МОСКВА, 26 окт — РИА Новости, Екатерина Постникова. Заброшенная Ховринская больница, недостроенный московский аквапарк и мертвые села в зоне отчуждения Чернобыльской АЭС — в этих местах, символах распада и умирания, куда обычные люди стараются не заглядывать, сталкеры, по их словам, черпают особую энергетику. О том, что притягивает этих людей в зону отчуждения и почему они готовы ради нее бросить все, — в материале РИА Новости.
"Везде, где царит безжизненность, я нахожу новые силы, чтобы жить", — рассказывает 27-летний Юрий Томашевский, чей "сталкерский стаж" составляет уже семь лет. Сталкерское движение стало активно развиваться начиная с 2007 года, когда вышла первая компьютерная игра из серии "S.T.A.L.K.E.R.", прототипом которой стала Чернобыльская зона отчуждения. Тем не менее в русский язык слово "сталкер" вошло после публикации повести братьев Стругацких "Пикник на обочине" (1972 год) и снятого по ее мотивам фильма "Сталкер" (1979 год) Андрея Тарковского.
Именно это место для многих опытных сталкеров является наиболее интересным объектом для исследования. "До первого похода в зону в 2010 году я бывал только на точечных объектах — тоннели, бункеры, заброшенные здания, — вспоминает Юрий Томашевский. — Так я тренировался, готовя себя к зоне".
Два пути в зону
На территорию вокруг законсервированной АЭС можно попасть двумя способами: официально с экскурсией и нелегально через бреши в ограждениях. Сталкеры используют второй путь. Главная опасность — быть пойманным патрулями. И если на Украине за это грозит штраф в 850 гривен (около 1700 российских рублей), то в Белоруссии все гораздо серьезнее: первый штраф составляет 2000 белорусских рублей (около 60 тысяч российских рублей), а второе задержание в течение года чревато уголовным преследованием.
Законсервированное время
Многие сталкеры впервые едут в Припять с официальной экскурсией. Москвичу Максиму Алексашину 27 лет, и среди сталкеров он один из первопроходцев: за десять лет он побывал в зоне 48 раз. Его цель — посетить все 220 нежилых деревень на территории зоны. Он обошел уже 140. "Про экскурсии в Припять я узнал уже после того, как побывал в Ховринской заброшенной больнице, — вспоминает Максим. — Тогда решил съездить на экскурсию — благо она стоила всего 3000 рублей". Максиму на экскурсии не понравилось: "По газонам не ходить, в дома не заглядывать" — и это в мертвом городе, пережившем техногенную катастрофу.
Станиславу Полесскому 28 лет, и сталкерством он занимается с 2010 года. Тогда же он запустил группу в "ВКонтакте" "Чернобыльская зона глазами сталкера", которая за семь лет своего существования стала одним из самых масштабных объединений подобного рода — сегодня сообщество насчитывает около 45 тысяч участников. "Советский Союз я в сознательном возрасте не застал, и мне было интересно на него посмотреть: все эти плакаты, лозунги, школы, детсады", — рассказывает Станислав.
Исследование заброшенных мест стало своеобразным туризмом. Есть даже термин — Urban Exploration (от англ. "исследование городов"). В основном исследовать зону едут сталкеры из России, Украины и Белоруссии, однако интерес к Чернобылю растет. "Туризм здесь хорошо развивается. У нас своего рода Диснейленд, только с печальной историей, — говорит Станислав. — К нам приезжали сталкеры из Швеции, Германии, Португалии. Один поляк месяц жил в Припяти — говорит, одичал немного". По словам Полесского, сегодня около 200 сталкеров постоянно приезжают в зону.
Опасности в зоне
Территория находится под охраной, которая следит, чтобы с зоны никто не вывозил зараженные предметы или древесину. Поэтому главный навык сталкера — грамотно обойти контрольно-пропускные пункты и спрятаться от патрулей. Сейчас засечь нарушителей гораздо легче: на деревьях установлены камеры, а над территорией кружат квадрокоптеры. Сталкеры рассказывают, что охранники в Припяти — то ли от скуки, то ли для тренировки — стреляют неприцельным огнем по пустым домам. "Это становится опасно, — говорит Юрий Томашевский. — Кто-нибудь высунется в окно, и звезды сойдутся так, что кого-то убьют".
Другая опасность — радиация. Официально жить в зоне запрещено. В обязательный набор сталкера входит прибор для измерения радиационного фона — дозиметр. "В Припяти до сих пор остались места, где можно находиться лишь несколько минут при должной защите органов дыхания, иначе можно в буквальном смысле сломать себе жизнь, — говорит Станислав Полесский. — К таким местам относятся подвал части с обмундированием пожарных, которые тушили пожар в ночь аварии, и подвал завода "Юпитер", где была лаборатория по изучению воздействия радиации".
За 30 лет на этой безлюдной запретной территории развелось множество диких животных. Максим Алексашин предпочитает ходить в зону в одиночку и рассказывает, что не раз находился на грани выживания. Отправившись на свой 20-й день рождения в зону, ночью он услышал вой стаи волков в ста метрах от себя. "Я взобрался на дерево за считаные секунды и просидел там до утра", — вспоминает Максим.
В этих местах мобильная связь работает далеко не везде, и в случае проблем со здоровьем отчаянные сталкеры рискуют остаться там навсегда.
Сталкерство по любви
Виктория Полесская — одна из немногих девушек-сталкерш. "Я знаю четырех девочек, которые увлекаются этим, — рассказывает Виктория. — В основном это девушки и жены сталкеров, парни ведут их за собой". Впервые в зону Виктория попала в 2013 году: как и многие другие, не зная о существовании сталкеров, она поехала в Припять с официальной экскурсией. "Тогда мне захотелось сбежать из автобуса и пойти осматривать все самой", — вспоминает Виктория. Первый самостоятельный поход в Припять девушка совершила три года спустя: ее молодой человек Станислав Полесский взял ее с собой. Сегодня в послужном списке Виктории уже 12 походов в зону. Весной 2018 года они со Станиславом планируют обвенчаться в Чернобыле.
Базовый набор сталкера
Обычно поход в зону длится от четырех до восьми дней. За это время сталкеры исследуют покинутые территории, заходят в заброшенные дома, школы, больницы. Из таких походов обычно привозят тысячи фотографий, при этом выносить из зоны какие-либо предметы сталкеры не рискуют. Ночуют в полуразрушенных зданиях: спят либо на оставшихся от прежних обитателей печах и кроватях, либо в спальных мешках прямо на полу. За восемь дней экспедиции сталкер проходит до 200 километров.
Опытные ходоки берут с собой минимум необходимых вещей: удобная обувь, вместительный рюкзак, теплые вещи, дозиметр, компас, зарядные устройства для телефона и фотоаппарата, распечатанная карта, ножик и ракетница. "Поначалу я брал и бинокли, и приборы ночного видения, и даже самодельный свинцовый бронежилет весом 30 килограммов", — вспоминает Максим Алексашин.
Новички пытаются взять в поход оборудование на все случаи жизни — в итоге больше половины вещей в походе не пригождаются. "Напарник однажды потащил с собой топорик, — вспоминает Юрий Томашевский. — Мы им ни разу не воспользовались, потому что рубить деревья, создавая лишний шум, и жечь костры в зоне нежелательно — можно привлечь внимание патрулей. Пришлось этот топорик на себе нести всю дорогу".
"В походах в зону я всегда устраиваю себе полный комфорт, — рассказывает Виктория Полесская. — В отличие от парней, у меня набор вещей немного другой: я беру крем от раздражения, специальные салфетки, минимум семь комплектов белья, поскольку из-за обилия пыли ты чувствуешь себя некомфортно. И еще я всегда беру маленькую подушку".
"Зона не отпускает"
Никто из сталкеров не может объяснить, чем их так притягивает это место, но все сходятся на одном: зона вызывает зависимость. Примерно так же, как это описывалось в повести братьев Стругацких. "Все, Зона! И сразу такой озноб по коже. Каждый раз у меня этот озноб, и до сих пор я не знаю, то ли это так Зона меня встречает, то ли нервишки у сталкера шалят", — говорил герой Рэдрик Шухарт, для которого Зона была чем-то сродни наркотику.
"Я адекватный человек, работаю на нормальной работе, но проходит месяц, и я до дрожи в коленках хочу вернуться в зону", — делится Виктория. Максим Алексашин также хотел бы сыграть свадьбу в зоне отчуждения. "Было бы здорово жить в городе, а летом приезжать на два-три месяца в свой домик". На вопрос, не боится ли Максим проблем со здоровьем, он отвечает: "Я так понял, на мне это не отразится, а вот на моих детях и внуках может. Вся наша жизнь — риск".
По словам Юрия Томашевского, энергетика места чувствуется даже на физиологическом уровне: "Выходишь из зоны и чувствуешь, что будто какой-то груз с плеч падает". "Зона не отпускает, — говорит Томашевский. — В первый свой неудачный поход, который закончился спустя десять километров, я решил, что забуду про это место. Но как только я ступил на Большую землю, понял, что хочу вернуться обратно".
