требуется больше действий. Какого рода действий?
— Я уверен, что вы видели заявление министерской встречи участников СВПД. Это заявление было очень хорошим. Политические обязательства в этом заявлении были хорошие. Желание перейти к практическим решениям было очевидным. Участники очень четко заявили, что они работают над различными идеями, как гарантировать сохранение преимуществ сделки для Ирана. Они упомянули создание Механизма специального назначения, и это впервые, когда они на самом деле выступили с конкретной идеей. В плане практических обязательств это (заявление) было хорошим. Мы ожидаем, что это практическое решение будет воплощено в жизнь и начнет работать. В тот момент, когда они (механизмы) будут внедрены и вступят в силу, мы сможем сказать, что СВПД сохранен. В остальном мы все еще находимся в неустойчивом положении.
— Если США предложат провести двустороннюю встречу, Иран согласится?
— Я думаю, что ответ и логика президента Роухани была довольно понятна. Он это заявил и публично на Генассамблее.
— Недавно вы провели трехстороннюю встречу с министрами иностранных дел России и Турции по ситуации в Сирии и Идлибе в частности. Как Иран относится к недавнему соглашению по Идлибу и тому факту, что он не является его частью?
— На самом деле, последняя инициатива была разработана на саммите в Тегеране. Это было частью тех идей, которыми мы поделились с другими. Мы заинтересованы в политическом решении и спасении жизней, а также в противостоянии терроризму в Сирии. Сейчас это идет в хорошем направлении в совместном формате между Ираном, Россией и Турцией. Мы весьма этим довольны. Министры встретились вновь. Встреча прошла очень конструктивно и в духе добросовестного сотрудничества. Я уверен, что это очень поможет будущему Сирии.
— А что вы думаете по поводу поставок С-300 в Сирию? Надеетесь ли, что эти системы также защитят иранские силы?
— Это между властями Сирии и России. Если сирийские власти решат это купить, и если власти России решат это продать, то я уверен, это будет полезно для безопасности Сирии и стабильности в этой стране.
