Нюра Н. Берг, для РИА Новости
На днях в украинской жизни произошли одновременно два события.
Глава фракции "Народный фронт" в Верховной раде Максим Бурбак выступил с инициативой закона о регистрации иностранных агентов на Украине, не скрывая, что речь идет исключительно о россиянах. "Страна входит в избирательный процесс. Надо признать, что на Украине действует разветвленная сеть замаскированной и явной российской агентуры. Они берут под контроль телеканалы и другие СМИ, жонглируют своими политическими пешками, а Россотрудничество плодит здесь множество якобы общественных организаций, независимых ни от кого, кроме России", — сказал Бурбак.
Сначала у девушки пытались выбить из рук микрофон, потом стали кидать в нее яйца и куски льда, а затем одна из активисток ударила ее по лицу. На этом моменте подключилась киевская полиция: съемочную группу вывели из толпы, а нападавшую задержали. В полиции, впрочем, она пробыла недолго — вскоре туда прибыла народный депутат Корчинская, известная радикальная националистка. Задержанную, как водится, отпустили.
Легко понять, что события связаны.
Девятнадцатого сентября Управление верховного комиссара ООН по правам человека сообщило о росте числа физических нападений на работников СМИ на Украине и общественных активистов, а также "других демотивирующих инцидентов, которые препятствовали их законной профессиональной деятельности". Это заключение украинская власть традиционно проигнорировала, ибо оно не влечет за собой никаких санкций.
Теперь пора вернуться к избиению репортера NewsOne. Неохотно признавая, что бить женщин нельзя, депутаты и общественники тут же подробно объяснили, почему можно и нужно. Во-первых, в гибридной войне девушек не бывает, а есть соратники и враги, а во-вторых, врагов нужно нещадно уничтожать всеми доступными средствами. В таком ключе высказались видные украинские политики, в том числе бывшие журналисты.
В годы президентства Януковича все эти профессиональные грантоеды истерически боролись за свободу слова, выставляя простодушного в делах идеологии Виктора Федоровича тираном и деспотом. При этом сами имели широчайшие возможности уничтожать его в разнообразных эфирах, что и делали бесперебойно, безопасно и безнаказанно. Сегодня все они публикуют одинаковые умозаключения о том, как следует поступать с информационными врагами Украины, которые не только работают в медиа, но еще и переодеваются украинскими радикалами и нападают на журналистов специально, чтобы дискредитировать патриотов.
А заместитель председателя комитета свободы слова ВР Высоцкий заявил, что нужно быть особенно внимательными, когда речь идет о нападениях на "пророссийские СМИ": ведь атаки могут быть постановочными. К слову, на Украине никаких пророссийских СМИ сегодня нет, если не считать партизанящих в катакомбах маргинальных сайтов.
Да, так вот. Комитет свободы слова оказался единственным, кто с оговорками, книксенами и реверансами перед "активистами", но все же осудил нападение на журналистку. Ни одна другая организация — от пресловутых "Репортеров без границ" до Союза журналистов Украины и десятка грантоедских проектов, мониторящих медиа и продающих себя как "сторожевых псов свободы слова" — на событие не откликнулась.
А законопроект, упомянутый в начале статьи, несомненно, примут. Об этом уже заявил поддержавший его Порошенко. Отныне любое издание, позволяющее себе даже минимальную критику украинской власти и лично Петра Мальдивского, может быть и будет объявлено пророссийским, названо агентом влияния, аффилированным с Кремлем.
Кстати, сам президент, а также СБУ, Совет национальной безопасности не высказали и слова хотя бы формальной озабоченности в связи с инцидентом под Генпрокуратурой. Вместо этого объявлена тотальная внеплановая проверка деятельности телеканала NewsOne, ведь он "сам виноват".
Кстати, почему мейнстрим именно таков? Политическая система, сформированная на Украине за последние годы, по-своему уникальна: самый простой способ защититься от ненависти в ней — самому излучать больше ненависти, чем другие. В обстановке, когда быть умеренным опасно (объявят предателем, а значит, доступной мишенью) — все публичное пространство может только радикализоваться. И делает это беспрерывно и неотвратимо.
