Сергей Черняховский, доктор политических наук, профессор, действительный член Академии политических наук
Политические партии, объявляющие себя в современной России либералами, ни в одной из четырех последних избирательных кампаний не смогли пройти в парламент. И ни в одной из четырех президентских кампаний не смогли занять по итогам минимально достойного места.
Само их имя — ими же скомпрометировано и практически презираемо. И они ищут новое имя.
Если бы их существование зависело от поддержки общества, они исчезли бы из публичной сферы еще 15 лет назад. Но они не исчезают — напротив, сохраняют подчас престижные и статусные позиции в элитных сферах: значимых СМИ, вузах, культуре, экономических блоках власти.
Потому что они нужны. Ибо представляют реальный специфический интерес коллаборационизма, выражающегося в идее быть не гражданами России, а подданными иной геополитической системы, которую они давно считают "своей страной".
В России противостояние в другом. Оно не между идеологиями, а между тем огромным большинством, которое считает, что судьбу, выбор пути и определение общественного устройства России должен решать ее народ, и теми, кто уверен, что все эти моменты должны быть выстроены в соответствии с некой внешней волей и нормами внешних центров власти.
Именем "патриоты" условно оказались обозначены первые. Именем "либералы" — вторые.
Повторимся: главная линия противостояния сегодня — это не идеологические различия. Это отношение к принципу национального суверенитета: Россия суверенна или нет. И противостояние — между сторонниками суверенитета России и коллаборационистами. Но эти имена не названы.
Оба используемые имени неточны и уязвимы. "Либерализм" — за счет всей массы грехов и мерзостей, сотворенных под его маской за последние треть века в России. Патриотизм — за счет его собственной моральной силы и отчасти эмоционального превосходства: он не идеология, он чувство — и потому расплывчат и неконкретен. В общем виде есть желание блага родине, но благо каждый может видеть по-своему. Один его видит в восстановлении социализма, другой — в возвращении православного царя, третий — в создании парламентской республики. Власов и Краснов его видели вообще в завоевании России нацистской Германией — и тоже называли себя патриотами.
За именем "патриотизма" — поддержка общества. За именем "либерализма" — общественное презрение. И поддержка определенных элитных групп, видящих свое будущее и будущее своих детей в обретении гарантированного положения в чужой государственной системе.
Отсюда — выгоднее всего тоже стать патриотом. Но другим, "истинным". И это относительно легко: просто нужно благо коллаборациониста назвать благом для родины.
И тогда в содержание "нового патриотизма" вкладывают два ряда значимостей.
Первый, казалось бы, бесспорный: развитие здравоохранения, образования, науки, культуры, социальные пенсии, социальная инфраструктура, коммунальное благоустройство, борьба с коррупцией, разбюрокрачивание, снижение налогов — и далее по списку. Он не содержит ничего непатриотичного. Все это необходимо. И на все нужны деньги.
А вот второй содержит те рецепты, которые позволяют деньги найти: сокращение расходов на оборону и безопасность, отказ от "конфликтов с другими странами", необходимость "договориться".
Для последнего нужно немного: отказ от Крыма, сдача Донбасса, уход из Сирии, покаяние перед "Конклавом сильных рас", признание власти над собой внешних суверенов.
Начинается с бесспорно здравого и даже патриотичного.
Заканчивается же все призывом к международной капитуляции и отказу от национального суверенитета.
Заодно добавляется установка: сократить государственное участие в экономике, максимально передать промышленность в частные руки, желательно — связанные с иностранным капиталом, встроить экономику страны в требования мировых экономических центров.
Не говорить о своей историко-культурной самоидентификации, о праве на выбор собственного пути развития.
В качестве вознаграждения — обещается сытная комфортная жизнь, возможность уезжать из страны без визы и право "приобщиться к цивилизации".
В общем, технология манипуляции та же: принять маску того, что намерен уничтожить. Противопоставить бесспорно важное — условиям обеспечения этого важного. И провозгласив, казалось бы, его приоритетность, сделать само его существование невозможным.
