Звезды мирового балета, солисты Большого театра, блистательная пара Мария Александрова и Владислав Лантратов накануне своего выступления в спектакле "Дон Кихот" на сцене Мариинского театра, который состоится 17 марта, дали интервью РИА Новости. Артисты поделились мнением о радостях и трудностях своей профессии, рассказали о предстоящем выступлении и будущих совместных гастролях. Беседовала Наталия Курова.
— Вы много гастролируете с Большим театром, выступаете на разных сценах мира. Но там вы приезжаете со своим спектаклем и своей труппой. А в Мариинке вы одни. Насколько сложнее войти в спектакль другого театра и влиться в чужую труппу?
Мария: Для нас выступление в другом театре — это всегда новый интересный опыт, даже если это хрестоматийная версия. Постановка каждого театра имеет свои правки, акценты, свои тонкости, ведь все строится на мелочах, и уловить эти нюансы, понять и есть самое интересное и самое трудное.
Но в данном случае для нас особая честь и ответственность — представлять Москву, московскую школу на фестивале в честь юбилея Мариуса Петипа на его родной сцене, в его театре. Как известно, "Дон Кихот" для Петипа непростой балет, еще при его жизни успех получила версия его ученика Александра Горского в Большом театре. Но все равно этим ярким спектаклем, который и сегодня популярен во всем мире, мы обязаны Петипа.
Мы с Владиславом приняли решение, что перед выступлением заранее приедем в Петербург выучить ту версию, которая идет в Мариинском театре, разобраться во всех тонкостях, учесть все отличия.
— Вы оба не первый раз танцуете в Мариинском театре?
Владислав: Мы, конечно, участвовали в гастролях Большого театра на этой сцене, а с труппой Мариинского я танцевал только "Жизель" несколько лет назад.
Мария: Я танцевала в "Лебедином" и в "Баядерке". И всегда начинала с того, что изучала спектакль, который идет на этой сцене. Так я поступала и в Парижской опере, куда приезжала танцевать "Раймонду" в постановке Рудольфа Нуреева. Это спектакль, к которому они относятся очень бережно, чтут Нуреева, и для них важны все тонкости. Может быть, для меня в хореографии что-то непривычно и неудобно, но это надо выучить и сделать.
— Существуют ли какие-то серьезные различия между вагановской, которую исповедуют в Мариинке, и московской школой? Как вы, представители московской школы, это ощущаете?
Мария: Дело не в различиях между школами как таковыми. Конечно, нюансы есть. Самая большая разница — в масштабах сцены, эта разница определяет и стилевые особенности. В Большом театре сцена огромная. У нас шаги большие, размашистые, просто для того, чтобы мы занимали пространство. Когда я пришла в Большой театр, одно из основных требований состояло в том, чтобы мы не топтались на месте, а учились занимать пространство.
А что касается разницы самих школ, то мои педагоги в Московской академии — Софья Головкина, Татьяна Голикова, которая работала с Улановой и Семеновой, первыми ученицами Вагановой. А сейчас я репетирую с Ниной Львовной Семизоровой — одной из любимых учениц Галины Сергеевны. И у Марины Тимофеевны я занималась в классе, когда только пришла в Большой театр. Все так уже переплелось — корни одни, а нюансы могут быть разными. Это и интересно.
— Насколько сложно вам найти возможность и выбрать время для гастрольных выступлений вместе? Тем более сейчас, когда Мария в какой-то степени в свободном полете, а Владислав — штатный премьер ГАБТа?
Владислав: За последнее время мы научили себя не отказываться от возможностей, которые выпадают, и наслаждаться тем, чтобы делаем вместе и отдельно. 21 марта едем в Ростов-на Дону танцевать вместе "Жизель". Сразу после этого разъедемся: мне предстоит "Жизель" в Неаполе в партнерстве с Марианелой Нуньес из Ковент-Гардена, а Марии "Жизель" в Перми с премьером Большого Русланом Скворцовым. В мае Мария уедет в Лондон готовиться в "Спящей красавице" — в июне будет танцевать Аврору в спектакле Английского национального балета.
— Вы вместе выступали в Тбилиси, Лондоне, совсем скоро в Санкт-Петербурге и на сцене Большого театра. Вас знают и любят как прекрасную балетную пару. Вы нашли свою половинку. Что же такое идеальный партнер?
Мария: Мне очень повезло, с самого начала карьеры я танцевала с лучшими танцовщиками Большого театра — Дмитрием Белоголовцевым, Николаем Цискаридзе, Сергеем Филиным, Юрием Клевцовым, Андреем Уваровым, Дмитрием Гудановым. Каждый меня чему-то научил, наверное, что-то взял от меня. И каждого я любила все два часа, что мне отведено было быть с ним на сцене. Я всегда относилась очень искренне к этому моменту соприкосновения на сцене, дарованному мне судьбой.
— А как появился в вашей творческой судьбе Владислав?
Я совершенно искренне говорю, что Владислав для меня подарок. Когда ты знаешь, что человеку, который рядом с тобой на сцене, ты можешь довериться с закрытыми глазами. Когда ты спиной чувствуешь натяжение этой ниточки, которая нас объединяет, хотя мы находимся в разных концах сцены. Когда ты ощущаешь это состояние, то понимаешь, что это счастье!
— То, что рядом дорогой и близкий человек, для которого хочется сделать как можно лучше, за кого особенно волнуешься — это не мешает в работе?
Мария: Да, с одной стороны оберегаешь, а с другой, хочешь рискнуть. Бывает, мы знаем, что кто-то из нас устал или плохо себя чувствует. Но на сцене зритель не должен и не узнает никогда про наши сложности.
Владислав: Мы, наверное, нашли какой-то ключик в работе друг с другом — способ делать так, чтобы не мешать ни Маше, ни мне.
— Вместе вы выступаете в классических сюжетных балетах. А современная хореография, насколько она близка и интересна вам? И как вы думаете, не вытеснит ли бессюжетная современная хореография большие балеты, рассказывающие историю?
Мария: Конечно, прекрасно, когда есть и то и другое, необходимо сочетать современную хореографию и классику. Но в театре это больше зависит от руководства.
Я, например, люблю современную хореографию по той простой причине, что это точка сегодняшнего дня. Это вещи, которые создаются сейчас. И в этом самый сок профессии, это самое сложное и самое интересное. Но к классике я отношусь очень трепетно. Классика — это здоровье тела, здоровье души, и к этому обязательно надо возвращаться в своем творчестве. Это должно обязательно занимать определенную часть в твоей жизни, даже внутри каждого дня.
Владислав: Я могу найти интерес в произведениях современной хореографии, узнать, как работает мое тело, попробовать какие-то новые стили, испытать новые эмоции. Но сам смысл, ради чего я работаю, он лежит в сюжетных балетах, потому что только там я могу найти возможность прожить то, что я не могу испытать в своей обычной жизни. Прочувствовать новые эмоции, понять, как думает тот или иной герой, объяснить его шаги, поступки.
— Побывать Печориным, Нуреевым…
Владислав: Да, конечно. Но что касается Нуреева, то я изначально не горел этой работой. Не могу сказать, что Нуреев мне близок как человек, как хореограф. Но по ходу репетиций и вовлечения в сам материал, я начал сознавать, что такой роли и такого балета больше никогда не встречу на своем веку. Как артисту мне стало это очень интересно. И я начал работать, искать.
— А как вам работалось с Юрием Посоховым, на мой взгляд, очень интересным хореографом?
Владислав: Я всегда с огромным удовольствием работаю с Юрием Посоховым. Он невероятно музыкальный и невероятно чувственный хореограф и человек. Он очень чувствует и понимает нас, артистов, заботится о нас. Он находится в постоянном поиске. И бывает, вдруг ему что-то не понравится, он может послать все к черту и идти дальше, а потом опять вернуться к первоначальному варианту. Он очень эмоциональный человек. Работа его заводит. Это здорово и мне очень близко.
— Меня всегда интересовал вопрос, что делает режиссер в балете. Мне казалось, что там главный человек — хореограф. Но "Героя нашего времени" и "Нуреева" Посохов создавал вместе с режиссером Кириллом Серебренниковым. Какова задача режиссера в балете?
Мария: "В "Нурееве" Кирилл не только режиссер, он и автор либретто, и сценограф. Он был идеологом создания этого балета. У них с Посоховым создался такой тандем еще на "Герое". Серебренников был главным двигателем спектакля, он очень точно и ясно объяснял, всегда был предельно лаконичен, никаких лишних фраз и разглагольствований. Он был чрезвычайно вежливым даже тогда, когда ситуация выходила из-под контроля. Сложно собирать такие спектакли, и всякое случалось — то свет завис, то хор опаздывает, то что-то с артистами. Ведь в "Нурееве" были задействованы все коллективы театра. Кирилл умел всех объединить, увлечь в работу. Мы делали шаг за шагом и все больше погружались в атмосферу этого спектакля. Работали все очень искренне и с большим воодушевлением.
— Вы выступали в Лондоне, где исполняли в рамках гала-концерта "Иконы русского балета" дуэт Рудольфа Нуреева и Марго Фонтейн. Как вас принимали? И предполагаются ли зарубежные гастроли балета "Нуреев"?
Мария: Да, в феврале мы выступали в театре "Колизей" в Лондоне. Мы, конечно, очень волновались, осознавали, что наши герои — культовые личности для Англии, для театра Колизей, Ковент-Гардена. Принимали нас очень тепло, многие зрители даже приветствовали стоя. Для них это было приятно, как воспоминание о прекрасном, чему они были свидетелями. Что касается гастролей, то это вопрос к руководству театра. Но одно могу сказать — этот спектакль очень сложно перевозить, он многолюдный с огромными декорациями. Все сделано для сцены Большого театра, и далеко не каждая другая сцена сможет принять эту постановку.
— Для вас существуют эталоны, образцы, которым вы стремитесь подражать?
Мария: Ощущать эталон и подражать — это разные вещи. Задача человека, который посвятил себя искусству, будь то артист, композитор, художник, найти самого себя. Копирование, даже самое удачное, это вопрос ремесла и некой конъюнктуры.
К каждой роли я отношусь, как к возможности заглянуть в себя, понять, имеет это отношение ко мне или нет. Но роль все-таки ведет. Я буду допытываться в себе самой, стремиться к тому, чтобы она на меня села, чтобы я ее оправдала. Но большая доля в этом не моя, а роли. Я это очень четко осознаю. Я не путаю жизнь и персонаж.
Владислав: Для меня своего рода творческим толчком в моей жизни стала роль Грозного в балете "Иван Грозный" Григоровича. Когда в 2012 году было возобновление постановки в Большом театре, Юрий Николаевич захотел, чтобы я танцевал эту партию. Для меня это предложение было более чем неожиданным.
Но первые же спектакли уже как-то переломили меня изнутри и открыли тот объем, который нужен в нашей работе, в Большой театре. Я сам почувствовал, что актерская, драматическая составляющая открылась во мне совершенно по-новому. Работа над ролью, поиски образа, преодоление себя — все это на качественно новом уровне пришло ко мне именно с партии Грозного. Счастье, что сейчас в репертуаре театра разные спектакли и мы можем пробовать себя в разных стилях, воплощать разные образы, рассказывать разные истории.
— А в предстоящей премьере — "Анне Карениной" Джона Ноймайера вы заняты?
— Уже нет. Дело в том, что осенью, когда началась работа над балетом, у меня было пять премьер. Не было времени даже посмотреть репетиции, хотя я был назначен готовить Вронского. Я с большим трепетом отношусь к Джону, ценю работу с ним. Месяц назад, когда он приезжал в Москву на репетиции, мы с ним очень тепло пообщались, я все объяснил ему. Артисты уже проделали большой путь, и если я буду сейчас вклиниваться, это будет неправильно и с профессиональной, и с человеческой точки зрения.
— Мария, как изменилась ваша жизнь после ухода из штата Большого театра? У вас стало больше свободного времени? Ваш график стал менее насыщенным?
Мария: Я приняла решение уйти из театра спонтанно, но очень осознанно. Я уже взрослый человек. Конечно, я осознавала, что теперь буду один на один с окружающим миром, что за мной не будет театра и иллюзий, что я артистка и мне театр что-то должен.
Владислав: Одна из самых московских балерин по стилю, по рождению уходит из Большого театра. Это неправильно.
— И я здесь совершенно согласна с вами.
Мария: Самое ценное в нашей профессии — это сцена, и все, что делается, делается ради сцены. И самое главное, что сцены в моей жизни меньше не стало — ее стало больше, она стала разная и интересная. Я езжу по стране, частый гость в Екатеринбурге, и по миру — скоро будет Лондон, и наш любимый фестиваль в Токио. Есть много других планов. Жизнь интересная, насыщенная. И самое главное, теперь нет этого разъедающего вопроса: если у меня нет спектакля, почему? Это очень трудный момент, делающий жизнь в театре, которая и так сложна, недоброй.
А когда ты приезжаешь в другой театр, меняешь обстановку, обретаешь себя в новом качестве — это здорово. Ты познаешь что-то новое, учишься без конца и каждый день. В этом и есть счастье. Я чувствую себя очень легко.
— Мария, вы всегда стремитесь к чему-то новому, неизвестному. Наверное, это творческое любопытство привело вас на драматическую сцену, и вы участвовали в пластических спектаклях в Губернском и Ермоловском театрах. Планируете ли продолжить эти опыты?
Мария: Думаю, что продолжу, если такая возможность будет. В начале моей карьеры мне часто задавали вопрос, кем бы я хотела стать, если бы не стала балериной, и я сразу отвечала, что драматической артисткой. Момент нахождения на сцене для меня — ответ на вопрос, зачем я вообще существую.
— А Владислав?
Владислав: Я как раз начинал на драматической сцене. Все детство провел в Ленкоме и даже выходил на сцену в спектаклях "Эмигранты" и "Поминальная молитва". А недавно был тоже новый для меня опыт. В Краснодаре я участвовал в синтетическом спектакле "Мастер и Маргарита" в роли Мастера. Мне было это интересно.
— Следите ли вы за успехами друг друга? Бываете на премьерах? Переживаете, критикуете после спектакля?
Мария: Конечно, бываем на премьерах и просто на спектаклях. И потом каждый момент разбирается, обговаривается, мы друг от друга питаемся. Я, например, восхищаюсь Владиславом, у него есть такие качества, которых нет у меня. Я чересчур эмоциональное существо и не всегда умею контролировать свои эмоции. Его работа в зале меня просто восхищает. Очень многому я у него учусь.
Владислав: Когда я стал партнером Александровой, для меня это было невероятным событием, представить себе не мог, что это возможно. Я любовался ею на сцене и учился, пытался дорасти до ее уровня. Сейчас мы в гармонии.
