Русская писательница армянского происхождения Наринэ Абгарян встретилась с корреспондентом РИА Новости в рамках Парижского книжного салона и рассказала о разнице между французскими и армянскими читателями, о литературе и о счастье.
— Вы представляете на Парижском книжном салоне ваши книги, две из которых переведены на французский язык. Расскажите, как вас принимают во Франции?
— Для меня это уже вторая книжная ярмарка во Франции: была здесь с первой книгой два года назад. Я была приятно удивлена, что меня читают. Мне кажется, любому писателю, который переводится, всегда удивительно осознавать, что его читают граждане других стран. Я до сих пор к этому счастью привыкнуть не могу.
Французы удивительно милые и добрые. Я опасалась каких-то политических вопросов, но их практически нет. Мне кажется, культура и политика не должны сильно перекликаться. У каждого своя ниша, своя аудитория и свой метод воздействия на людей. И наш, писательский, мне предпочтительнее.
— Отличаются ли французские читатели от российских, от армянских? Или читатель — это такая категория, которая универсальна везде?
— Если отличаются, то только темпераментом. Самые, конечно, темпераментные и непосредственные — это мои земляки. В Армении меня сразу могут позвать на кофе или пригласить в ресторан. До сих пор не могу к этому привыкнуть. Все-таки писателем я стала в России, и читатель здесь очень теплый, добрый, но умеющий держать дистанцию. Хотя и в России бывали случаи, когда меня останавливали и обнимали. Мне кажется, что люди везде хорошие. И я уверена, что их подавляющее большинство. Тем и живу.
— В 1993 году вы переехали в Москву, устроились работать в обменник, о чем рассказываете в книге "Понаехавшая". Вы не раз в интервью признавались, что не любите эту книгу, может, со временем ваша героиня стала вам чуточку роднее, любимее?
— В принципе, эта героиня — это я и есть. Такие героини, которые приезжают в Москву, выживают благодаря тем людям, которые их понимают, оберегают и ведут по жизни. И я счастлива, что за мою жизнь в Москве я встречала таких людей, которые меня выручали, учили жизни. Благодаря каждому из них я состоялась. Мне вообще повезло, и, мне кажется, я стала писателем только потому, что переехала в Москву. В любом другом городе мне бы это, наверное, не удалось. Это была большая и очень счастливая школа жизни.
— Вы всегда хотели стать писателем или это стало для вас неожиданностью?
— Нет, в детстве я мечтала быть продавцом мороженого! Потом выучилась на преподавателя русского языка и литературы, но в школе, к сожалению, не преподавала. А в Москву приехала за вторым высшим образованием и очень долго себя здесь искала. Ни в одной профессии у меня ничего не складывалось, и было четкое ощущение, что я вообще никчемный человек. В результате я переучилась на бухгалтера и стала самым-самым неудачливым бухгалтером Москвы.
Писателем я стала от безысходности: просто завела себе страницу в "Живом журнале" и начала публиковать там свои истории. Меня заметило издательство (я бы сама никогда не рискнула отправить то, что пишу), и вот так, совершенно случайно, в 39 лет я проснулась писателем.
— В ваших книгах и постах в ЖЖ очень много личного, рассказов про родных и близких. Как они относятся к такой популярности?
— Уже свыклись с этим, потому что деваться некуда. Мама с папой поняли, что спокойная жизнь закончилась после того, как туристы из России стали приезжать в Берд (родной город Наринэ Абгарян — прим. ред.) по следам Манюни. Недавно мама рассказывала историю. У них дома прорвало трубу: повсюду вода, грязно, мама убирается, нервничает, и в тот же момент приезжает семья русских туристов. "Слава богу, что я хоть накрашенная была", — радовалась потом мама.
— Делясь такими личными историями с вашими читателями, вы не чувствуете опустошенность, выгорание?
— Думаю, писатели так и работают. Ты пишешь тексты за счет своих эмоций, ты выгораешь, устаешь, нервничаешь. Иногда даже не остается эмоций для близких, потому что к вечеру ты выжатый лимон. Но по-другому книги не пишутся. Мне кажется, я не буду себя называть настоящей литературой, но настоящая литература этим и отличается от, скажем так, не очень настоящей. Люди выгорают, люди вкладывают в свое творчество душу. И это чувствуется.
— Вы перечитываете свои книги?
— У меня очень много претензий к моим книгам, поэтому я стараюсь их не перечитывать. Только когда вышла "Манюня", я прочитала ее, наверное, раз двадцать. Это было невероятным счастьем, что у меня вышла книга. А потом я с этой мыслью свыклась. Книга живет своей жизнью, отдельно от меня. Мне кажется важным не отождествлять себя с успехом и с книгой. И нервы будут крепче, и звездной болезни не будет.
— Вы родились в Армении, а сейчас живете в Москве. Вы скучаете по тому месту, где родились и выросли? Что вы делаете, чтобы почувствовать себя как дома?
— У меня есть такой ритуал, который позволяет почувствовать себя как дома. Я периодически готовлю гату — это такая сладкая выпечка. Ее не очень сложно приготовить, но чтобы она получилась, как у мамы, ее нужно готовить из домашних продуктов. Не поверите, но недавно я везла в Москву чемодан яиц из Армении. Довезла, испекла гату, и она, действительно, получилось очень вкусная.
— Вам удалось передать вашему сыну любовь к вашей малой родине? Или он уже совсем московский?
— Он, безусловно, любит свои армянские корни. Но он родился и вырос в Москве. Так что не удивительно, что он себя больше ощущает представителем русской культуры и русского менталитета. Я его понимаю и поддерживаю. В конце концов, моя бабушка была русская. Если он тянется больше к своей русской прабабушке, то почему бы и нет.
— Вы стали свидетелем карабахской войны, публиковали свои воспоминания, странички дневника брата, вы говорили, что она — это часть вас. Сейчас о войне на своем опыте узнают все больше взрослых и детей. Иногда она может застать прямо на улицах европейских городов. Есть ли способы не бояться ее? Как сделать так, чтобы страх не стал доминирующим ощущением, душа не зачерствела?
— Этот страх, по-моему, непреодолим. Я живу с этим страхом всю жизнь. Более того, я думаю, что войны нужно бояться. Чем больше ты боишься, тем больше ты сделаешь для того, чтобы войны не случилось. К сожалению, мы живем в очень неспокойные времена и никто не застрахован от того, что творится в Сирии или в любой другой воюющей стране. То огромное количество беженцев, которое я наблюдала в той же Армении — в Сирии была очень большая армянская диаспора, — это просто боль навылет. Болит душа, болит сердце… Но ты не можешь помочь этим людям, потому что знаешь: вчера у них было все, а сегодня — ничего, и им дальше с этим жить.
— Есть ли надежда, что конфликт между Арменией и Азербайджаном однажды прекратится?
— Любой конфликт можно решить. Этот регион очень неспокойный, там много игроков, много интересов. Очень хотелось бы надеяться, что все закончится хорошо, но, к сожалению, я думаю, этот конфликт будет еще долго тлеть.
— В январе 2018 года у вас вышел сборник рассказов "Дальше жить". О чем эта книга?
— Я хотела написать историю о людях, которые пережили эту войну. В Берде я вижу тех, кто выжил, кто остался — это, по сути, искалеченные люди. Мне хотелось написать именно о них.
В книге 30 рассказов, и каждый из них это история одного человека. Я не хотела сделать этой книгой больно читателю, но она действительно тяжелая. Этой книгой я хотела напомнить о том, что война не заканчивается в тот же день, когда подписан мирный договор. Она еще 20, 30 лет кружит адовым мороком над той землей, где она случилась. Напоминает тяжелейшими заболеваниями, психическими расстройствами. Это очень долгий процесс.
— Говоря о памяти, в современном мире мы достаточное внимание уделяем изучению нашей истории. Учимся ли мы на ошибках?
— К сожалению, мы не учимся. Иногда мне даже кажется, что я немножко антиглобалист. Мне хотелось бы, чтобы все страны заперли границы и какое-то время посидели и подумали над своим поведением.
Если бы мы умели делать выводы из наших ошибок, мы бы, наверное, сейчас жили достойно, не богато, но по крайней мере тот минимальный набор, который нужен человеку для счастья, он бы был. Крыша над головой, работа и спокойствие за близких. Нам же мало для счастья надо.
— Для вас в этом и заключается настоящее счастье?
— Да, в этом и заключается. И в первую очередь в здоровье близких. Они здоровы — я счастлива.
— Какие у вас дальнейшие творческие планы?
— Я обдумываю новую книгу. Очень хочется написать что-нибудь утешительное и смешное после книги о войне. Мне бы очень этого хотелось.
