Одним из наиболее заметных событий в текущем году для глобальной металлургической отрасли стало введение США пошлин на импорт стали в размере 25%. Каким образом оно может отразиться на работе одной из крупнейших российских сталелитейных компаний "Северсталь" и сектора в целом, о текущей ситуации на рынке и ближайших планах компании в интервью РИА Новости в кулуарах ПМЭФ-2018 рассказал генеральный директор "Северстали" Александр Шевелев. Беседовал Павел Батурин.
— "Северсталь" уже обращалась в суд в США в связи с пошлинами на сталь, но безрезультатно. В компании уже определились, какими будут дальнейшие шаги с целью отмены пошлин?
— Честно говоря, это обращение было скорее манифестом, для нас было важно заявить, что мы не согласны с решением США принципиально, считаем его несправедливым, неправильным. Поэтому мы особенно не ожидали каких-то результатов. С другой стороны, безусловно, мы прорабатываем различные варианты, каким образом можно повлиять на ситуацию. Пока таких вариантов мы видим немного.
Изменить ситуацию можно было бы, если бы все страны отказались выполнять односторонние требования США. Я не слышал, что хотя бы одна страна каким-то образом поддерживает или оправдывает пошлины, за исключением самих США.
— США крупный рынок, и некоторые компании готовы поставлять продукцию туда даже несмотря на пошлины…
— Теоретически возможно, что цена на рынке вырастет настолько, что это перекроет пошлины. Но, как мы видим сегодня, наиболее пострадавшими являются потребители стали как раз в Америке. Это прежде всего машиностроение, автомобилестроение, строительство.
И еще важный момент. Америка это относительно большой рынок, с одной стороны. С другой — по большому счету мы говорим об импорте примерно в 36 миллионов тонн в 2017 году. Если, например, взять такие действия Китая, как зимнее ограничение производства стали, то это порядка 50 миллионов тонн. То есть при всех таких сложных моментах переоценивать рынок США тоже, по-моему, не стоит.
— Доля американского рынка составляла 2% в экспорте "Северстали". И компания собиралась при необходимости перенаправить поставки стальной продукции на другие рынки.
— Собственно, мы так и сделали. Наши возможности производить продукцию с низкими издержками, благодаря вертикально интегрированной модели, позволяют нам быть очень конкурентоспособными. А географическое положение активов "Северстали" тоже выгодно с точки зрения экспортных рынков.
Безусловно, мы изучили дополнительные рынки и переключили свои объемы на другие рынки, в основном это страны MENA (Ближнего Востока и Северной Африки — ред.). И сейчас мы увеличиваем, по сравнению с предыдущим периодом, поставки в Европу, которая также является очень интересным маржинальным рынком.
— Как вы оцениваете текущую ситуацию на рынке?
— Сегодня она достаточно позитивна благодаря основным фундаментальным факторам, таким как рост экономики, действия Китая по ограничительным мерам, стоимость нефти, рост основных металлопотребляющих отраслей — строительная отрасль, газовая отрасль, машиностроение. Эти отрасли показывают хороший спрос не только в России, но и в целом в мире, что поддерживает цены на хорошем уровне.
Безусловно, тревогу вызывает волатильность, вызванная большим количеством нестабильных факторов, которые невозможно предсказать. И серьезную озабоченность вызывает возможный так называемый эффект домино, когда вслед за действиями одной страны, которая закрывает свои рынки, таким же образом могут поступить и другие страны.
Это будет означать, что глобальный рынок превратится просто в набор очень узких, закрытых рынков, что будет ограничивать честную конкуренцию и может приводить к развязыванию торговых войн, от которых точно пострадают все. И это будет касаться не только стали, но и индустрии в целом, продуктов, сервисов. Но мы очень рассчитываем на благоразумный подход всех участников рынка и такие действия предприниматься не будут.
— Как текущая ситуация отражается на "Северстали" и можно ли подвести предварительные итоги второго квартала и первого полугодия?
— Негативного влияния этих факторов на "Северсталь" мы не ощущаем, опять же по причине того, что у нас достаточно эффективная база и низкие издержки. Мы достаточно четко видим свои рынки, понимаем своих клиентов. И наша гибкость позволяет быстро реагировать на рыночные изменения.
Первый квартал был чуть ниже, чем четвертый квартал 2017 года, но выше первого квартала 2017 года. Мы видим, что во втором квартале в краткосрочной перспективе такая ситуация сохранится. И мы рассчитываем, что за первое полугодие мы продемонстрируем результаты лучше, чем консенсус-прогноз. И если спотовые цены будут оставаться на таком же высоком уровне, то и по итогам года мы имеем все шансы показать результаты выше консенсус-прогноза, который сегодня мы имеем.
— Вы имеете в виду и финансовые, и производственные результаты?
— Прежде всего финансовые, потому что наши производственные мощности загружены на 100%. У нас, безусловно, будет небольшой рост объема производства, 1,5-2%, и мы подтверждаем этот прогноз. В основном это связано с вводом нашего нового оборудования — агрегата полимерных покрытий и агрегата непрерывного цинкования.
— На российском рынке вы прогнозировали в текущем году рост спроса на сталь на 3-4%. Этот прогноз также сохраняется?
— Скорее, да. Мы сейчас примерно разделяем прогноз World Steel Association, который по России составляет 2,6%. И рассчитываем, что до 3% рост спроса на сталь возможен. Основными драйверами спроса являются стройка, автомобилестроение.
Рассчитываем, что в автомобилестроении будет приличный рост — до 10%, но, к сожалению, это эффект низкой базы предыдущих лет. И мы сейчас выходим на те, докризисные, уровни.
— Инвестпрограмма "Северстали" в 2018 году запланирована в объеме 49,5 миллиарда рублей. Будет ли эта цифра скорректирована?
— Нет, сумма не корректировалась. Все проекты программы, которые были запланированы, сейчас находятся в стадии реализации или уже реализованы. В основном программа, напоминаю, направлена на эффективные мероприятия по снижению издержек, на продукты с высокой добавленной стоимостью. Это цех покрытий N3 с агрегатом оцинкования и агрегатом полимерных покрытий.
Тем не менее все они финансируются за счет собственных средств "Северстали". Мы пока не планируем обращаться на рынок долга. Наш денежный поток позволяет полностью реализовать инвестиционную программу и, естественно, без ущерба для наших акционеров, то есть размер дивидендных выплат не пострадает.
— Прогноз на 2019 год по капитальным затратам уже можно сделать?
— Сейчас мы как раз защищаем инвестиционную программу, она еще не утверждена, поэтому прогноз я бы не хотел давать. Но мы давали долгосрочные прогнозы, и тот долгосрочный уровень инвестиций мы сохраняем.
Мы не планируем уменьшения и сегодня рассматриваем определенное увеличение инвестиционной программы — незначительное, но тем не менее обусловленное как раз началом реализации крупных инвестиционных проектов, о которых я уже сказал. Это прежде всего доменная печь N3 и коксовая батарея.
— Какова сейчас ситуация на шахте "Северная"? Ранее предполагалось начать отработку южного блока шахты через шахту "Комсомольская" в 2020 году, актуальны ли эти планы?
— Шахта затоплена, и мы продолжаем работу по консервации. Пока проект консервации предусматривает семилетнее затопление шахты. Что, собственно, позволяет сохранить все выработки без дополнительных укреплений.
— А когда планируете закончить консервацию?
— Я не готов сейчас назвать точные даты. Тем не менее это не мешает нам готовиться к разработке запасов шахты "Северная" со стороны соседней шахты. Для этого мы уже в этом году инвестируем в строительство вентиляционного ствола, который позволит проветривать выработки, в том числе в шахте "Северная" через шахту "Комсомольская".
— У вас уже готово техническое решение по разработке запасов "Северной"?
— Нет, окончательного технического решения нет. Но наши специалисты, инженеры как раз его рассматривают. Есть несколько вариантов, мы сейчас выбираем наиболее оптимальный.
— Когда рассчитываете его принять?
— Я думаю, до конца текущего года, чтобы заложить эти решения в инвестпрограмму 2019 года и начать разработку в 2020 году.
— Насколько вас устраивает самообеспеченность углем сейчас? Ранее вы говорили о том, что она составляет 65-70%.
— Пока устраивает. Мы не ставим себе задачу на сто процентов заниматься самообеспечением. Почему? Потому что считаем, что нам нужна гибкость. То есть, с одной стороны, мы видим примеры успешных компаний, которые работают вообще без угля и покупают его на рынке. То соотношение собственного и покупного угля, с нашей точки зрения, обеспечивает гибкость.
И на рынке мы имеем возможность с помощью выбора поставщиков менять свои шихтовки, а смена шихтовок нам необходима практически постоянно для того, чтобы искать варианты повышения нашей эффективности в производстве доменных печей, коксовых батарей, снижения затрат. Поэтому мы планируем продолжать работать примерно в таком режиме и дальше.
— Что касается железорудного сырья, вы тем не менее год назад решили закрыть свои потребности и приобрести Яковлевский рудник. Там достаточно сложная ситуация была, как сейчас?
— Мы, скорее, даже не закрывали свои потребности, потому что у нас уже была самообеспеченность выше, чем 100%. Вы знаете, наверное, что мы на "Карельском окатыше" добываем руду, перерабатываем ее в окатыши и продаем их на рынок. То есть нам выгоднее продавать на рынок окатыши, а покупать с рынка руду.
Тем не менее Яковлевский рудник был и является для нас эффективным и интересным проектом, проектом, уникальным по своей сырьевой базе, по содержанию железа в руде. И у рудника есть, собственно, очень хорошие перспективы по развитию. Вот почему и была совершена эта сделка.
Сейчас на руднике запущена процедура банкротства. Основной антикризисный управляющий принял решение о замещении активов, поэтому все активы с ООО "Металл-групп" будут переведены на новое юридическое лицо. И мы рассчитываем, что процедура банкротства в ближайшее время завершится в нашу пользу и это даст нам основания для разработки программы развития Яковлевского рудника на ближайшую перспективу.
Пока мы видим, что можем увеличить добычу с 1,3 миллиона тонн, которые мы ожидаем в этом году, что почти в два раза выше, чем было в предыдущие годы, до пяти миллионов тонн.
По крайней мере, мы сейчас видим рынок для этого, видим наши возможности и уже определили основные технические решения, которые нам позволят увеличить производство для такого уровня. А дальше будем смотреть на потребности рынка, так как у нас есть возможность увеличить производство и до восьми, и до десяти миллионов тонн. Но все будет зависеть от баланса спроса и предложения.
— Какие-то новые приобретения не планируете?
— Все зависит от привлекательности проектов и возможностей. Появилась такая возможность, связанная с сырьем, — мы рассмотрели. Она стратегически укладывается в нашу логику и дает value (стоимость) для нашей компании за счет того, что мы в том числе можем продавать на рынок сырье и зарабатывать больше. Других таких явных целей пока нет, и проектов также нет.
Но в любом случае мы всегда открыты и постоянно анализируем рынок. Собственно, как и другие компании анализируют рынок, свои возможности для поиска активов, которые бы укладывались в их стратегию.
— А покупку Лысьвенского завода не рассматривали?
— Нет. Должна быть логика с точки зрения управления, локаций и географической синергии. Ее не было, поэтому не рассматривали.
