МОСКВА, 13 дек — РИА Новости, Ирина Халецкая. Красоты подводного мира, неизведанные глубины. В отпуске многие хотят побыть дайверами. Однако далеко не все понимают, что такое развлечение может привести к тяжелым последствиям, таким как кессонная болезнь. Вылечить ее можно только в специальной барокамере, а есть они далеко не везде. Более того, медиков, которые смогут помочь дайверам-любителям, — совсем мало. Как устроена водолазная медицина и чем опасны погружения для обывателей, РИА Новости рассказали водолазные врачи из разных регионов России.
Водолазы отдельно, дайверы отдельно
Несмотря на то что водолазная медицина в России существует уже 135 лет, до 2009 года специальности "врач по водолазной медицине" не существовало. Военных водолазов обследовали спецфизиологи, остальные были на контроле профпатологов. А вот дайверами-любителями никто не занимался.
В 2010-м эксперты из Федерального медико-биологического агентства (ФМБА Росиии) разработали программу по подготовке водолазных врачей, а через два года главный специалист ФМБА Вадим Семенцов организовал курсы по водолазной медицине на кафедре авиационной и космической медицины Первого МГМУ имени Сеченова. Обучение прошли несколько сотен врачей, в основном это сотрудники МЧС и силовых структур России, почти все они работают в специализированных ведомствах — доступ человеку с улицы туда закрыт.
Разные барокамеры
Кессонная болезнь, указывают врачи, развивается из-за того, что в крови дайвера возникают пузырьки азота, когда он поднимается с глубины. Они проникают в любом случае, даже если спуск был выполнен идеально. Обычно они не приносят вреда организму и просто выводятся через легкие.
Однако если пузыри попадают в кровеносное русло или ткань, то могут вызвать: нарушение кровообращения, недостаточность кислородного снабжения органа или ткани, отек, нарушение функции органа. То есть кессонную болезнь.
Вылечить ее можно исключительно с помощью барокамеры. Когда человек помещается в нее, повышенное давление уменьшает объем пузырей, возвращает пузырьки азота в растворенное состояние, а повышенная концентрация кислорода "высасывает" азот из организма, в том числе из "медленных" тканей – соединительной, хрящевой ткани и подкожной жировой клетчатки.
Одноместные барокамеры, которые находятся в отделениях ГБО, их используют при лечении соматических больных: в реанимации, неврологии, урологии и других направлениях, в том числе при профилактике осложнений диабета, последствиях черепно-мозговых травм и инсультов.
"Атмосферное давление в таких барокамерах не превышает трех избыточных атмосфер, этого не всегда достаточно для лечения кессонной болезни дайверов. Бывают случаи, когда нужно применить большее давление. Например, больной поступает не сразу, а через несколько суток после всплытия, — рассказывает Семенцов. — В таком случае, пузыри азота успевают "обрастать" форменными элементами крови, коллагеном, белками и превращаются в тромбы. Для их полного разрушения требуется большое давление и длительная экспозиция в барокамере".
Он уточняет, что некоторые медики, получившие сертификат водолазного врача и работающие в отделениях ГБО, все-таки принимают дайверов, хотя и не обязаны этого делать — для этого нет законодательной базы. Однако чаще всего специалисты направляют дайверов в региональные подразделения ФМБА — 25 водолазно-медицинских комиссий (ВМК) ФМБА России практически в регионах России.
По своим методам
Врач Лариса Попова из Перми работает терапевтом и одновременно является членом ВМК в местном клиническом центре ФМБА России. В ее практике был случай, когда два дайвера после неудачного всплытия заработали кессонную болезнь. Один был в крайне тяжелом состоянии, Попова уговорила коллег из Москвы принять его и пролечить. Второго пациента — в состоянии средней тяжести — она взяла на себя.
"Трое дайверов, имевшие богатый опыт погружений, отдыхали на местном карьере, глубиной 56 метров. На глубине примерно 30 метров двоим стало плохо. Доподлинно неизвестно, что произошло – они не смогли потом вспомнить. Один сразу потерял сознание, но на дне чудом успел нажать на клапан компенсатора плавучести, чтобы аварийно всплыть. Другой поднялся сам, но еле-еле. Его лечили у нас в Перми в течении 66 часов в барокамере", — вспоминает пермский медик.
Первого "тяжелого" пациента направили в Москву, потому как прошел достаточно большой период времени, пока его доставили до больницы — простой барокамерой его уже не получилось бы спасти. В Москве мужчине пришлось почти пять суток лечиться в барокамере, чтобы вернуться в нормальное состояние. Диагноз у обоих – декомпресионная болезнь (ДКБ) тяжелой степени, баротравма легких и баротравма уха.
Попова рассказывает, что выйти на нее дайверы смогли через цепочку знакомых — просто так в барокамеру центра ФМБА не попасть.
Врачи, которые берут на себя ответственность и лечат дайверов, по словам Ларисы Поповой, используют несколько разных схем. По ее словам, некоторые медики используют иностранные схемы лечения: им удается использовать обычную барокамеру ГБО, увеличив кратность сеансов. Многие модернизируют барокамеры для более быстрого она быстро нагнетания и снижения давления и могла переключаться с кислорода на воздух.
Особенность и одновременно проблема лечения кессонной болезни в ГБО заключается том, что никакие из наработок – ни отечественные, ни американские – пока не утверждены в медицинских стандартах, разъясняет пермский врач.
Ошибки, которые могут стать роковыми
Рекреационный дайвинг – в основном, самоорганизация любителей. Выделить главную причину ДКБ у дайверов затруднительно, однако чаще всего это результат целого ряда ошибок. Самая главная – некачественное обучение в большинстве дайвцентров. На втором месте – нарушение дисциплины дайверами. Так, любые действия после погружения, приводящие к ускорению кровотока, могут повышать вероятность возникновения кессонной болезни, или ДКБ. Например, нельзя выпивать до и после погружения, ходить в баню, подниматься в горы, лететь в самолете.
Зачастую дайверы с признаками ДКБ могут даже не подозревать, что с ними происходит. Врач из Дальневосточного окружного медицинского центра ФМБА России города Владивостока Евгений Ефиценко вспоминает примеры из своей практики. Супруга привела мужа-дайвера на прием с жалобами на сыпь. До этого мужчина месяц мазался различными кремами, в том числе и гормональными, когда не помогло, перешел на таблетки от аллергии. Но до последнего не догадывался, что у него все признаки кессонной болезни, пусть и в легкой форме. Два сеанса в барокамере — и сыпь прошла.
Ефиценко считает, что в дайв-клубах говорят только о положительной стороне дайвинга, не уточняя, что порой погружение противопоказано. Важно знать, какое исходное состояние здоровья, способен ли организм противостоять немалым нагрузкам под водой.
"Поступила молодая девушка-дайвер, у которой на счету 50 спусков за три года. Все было хорошо, никаких проблем со здоровьем, а после "юбилейного" спуска заболели суставы. Мы ее вылечили в кислородной барокамере за пять сеансов и начали разбираться, в чем дело. Оказалось, это был дефект "овального окна" — минимальный порок сердца, который есть у двух третей населения. Стенка предсердия при этом диагнозе пропускает азотные пузыри, что, по сути, является абсолютным противопоказанием для дайвинга", — говорит Ефиценко.
Уже после обследования, добавляет врач, девушка рассказала, что у ее мамы и младшей сестры диагностирован порок сердца, а себя она не проверяла. При этом были симптомы: после каждого погружения начинала чесаться, однако списывала это на аллергическую реакцию на неопреновую ткань костюма.
Профессиональные водолазы, для которых погружение — рутинная работа, по словам Ефиценко, проходят медосмотр гораздо чаще и могут уследить за своим здоровьем. А вот многим дайверам не приходит в голову посетить врача и выяснить, безопасны ли для них погружения.
"Перед тем как получить водительские права, человек обязательно проходит медкомиссию, а в дайверских школах просто выдают анкету, задают дежурный вопрос о том, есть ли со здоровьем какие-то проблемы. Человек, разумеется, ответит: "Нет". Все — значит, годен к погружению", — сетует медик.
