Российско-польские торгово-экономические отношения переживают не лучший период. После введения Евросоюзом экономических санкций и ответных санкций со стороны России товарооборот между двумя странами существенно сократился. О том, почему польские фирмы не боятся инвестировать в России и зачем Польше российский уголь, корреспонденту РИА Новости Алексею Букчину рассказал торговый представитель России в Польше Владимир Нефедов.
— Давайте начнем с цифр. Каковы тенденции в товарообороте между Польшей и Россией?
— Объем взаимного товарооборота в 2015 году достиг десятилетнего минимума, а в минувшем году вырос примерно на четверть. Окончательные данные еще нужно подождать, но уже сейчас можно сказать, что российский экспорт приблизится к 11 миллиардам долларов. На три четверти это было обеспечено ростом цен на энергоносители, в то время как физический объем российских поставок нефти и природного газа, на которые приходится около 70% нашего экспорта в Польшу, даже несколько снизился. Одновременно вырос как физический объем, так и стоимость поставок российского угля, нефтепродуктов, химических товаров.
Такими же темпами в прошедшем году рос и польский экспорт, который, впрочем, в два с лишним раза меньше объема встречных российских поставок. Его основу — около 65% — составляет продукция машиностроения и химической промышленности. От некогда мощного потока польского продовольствия в силу известных причин остались кондитерские изделия, соки, переработанные овощи.
Следует отметить, что по сравнению со своими максимальными значениями, достигнутыми в 2011-2013 годах, объем российско-польского товарооборота в прошедшем году был ниже приблизительно на 40%.
— А какова ситуация с инвестициями?
— Цифры прямых инвестиций могут не впечатлить, но они есть. С одной стороны, их объем отражает достаточно скромный инвестиционный потенциал Польши, а с другой стороны, неблагоприятный климат, сложившийся в Польше для российских инвесторов.
В минувшем году в качестве хорошего примера развития польских инвестиционных проектов можно назвать Торуньский завод перевязочных материалов — TZMO, который уже несколько лет экспортирует и производит в России свои гигиенические и медицинские изделия под марками Bella, Sumi и другими. Компания не только реализует свою продукцию через торговую сеть, но и выигрывает тендеры на госзаказы. В некоторых сегментах российского рынка на нее приходится до 60% продаж.
Польские инвесторы проявляли интерес к лесопромышленному комплексу. Один из таких проектов сейчас находится в работе. Если все получится, то объем инвестиций может составить около 70 миллионов долларов. Есть еще один перспективный проект в области растениеводства. Его можно оценить в 80-100 миллионов долларов.
Что касается российских инвестиций, то в истекшем году я не отмечу сделок, за которые можно порадоваться и ими похвастаться.
— Мешает ли товарообороту и инвестициям политика?
— Для ответа на этот вопрос достаточно взглянуть на последствия западных санкций и российских ответных мер, на потери европейских экспортеров. Только польский продовольственный экспорт в Россию сократился сразу на 1,1 миллиарда долларов.
Очень чувствительны к политике инвесторы. Между тем для российских инвестиций в Польше климат нельзя назвать благоприятным. Польские власти всеми методами препятствовали участию российских инвестиций в топливно-энергетическом, химическом и металлургическом секторах национальной экономики. Отсюда и объем российских инвестиций в Польше крайне невелик — лишь 0,1% всех российских капиталовложений за рубежом.
Польские же инвесторы не боятся заходить к нам в том числе потому, что подобной дискриминационной практики в России не наблюдается. Даже в самый острый период, когда вводились санкции и контрсанкции, видимого беспокойства польские инвесторы не проявляли. Мы как раз в этот период с ними неоднократно встречались, и они не высказывали никаких серьезных опасений.
— Польские политики каждый день говорят, что скоро откажутся от российского газа. Снижаются ли его закупки?
— Даже польские политики осознают невозможность полного отказа от российского газа, тем более в скором времени. Сначала им нужно построить — с третьей попытки — газопровод Baltic Pipe для доставки газа с норвежского шельфа, увеличить мощности газопорта в Свинойусьце, а затем и посчитать, насколько дешевле будет покупать трубопроводный газ из России.
Действительно, в прошлом году физический объем российского экспорта природного газа в Польшу несколько снизился. По информации польской нефтегазовой компании PGNIG, за первые три квартала 2017 года по сравнению с тем же периодом 2016 года поставки природного газа из России снизились примерно на 8%, а их доля в общем объеме импорта этого товара упала с 90 до 71%. Произошло это прежде всего за счет реверсных поставок российского же газа из Германии, в меньшей степени — за счет поставок сжиженного природного газа из Катара, Норвегии и США. По предварительным оценкам, в минувшем году импорт российского газа в Польшу составил до 10 миллиардов кубометров.
— Отказ Польши от российской электроэнергии объясняется энергетической независимостью…
— Политики готовы платить за так называемую энергетическую безопасность, то есть за диверсификацию импорта электроэнергии и энергоносителей из кошелька своих соотечественников-потребителей. Равно как и за счет снижения конкурентоспособности энергоемких производств.
Россия неоднократно обращалась к польским партнерам с предложением построить трансграничный электрический интерконнектор с Калининградской областью, где планируется построить Балтийскую АЭС. Однако это предложение неизменно натыкается на нежелание наших польских партнеров даже обсуждать эту тему. Между тем в условиях наблюдающегося у Польши явного дефицита резервных мощностей электрогенерации, а также необходимости адаптации национальной электроэнергетики к европейской климатической политике, требующей сокращения производства электроэнергии на угле, а это 85% производства электроэнергии в Польше, появление дополнительного источника получения электроэнергии из России было бы, на наш взгляд, в интересах польской экономики. Секрет нежелания польских властей допустить российскую электроэнергию на польский рынок кроется не только в стремлении сократить энергозависимость от России, но и в желании сохранить позиции отечественных производителей электроэнергии, которые вынуждены участвовать в государственных программах по спасению обанкротившихся угледобывающих предприятий. Эти расходы им надо как-то компенсировать, а это возможно только за счет ограничения доступа на внутренней рынок иностранной дешевой электроэнергии.
— Почему угледобывающая Польша тем не менее закупает это топливо в России?
— Все предельно просто. Более доступные залежи качественного угля в Польше истощаются, себестоимость добычи растет, а экологические требования ужесточаются. Соответственно, повышается конкурентоспособность более дешевых и качественных российских углей. В минувшем году экспорт российского угля в Польшу, по предварительным оценкам, вырос примерно на треть — более чем до 6,7 миллиона тонн при внутренней добыче в 66 миллионов тонн. Несмотря на это в Польше не прекращаются попытки всячески ограничивать его импорт. То вводятся жесткие требования по сортировке, то всерьез обсуждается идея о введении некоего экологического налога для российских поставщиков. К тому же энергетическим компаниям с государственным участием вменено в обязанность приобретать только польский уголь. При этом именно российский уголь преподносится как фактор угрозы интересам польских шахтеров. В результате нашей главной нишей остается отопление в частном секторе, где российский уголь занимает около 40%. К слову сказать, коксующиеся угли Польша импортирует в основном из Австралии, в меньшей степени — из США.
— Недавно Украина обвинила Польшу в том, что та покупает через Россию уголь из Донбасса…
— Это сугубо медийный всплеск. Отдельные польские СМИ попытались раздуть данную тему, но реакции официальных лиц, насколько мне известно, не последовало. Очевидно, что масштаб якобы выявленных поставок настолько ничтожен, что не стоит потраченных чернил и бумаги. Многие польские журналисты хорошо натренированы делать стойку при словах "Донбасс", "Россия", "уголь", а уж от сочетания этих слов они совсем перевозбуждаются, тем более если можно хоть как-то бросить тень на импорт российского угля.
— Решен ли вопрос о разрешениях на международные автомобильные перевозки?
— Сейчас Россия и Польша обмениваются разрешениями на международные автомобильные перевозки ежегодно. В конце минувшего года сложилась особая ситуация, когда постепенное восстановление объемов взаимной торговли России со странами Западной Европы привело к росту грузопотоков на данном направлении, а здесь сухопутному транзиту через польскую территорию альтернативы практически нет. В результате российские автоперевозчики дважды запрашивали у поляков дополнительные квоты разрешений на транзит, иначе в октябре поездки российских грузовиков через Польшу полностью прекратились бы вплоть до конца года.
Польская сторона выдала дополнительные разрешения, но использовала в переговорах, по сути, безвыходное положение российских автоперевозчиков в качестве весомого аргумента для продвижения своих интересов на российском рынке. Особо они заинтересованы в перевозках из третьих стран в Россию и в обратном направлении. В конце октября стороны согласовали паритетный обмен разрешениями на 2018 год — по 230 тысяч.
Российская сторона получила 220 тысяч разрешений на двусторонние/транзитные перевозки и 10 тысяч на перевозки в/из третьих стран. В свою очередь поляки получили 70 тысяч разрешений на перевозки в/из третьих стран в Россию, а также 160 тысяч разрешений на двусторонние/транзитные перевозки.
— Польские перевозчики очень хотят разрешения на каботаж в России…
— Каботаж — особая тема. Все страны защищают данный рынок, в том числе и страны Евросоюза. У нас начат процесс его либерализации, но только в рамках ЕАЭС. Говоря о каботаже в России, поляки, очевидно, имеют в виду возможность заполнить свой порожняк в перевозках из России, например, в Белоруссию. Это возможно при наличии соответствующих разрешений. Но, строго говоря, это не является каботажной перевозкой.
