МОСКВА, 17 сен — РИА Новости, Анна Михайлова. В Мультимедиа Арт Музее при поддержке благотворительного фонда "Искусство, наука и спорт" открылась первая в России ретроспектива одного из создателей поп-арта — американского художника Джима Дайна. Живой классик лично приехал в Москву, чтобы контролировать монтаж экспозиции.
Работы, представленные на выставке, были ранее переданы художником в дар Центру Жоржа Помпиду в Париже. Его директор Бернар Блистен рассказал корреспонденту РИА Новости, почему Дайн напоминает ему Владимира Маяковского и как, на его взгляд, изменились российские музеи.
— Вы много лет дружите с директором Мультимедиа Арт Музея Ольгой Свибловой, довольно часто приезжаете в Россию. Как вы оцениваете изменения, произошедшие в последние годы в нашей музейной среде?
— Для меня огромное удовольствие работать с российскими коллегами. Особенно радует, что здесь столько женщин руководят крупными культурными институциями, включая Третьяковскую галерею, Пушкинский и Мультимедиа Арт музеи, площадки в Петербурге. Мы все — члены одной семьи и должны делиться друг с другом не только работами, но и идеями.
Через три недели я снова приеду в Москву — читать лекцию о будущем мировых музеев. Я чувствую, что здесь есть много энергии и желания менять устаревшие порядки, и это меня вдохновляет. Что касается выставок, то из последнего мне очень понравилась экспозиция Ильи и Эмилии Кабаковых ("В будущее возьмут не всех" в Новой Третьяковке. — Прим. ред.), для которой мы также предоставляли работы. В свой следующий приезд в Москву я бы хотел больше времени провести в мастерских художников.
— Джим Дайн не так известен в России, как другие легенды поп-арта — Рой Лихтенштейн, Энди Уорхол или Джайспер Джонс. Почему для Центра Помпиду было важно привезти эту выставку в Москву?
— Во Франции дело обстоит так же, и теперь я знаю почему. Дайн совершенно уникален, "единичен": никогда не хотел принадлежать ни к одному модному движению, включая поп-арт. Всю жизнь он отвергал попытки приписать его к какому-то направлению. Мы давно знакомы. После того как я стал директором Центра Помпиду, Дайн пришел ко мне и сказал, что хочет подарить нам часть своих работ. Я, конечно, был счастлив.
Он не просто передал нам 28 произведений (это самая полная коллекция Дайна в мировых музеях), но хотел, чтобы они выставлялись, объясняя людям, чем он занимается. Когда Ольга Свиблова увидела эту коллекцию в Париже, ее впечатлила многосторонность его творчества. Так мы решили организовать выставку в Москве.
— Что лично вас привлекает в его работах? На что стоит обратить внимание российским зрителям?
— Через работы Дайна можно увидеть огромный период американской истории. Нельзя забывать, что он начал писать еще в середине 1950-х, а сейчас ему 83 года. То есть один человек застал 50 лет американской художественной культуры. Еще одно удивительное качество Дайна — он не принадлежит к нью-йоркской арт-среде. Он родился в Цинциннати, переехал в Нью-Йорк, но в начале 1960-х, на пике успеха, решил перебраться в Лондон. Там ему не понравилось, и Дайн уехал в Париж. Такой вот гражданин мира.
Хотя ему за 80, он по-прежнему много времени проводит в поездках. В каком-то смысле Дайн — анархист, а я люблю анархистов. Кроме того, меня восхищает то, что он прекрасный поэт, тесно связанный с поколением битников. Эта комбинация — художник, звезда, поэт, политический активист — делает его творчество и образ жизни очень привлекательными для меня.
— Вы часто проводите параллели между российскими художниками XX века и их зарубежными современниками. Например, сравниваете Андрея Монастырского с Джоном Кейджем. А творчество Дайна перекликается с кем-то из россиян?
— Мне кажется, если посмотреть на российскую историю XX века, Джиму больше всего созвучны даже не его современники, а творцы начала столетия. Например, автор оперы "Победа над солнцем" Алексей Крученых, который также был поэтом и художником, или Владимир Маяковский.
Еще Дайн чем-то похож на одного из лидеров Ленинградской школы — художника, музыканта, активиста и коллекционера Тимура Новикова (художник-постмодернист, основатель петербургской Новой академии изящных искусств", скоропостижно скончался в 2002 году. — Прим. ред.), хотя ему было бы только 60 в этом году, то есть опять же другое поколение.
— В 2016-м в Центре Помпиду прошла грандиозная выставка "Коллекция! Современное искусство СССР и России 1950-2000-х годов", 250 работ из нее остались в вашем музее. Какова их судьба сегодня? Они стали частью основной экспозиции или хранятся в запасниках?
— Часть представлена в постоянной экспозиции, часть путешествует. Кстати, на днях я получил имейл от директора Иерусалимского музея, который делает выставку о русском авангарде, он тоже попросил предоставить им эти работы. Еще мы открыли филиал в Брюсселе, где экспонируем Дмитрия Пригова. Любая коллекция — это инструмент, и я отказываюсь хранить работы в запасниках. Ненавижу это!
