МОСКВА, 5 дек — РИА Новости, Андрей Байрамов. Глава МИД Люксембурга Жан Ассельборн констатировал, что политика ЕС по приему беженцев провалилась. При этом дипломат назвал и основных "виновников" — Польшу и Венгрию, которые подорвали общеевропейскую солидарность. Миграционный кризис, начавшийся в 2015 году, еще нагляднее показал, что Европа окончательно поделилась на старую и новую. И этот раскол гораздо серьезнее проблемы сотен тысяч перемещенных лиц. Речь идет о будущем всего континента. РИА Новости разбиралось в значении кризиса беженцев для всей Европы.
Ни единого беженца
Обвинения в адрес Варшавы и Будапешта имели под собой основания: Польша и Венгрия не приняли ни единого беженца по установленным квотам. По словам Ассельборна, в ЕС все идет к тому, что вскоре будет требоваться единогласное решение глав правительств и государств по вопросу приема мигрантов. "Когда такой метод будет реализован, общая политика по отношению к беженцам (окончательно) умрет", — констатировал люксембургский министр.
Почему слова министра иностранных дел крошечного Люксембурга имеют такое значение, что их немедленно перепечатали СМИ Австрии и Германии? Великое герцогство, расположенное как раз между двумя основными столпами ЕС — Францией и Германией, является мировым финансовым центром. Там расположены штаб-квартиры многих транснациональных корпораций, а к 2020 году Люксембург намерен потеснить Лондон в качестве финансового хаба. С севера маленькая горная страна граничит с Бельгией, главный город которой Брюссель выполняет столичные функции для всего Европейского союза.
Так что интервью Ассельборна — это классический прием "есть мнение", когда за выступлением вроде бы стороннего лица стоят интересы влиятельных, но не желающих высказываться напрямую структур. В ЕС подводят черту под двухлетними попытками решить миграционный кризис по рецептам, предложенным одним из моторов Евросоюза — Германией. Этот период показал, что не только старые, но и новые члены объединенной Европы претендуют на то, чтобы определять облик континента.
Безопасность собственных граждан — главный приоритет
Восточная Европа, как показал 2017-й, все так же несогласна с планами приема сотен тысяч беженцев. В августе, после теракта в Барселоне, глава Бюро национальной безопасности Польши Павел Солох безо всякой оглядки на политкорректность заявил, что "большое скопление мусульман, которые очень слабо интегрируются, <…> это естественная база для террористов". Поэтому, по словам Солоха, Варшава совершенно правильно делала, что отказывалась принимать беженцев.
Чиновник при этом опроверг обвинения в подрыве общеевропейской солидарности. "Солидарность основывается на нашем участии, на сотрудничестве спецслужб, даже на финансовых обязательствах", — наставительно сказал шеф Бюро нацбезопасности. Словом, позиция ясна: все что угодно — только не принимать беженцев с Ближнего Востока, Африки и Азии.
Министр внутренних дел Мариуш Блащак заявил о том, что Варшава отреагировала на обещания Брюсселя ввести санкции против нее из-за отказа в приеме перемещенных лиц. "Безопасность польских граждан является главным приоритетом польского правительства", — объяснил глава МВД. Блащак отметил, что механизм переселения мигрантов был навязан Польше предыдущим кабинетом министров, а с тех пор взгляды правительства сильно изменились.
В ответ на претензии евробюрократии польские политики выдвинули встречный аргумент: Польша и так стала прибежищем для значительного числа переселенцев с соседней Украины. Депутат Европарламента от Варшавы Яцек Сариуш-Вольский в июне напомнил, что его страна не намерена в придачу к украинцам принимать "мигрантов с юга, которые, в свою очередь, как мы знаем, не ассимилированы, не адаптированы к нашим обычаям, культуре, правилам, законам". Польша артикулировала позицию Вишеградской группы, куда, кроме нее, входят Венгрия, Чехия и Словакия.
При этом еще в 2016-м позиция Польши не была столь радикальна. Тогда глава польского МИД Витольд Ващиковский осторожно выражал сомнения в целесообразности расселения беженцев. В качестве примера он приводил Германию, в которой власти только в 20 процентах случаев смогли идентифицировать личности въехавших в страну беженцев.
Политика открытых дверей
В отличие от Польши, правительства Венгрии, Чехии, Словакии и Румынии сразу восприняли в штыки решение Еврокомиссии от 2015 года. Соответствующий документ обязывал членов ЕС принять у себя какое-то количество беженцев из 120 тысяч человек с Ближнего Востока, из Африки и Азии. Тогда основная масса вынужденных переселенцев находилась в Италии и Греции. Будапешт и Братислава попытались оспорить решение ЕК в суде — впрочем, безуспешно. В сентябре иски правительств Венгрии и Словакии были отклонены, а канцлер Германии Ангела Меркель заявила, что позиция Будапешта ставит под угрозу членство страны в ЕС.
Резкая реакция главы немецкого правительства объяснима. Массовый прием беженцев — это фактически проект Меркель. Реализует его фрау канцлерин с редким упорством. В самом начале миграционного кризиса, в августе 2015 года, в городке Хайденау в Саксонии вспыхнули волнения из-за того, что там был открыт центр приема беженцев. Уже тогда было ясно, что не все в Германии будут довольны политикой открытых дверей. Но Меркель такое будущее не испугало — протестующих разогнала полиция.
Тогда же венгерский премьер Виктор Орбан заявил, что раз Берлин выразил готовность пригласить сотни тысяч мигрантов, то проблема беженцев является сугубо германской, а не общеевропейской. То есть и то, что ФРГ получит проблемы в отношениях внутри ЕС, было очевидно. Но и это не остановило тогдашний Берлин.
Третий не лишний
Спустя два года в ЕС констатировали, что к концу сентября 2017-го около 20 стран Евросоюза выполнили свои обязательства не более чем на 50 процентов. Начиная с 2015-го, когда разгорелся миграционный кризис, рядовые граждане тысячу раз обращались в Федеральную прокуратуру Германии с заявлением о государственной измене Меркель. Надзорное ведомство педантично рассматривало и отклоняло обращения. Однако упорство неравнодушных бюргеров стало важным знаком — настроения в обществе меняются.
В сентябре 2017-го бундестаг выпустил доклад о том, что законодательная база для приема таких масс беженцев была недостаточной.
Тогда же в Евростате отметили, что в 2017-м Германия вновь приняла больше беженцев, чем все вместе взятые страны ЕС.
Неприятные последствия неудачное решение вопроса беженцев имело и для блока Ангелы Меркель — ХДС/ХСС. Блок этот традиционно считается правоцентристским, но тут выяснилось, что бороться за места в парламенте могут и партии еще более правых взглядов. На сентябрьских выборах в бундестаг впервые прошла "Альтернатива для Германии" (АдГ), заклейменная в мейнстримных СМИ как "правопопулистская". Новички заняли третье место в парламенте страны, потеснив правящую коалицию. Свой политический капитал АдГ сделала во многом и на недовольстве немцев миграционной политикой правящей ХДС/ХСС.
И на этом фоне из уст главы люксембургского МИД звучит утверждение, что все имиджевые, внутри- и внешнеполитические потери были излишни. Единая миграционная политика ЕС потерпела крах.
"Вопрос беженцев принципиально важен для Меркель. В целом для Берлина и Парижа как главных столпов ЕС свобода миграции имеет куда большее значение, чем результаты ближайших выборов. Речь идет об оформлении Евросоюза в огромное надгосударственное образование, по типу "четвертого рейха". Нежелание Польши и Венгрии поступаться национальными интересами ради унитарных прожектов Брюсселя вполне понятно. Это оживило разговоры о Европе двух скоростей, а фактически — о Европе первого и второго сорта", — отмечает директор по международным проектам Института национальной стратегии Юрий Солозобов.
А это значит, что слова министра иностранных дел Люксембурга о провале единой миграционной политики имели и второй, более важный и существенный смысл. Ассельборн не просто констатировал провал проекта Меркель. Он признал раскол ЕС на два лагеря свершившимся фактом.
