О российских приоритетах по борьбе с терроризмом, ситуации в Сирии и сотрудничестве с США в интервью корреспондентам РИА Новости Кристине Луна-Родригес и Тимуру Хурсандову рассказал заместитель министра иностранных дел РФ Олег Сыромолотов.
— Какие темы на текущей Генассамблее ООН стали для российской делегации приоритетными с точки зрения борьбы с терроризмом?
— Основным лейтмотивом нашей работы на достаточно многочисленных мероприятиях по контртеррористической проблематике в рамках очередной сессии Генеральной Ассамблеи ООН было, как и прежде, наращивание вклада Всемирной организации в сотрудничество государств в сфере борьбы с терроризмом, сохранение и укрепление координирующей роли ООН в качестве ключевой международной площадки для решения главных вопросов глобальной контртеррористической повестки.
Безусловно, самая насущная в этом плане задача мирового сообщества сегодня — покончить с ИГИЛ* и другими признанными ООН терорганизациями, включая ту же "Джабхат ан-Нусру"*, под какими бы новыми "брендами" эта преемница "Аль-Каиды"* ни скрывалась.
С целью дальнейшего формирования условий для более эффективного противодействия ИГИЛ* Россия подготовила и распространила в Совете Безопасности ООН проект резолюции о введении всеобъемлющего торгово-экономического эмбарго в отношении территорий под контролем данной тергруппировки. Эта наша инициатива, однако, встретила сопротивление со стороны западных государств. И эти же самые страны оппонируют нам также по проекту резолюции СБ ООН по противодействию террористической идеологии и по другим инициативам. В каком-то смысле это, по сути, сопротивление, оппозиция прозвучавшему два года назад — опять же с трибуны ООН — призыву президента России к формированию широкого антитеррористического фронта.
К сожалению, преодолевать такую оппозицию, основанную на конъюнктурных и, уверен, близоруких интересах группы государств, которых не устраивает переход к действительно многополярному миру, достаточно сложно. На площадке ООН тоже раскручивается параноидальная русофобия, которая искусственно внедряется и в контртеррористическую повестку дня, в частности, через двойные стандарты в антитерроре: в Сирии, например, террористы делятся на "плохих" и "не очень плохих". Если с первыми все понятно — их в любом случае ожидает справедливое наказание, то последние нагло и искусственно выводятся из поля уголовного преследования под видом то "борцов за свободу", то "умеренных оппозиционеров", то в последнее время как "насильственные экстремисты" — видимо, в том числе для решения неких следующих политических или геополитических задач, против каких-то других, произвольно назначаемых "неугодных" режимов. В частности, у нас много вопросов к западной концепции "противодействия насильственному экстремизму", которая при определенных обстоятельствах вполне допускает вмешательство во внутренние дела государств и оправдание действий террористов и экстремистов как борьбу с "репрессивными и авторитарными режимами".
Поднимая данные вопросы, Россия не ищет какой-либо корыстной выгоды. То, что мы делаем, — в интересах всего мирового сообщества.
В связи с вашим вопросом не могу обойти вниманием еще одно важнейшее событие. Недавно на должность главы Управления ООН по вопросам борьбы с терроризмом в высоком ранге заместителя Генсека ООН был назначен российский представитель Владимир Воронков. Расцениваем это как признание роли России в ооновском антитерроре, а также правильности наших оценок соответствующих угроз и способов их устранения.
— Каковы шансы в рамках ООН принять документ о противодействии финансированию терроризма? Кто выступает против этого? Почему?
— Не вполне понимаю драматического тона вашего вопроса. Если говорить о сфере борьбы с финансированием терроризма, то на сегодняшний день в рамках ООН по этой проблематике сформирована весьма солидная и достаточно эффективная международно-правовая база. Впервые эти вопросы в рамках организации были комплексно урегулированы еще в 1999 году с принятием Генеральной Ассамблеей профильного универсального договора — Международной конвенции о борьбе с финансированием терроризма (МКБФТ). МКБФТ устанавливает основополагающие обязательства стран-участниц для обеспечения надежного перекрытия связанных с терроризмом финансовых потоков. Ключевыми из них являются криминализация финансирования терроризма, осуществление эффективного международного сотрудничества в борьбе с финансовой подпиткой террористов, в том числе в вопросах правовой помощи и выдачи виновных лиц, замораживание и конфискация террористических активов и другое. Россия подписала Конвенцию в 2000 году.
Россия продолжает предпринимать меры по укреплению международного режима борьбы с финансовой составляющей терроризма. За последнее время удалось достичь значительных успехов на этом направлении. В начале 2015 года инициировали заявление председателя СБ ООН по противодействию получению террористами нефтедоходов, а затем принятие резолюции СБ 2199, направленной на пресечение финансирования террористов за счет нелегальной торговли нефтью и нефтепродуктами, драгоценными металлами и культурными ценностями. Значение и своевременность этих документов для подрыва ресурсов ИГИЛ* и прочих воюющих тергруппировок именно в Ираке и Сирии трудно переоценить — удар был нанесен с предельной точностью.
В декабре 2015 года СБ ООН единогласно принял резолюцию 2253, проект которой был разработан совместно Россией и США и касался актуальных задач в борьбе с деятельностью и финансированием ИГИЛ*, "Аль-Каиды*" и связанных с ними лиц и группировок.
— В последнее время террористам в Сирии нанесен существенный урон, в частности — прорвана блокада ключевого города Дейр-эз-Зор. Не планируется ли в связи с достигнутыми успехами еще больше сократить группировку российских войск в Сирии или вообще прекратить операцию РФ в этой стране?
— Действительно, за прошедшие несколько месяцев сирийские правительственные силы при поддержке ВКС России добились существенных успехов в борьбе с террористическими бандформированиями. Вы правы: деблокирована база ВВС Сирии под Дейр-эз-Зором, части сирийской армии форсировали реку Евфрат. Оперативная обстановка способствует выполнению задачи по полному уничтожению группировки ИГИЛ* в данном районе. Сирийские войска при нашей поддержке развивают успешное наступление и на других направлениях, несмотря на неприятные для нас "сюрпризы" в виде военных провокаций с позиций, контролируемых опекаемыми США и их союзниками вооруженные группировки.
Недавно заработал согласованный в рамках астанинского формата механизм функционирования зон деэскалации. На сентябрьской международной встрече по Сирии в Астане Россия, Турция и Иран как страны-гаранты режима прекращения боевых действий объявили о создании четырех зон деэскалации в соответствии с меморандумом от 4 мая этого года на юго-западе Сирии, в Восточной Гуте, на севере провинции Хомс и в провинции Идлиб. Есть основания рассчитывать, что вместе мы продолжим продвигаться к дальнейшему урегулированию ситуации, несмотря на любые выходки хамелеоновской тергруппировки "Джабхат ан-Нусра*" (не удивлюсь, если узнаю, что гардероб их боевиков, помимо нарядов фельдшеров, медиков, спасателей из "Белых касок", теперь будет включать и хиджабы), которая на днях получила хорошую взбучку под Идлибом в ответ на свою подлую вылазку против сирийской армии и нашего взвода военной полиции.
Специально оговорюсь: режим прекращения огня и процессы деэскалации ни в коей мере не касаются таких группировок, как ИГИЛ*, "Джабхат ан-Нусра*" и союзных им отрядов террористов. Решительная борьба с ними будет продолжена до полного очищения Сирии от террористической скверны. Нельзя останавливаться на полпути, поэтому российские военнослужащие будут и далее оказывать содействие сирийской армии в уничтожении террористов. Соответственно, вопросы качественного и количественного состава группировки российских войск в Сирии будут и далее определяться поставленными перед нашими военными боевыми задачами.
— Все большую актуальность сейчас приобретают вопросы борьбы с кибертерроризмом. Президенты России и США на встрече в Гамбурге договорились о диалоге по созданию двусторонней рабочей группы по кибербезопасности. На каком этапе эта работа? Когда эта структура все-таки будет создана? Или это уже вообще нецелесообразно с учетом ухудшения двусторонних отношений?
— Что касается использования информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), в частности интернета, террористами, то мы с все большей тревогой следим за развитием ситуации в этой сфере. Сложность состоит в том, что данная проблема — лишь часть общего клубка угроз в области международной информационной безопасности (МИБ). Помимо кибертерроризма в него входит применение ИКТ в военно-политических и криминальных целях. Все эти вызовы настолько тесно переплетены между собой, что мы склонны рассматривать их в комплексе как единую триаду, не вычленяя отдельные компоненты.
ИКТ, к сожалению, сегодня стали чуть ли не основным инструментом военно-политического давления, вмешательства во внутренние дела других стран, нарушения прав и свобод их граждан. Даже информационная преступность часто выступает ширмой для реализации политических целей. Корыстные же хакерские атаки буквально ежедневно наносят колоссальный ущерб мировой экономике.
К сожалению, и на этой площадке переговорный процесс складывается не так гладко, как хотелось бы. Тем не менее мы сохраняем уверенность в возможности движения вперед. Международное сообщество должно осудить существующие опасности в сфере МИБ, сосредоточиться на поиске конкретных, практических решений.
Наиболее эффективным ответом на весь спектр угроз в этой области, на наш взгляд, станет выработка и принятие под эгидой ООН универсальных правил поведения государств в информационном пространстве. Такие правила должны быть нацелены на предотвращение в нем конфликтов и конфронтации, закрепление в цифровой сфере принципов неприменения силы, невмешательства во внутренние дела государств, уважения государственного суверенитета и соблюдения прав человека.
Очевидно, что любые многосторонние усилия в этой области должны дополняться двусторонним диалогом. Мы открыты к сотрудничеству с любыми заинтересованными государствами. США, как и Россия, — безусловный тяжеловес в области информационно-коммуникационных технологий. При таком раскладе диалог всегда полезнее, чем пикировка или обмен обвинениями. Надеюсь, что американская сторона это тоже понимает.
К диалогу с американцами по данной теме мы готовы. В этом плане у нас уже накоплен позитивный опыт. Сотрудничество возобновится, как только для этого созреет Вашингтон. Соответствующие предложения мы американцам неоднократно передавали. Исходим из того, что сейчас мяч находится на стороне США.
— В полном ли объеме сохраняются контакты России и США по противодействию терроризму в Сирии? Нет ли опасности, что они будут заморожены или снижен их уровень? Планируются ли в ближайшее время встречи в этом формате, на каком уровне?
— Сирийская тема — в постоянном фокусе российско-американских контактов по дипломатической и военной линиям. Подчеркиваем, что мы заинтересованы в налаживании реальной координации с США в борьбе с терроризмом в этой стране. Проблематика урегулирования конфликта в САР регулярно поднимается в ходе телефонных разговоров и личных встреч министра иностранных дел России Сергея Лаврова с госсекретарем США Рексом Тиллерсоном. Только во время визита министра на "неделю высокого уровня" Генассамблеи ООН в сентябре они встречались дважды — 17 и 19 сентября этого года. Это, мне кажется, уже ответ на вопрос о том, есть ли риск замораживания или снижения уровня контактов.
Продолжается рабочее и экспертное взаимодействие и на международных площадках, где рассматривается вопрос сирийского урегулирования, включая женевский процесс. Диалог поддерживается на уровне военных специалистов. В частности, командование российской группировки войск в Сирии по существующему каналу связи заранее объявило американским партнерам о границах проведения боевой операции против ИГИЛ* в Дейр-эз-Зоре. С августа этого года в Аммане также действует трехсторонний мониторинговый центр Россия-США-Иордания по вопросам функционирования южной зоны деэскалации на юге Сирии.
В то же время в данном контексте должен вновь предельно четко акцентировать внимание на том, что мы жестко отводили и будем отводить попытки США воспрепятствовать быстрой и окончательной ликвидации террористического очага в Сирии, замедлить наступление правительственных сил. Абсурдна ситуация, при которой внешняя сила, присутствующая на сирийской территории незаконно, без согласия правительства САР начинает определять географические рамки для действий сирийской армии, осуществляющей операцию по освобождению собственной страны от террористов. Прямо говорим американским коллегам: мы предлагаем вам координацию и взаимодействие в борьбе с террористами в Сирии — вы отказываетесь. Кто остается в выигрыше?— ИГИЛ*. Создается впечатление, что американские партнеры попросту не хотят допускать разгрома ИГИЛ* правительственными силами, действующими при поддержке ВКС России. На память невольно приходят события годичной давности, когда самолеты возглавляемой США коалиции в течение нескольких часов утюжили позиции сирийской армии под Дейр-эз-Зором, обеспечив этой "ошибкой" успешные действия террористов, разрезавших надвое оборону правительственных сил. Указываем Вашингтону на полную несостоятельность его антиигиловской стратегии.
Тем не менее мы готовы к продолжению работы с американцами в интересах урегулирования сирийского конфликта. От степени искренности намерения США бороться с террористами ИГИЛ* и "Аль-Каиды*" и достичь нормализации обстановки в Сирии зависит в конечном плане российско-американский диалог по противодействию терроризму в этой стране.
— Как вы оцениваете работу, проведенную в Египте для предотвращения трагедий, подобных той, что случилась с российским лайнером над Синаем в 2015 году? Можно ли рассчитывать на то, что авиасообщение с этой страной будет возобновлено?
— Мы прекрасно понимаем, насколько важен вопрос возобновления прямого воздушного сообщения для наших египетских партнеров и для сотен тысяч российских туристов, которые хотели бы вновь посетить полюбившиеся им курорты на Красном море. При этом главным приоритетом для нас остаются задачи обеспечения безопасности граждан Российской Федерации.
Отмечаем, что египетская сторона проделала большую работу по повышению стандартов безопасности в своих воздушных гаванях, в частности в Каире. Сейчас вопрос о возобновлении воздушного сообщения с египетской столицей рассматривается российскими компетентными ведомствами. Надеюсь, что их выводы будут положительными.
— Ранее ряд арабских стран разорвал отношения с Катаром, обвинив его во вмешательстве во внутренние дела других государств и в финансировании терроризма. Есть ли у Москвы данные, подтверждающие или опровергающие связь Дохи с международным терроризмом?
— Находимся в постоянном контакте со всеми сторонами нынешнего конфликта в Персидском заливе. Президент РФ Владимир Путин провел целую серию телефонных бесед с лидерами вовлеченных в этот кризис государств. Регулярный диалог по упомянутой проблематике поддерживается и по линии внешнеполитических ведомств. Этому, в частности, были посвящены рабочие поездки Сергея Лаврова в Кувейт, ОАЭ, Катар и Саудовскую Аравию.
Выступали и продолжаем выступать в этой связи за то, чтобы существующие между участниками противостояния разногласия разрешались за столом переговоров путем учета интересов и озабоченностей друг друга. Призываем их воздерживаться от контрпродуктивной риторики, обоюдных обвинений, проявлять сдержанность и конструктивный настрой на поиск взаимоприемлемых развязок. Будем и далее поддерживать соответствующие посреднические усилия Кувейта и других государств.
* Террористическая организация, запрещенная в России
Развитие ситуации — в спецпроекте РИА Новости "Война в Сирии" >>
