МОСКВА, 11 сен — РИА Новости, Лариса Жукова. В России наказание в колониях отбывают свыше шестисот тысяч человек. Около трехсот тысяч россиян ежегодно выходят на свободу. Но в общество возвращаются далеко не все: проблемы с документами, работой, семьей, жильем мешают многим начать жизнь с чистого листа. Корреспондент РИА Новости выясняла, как устроена система реабилитации в нашей стране.
Застрять во "вчерашнем дне"
В 1995 году механик швейного производства Александр Тишкин, житель небольшого, развитого в советское время промышленного города Белово Кемеровской области, получил семь с половиной лет тюремного заключения за разбойные нападения.
"Когда начался разгул бандитизма на Кузбассе, я работал на швейном производстве, — вспоминает он. — В течение десяти месяцев не получал зарплату. Мне ничего не оставалось делать, кроме как уйти в криминал, чтобы добыть еду. Я себя не оправдываю, но других доступных вариантов не было".
Годы, проведенные в местах лишения свободы, он называет "потерянным временем": когда вышел из тюрьмы, мир кардинально изменился, и он оказался человеком, застрявшим "во вчерашнем дне". Но хуже было то, что у Тишкина не было и настоящего.
Пока он отбывал наказание, его мать продала мошенникам квартиру, в которой он был прописан.
Полгода после освобождения мужчине пришлось доказывать, что он гражданин России: "С того адреса меня аккуратно "стерли", как будто я никогда там и не жил".
Но и после восстановления паспорта Тишкин столкнулся со стигматизацией: профессиональному механику и плотнику везде отказывали в приеме на работу. Служба безопасности каждой компании проверяла наличие судимости. Хотя и без документов, лишь посмотрев на него, можно было сказать: сидел. "По глупости сделал татуировки на руках", — рассказывает мужчина.
Первое время он жил с отцом в съемной квартире, а потом не стало и отца. Так он остался без друзей и семьи, определенного места жительства и работы.
"Меня глушило чувство одиночества. Но я не унывал. Мой характер сформировался за годы заключения: я долго думал о будущем и понимал, насколько опасно терять свободу", — говорит Тишкин.
Порочный круг
В тюремном заключении отбывают наказание свыше шестисот тысяч россиян, рассказывает начальник отдела защиты прав человека в местах принудительного содержания Аппарата Уполномоченного по правам человека Алексей Юношев. Ежегодно на свободу выходят около трехсот тысяч из них.
Освободившимся выдают личные вещи, сухой паек и проездные документы. Паспорт можно вернуть, заплатив госпошлину в Сбербанке. Но за годы заключения многие забывают свои прошлые паспортные данные и впоследствии сталкиваются с проблемой восстановления документов, удостоверяющих личность. Это мешает претендовать на социальную и медицинскую помощь, утверждает правозащитник, а ведь у многих заключенных диагностированы серьезные заболевания.
Неготовность общества принять отбывшего наказание человека приводит к тому, что он либо идет на рецидив, чтобы вернуться в более знакомую тюремную систему, либо находит утешение в наркотиках и алкоголе, резюмирует Юношев.
Потерянная свобода
"Мне нужно было найти себя, и я отправился путешествовать по России", — вспоминает Александр Тишкин. За десять лет скитаний он побывал во всех крупных городах. В каждом из них он жил в центрах социальной реабилитации для бывших заключенных: "На любой остановке на столбах висят объявления о предложениях помощи людям, "попавшим в сложную ситуацию". Я как раз в такую ситуацию и попал", — говорит он.
Такие организации создаются на личном энтузиазме людей, как правило, имеющих опыт заключения. Успешный пример работы такого центра есть в Казани. Им руководит Азат Гайнутдинов, член Общественной палаты Татарстана. В конце 90-х Гайнудтинов оказался в казанской ИК-2 на три года и восемь месяцев. Находясь там, он увидел, как люди вновь и вновь возвращались в колонию.
"В день, когда я освобождался, вместе со мной выходил бригадир цеха по имени Фарид. Я случайно обратил внимание на его глаза, это были глаза потерянного человека. Я вдруг понял, что он совсем не рад освобождению и заметно нервничает, — рассказывает Гайнутдинов. — Вдруг он спросил меня: "А что делать дальше? Мне ведь идти совсем некуда". И меня посетила мысль: а сколько же таких людей, которых никто и нигде не ждет после освобождения?".
В Татарстане отбывают наказание более 12,5 тысячи человек, из них ежегодно освобождаются около четырех тысяч. Но в то же время исправительные учреждения пополняются таким же числом заключенных, из которых более 65% — люди, получающие срок не в первый раз, говорит Гайнутдинов.
Главная задача центра — помочь освободившимся вернуться к полноценной социальной жизни. В организации работают юристы, психологи, есть соглашения с муниципальными районами и представителями малого бизнеса о дальнейшем трудоустройстве подопечных. Содержание одного человека в среднем обходится в 20 тысяч рублей: в финансировании помогают благотворители. С 2015 года центр посетили почти полсотни человек, и большинство смогли найти работу, а некоторые — открыть свое дело.
"Не зэк, а авторитет"
"Работа руками меняет сознание", — подчеркивает Станислав Елагин, директор питерского Обуховского профессионального училища №4. Это единственное в России заведение, где заключенные не только получают рабочие специальности, но и обучаются психологии, конфликтологии, основам ведения бизнеса и планированию бюджета во время отбывания срока.
"К сожалению, как говорил один мой знакомый бывший начальник колонии, чем быстрее заключенные деградируют, тем легче ими управлять, ведь умные зэки никому не нужны, — рассказывает Елагин. — Но какими они выходят после того, как их сломали? Обозленными, полными мести. Они превращают жизнь близких в ад. Тюремную субкультуру впитывают их дети, чаще мальчики. И уже целыми семьями они отправляются на зону".
По словам Елагина, сама возможность проявить свои таланты и получить признание меняет психологию заключенных: "Когда двое наших арестантов получили от модельера Вячеслава Зайцева грамоты за победу в конкурсе "Красиво шить не запретить", внезапно вся колония — больше тысячи человек — начала аплодировать. Они восприняли их награждение как личное признание, их самоуважение выросло".
Лучшие работы показывают родителям воспитанников, и те начинают гордиться детьми, продолжает директор училища. Сами бывшие заключенные тоже осознают важность обучения: так, один из выпускников благодарил заведение за навыки работы с компьютером: "Я для своих детей не зэк, а авторитет, это дорогого стоит", — признавался он Елагину.
"Посвященный Богу"
Александр Тишкин побывал не менее чем в шести центрах реабилитации, пока, наконец, в 2015 году не попал в воронежский "Назорей" (в переводе с иврита — "посвященный Богу". — Прим. ред.), которым почти двадцать лет руководит пастор лютеранской церкви Святой Марии Магдалины Анатолий Малахов. Помогать заключенным Малахов решил, пока сам отбывал наказание.
Центр представляет собой несколько квартир, где живут до тридцати постояльцев. Всего же за год программу проходят до ста человек. Они постоянно заняты: производят плитку, ступени, камины и даже иконы. В 2009 году Малахов открыл осетровую ферму. Под нее перестроили заброшенный коровник в селе Ямное — вместо стойл появились бассейны, в которых начали растить редкую для региона рыбу. Партнером центра выступает государство: это полиция, ФСИН, миграционная служба, врачи.
"В "Назорее" принципиально иной, нежели в других центрах, подход к реабилитантам, — говорит Тишкин. — Обычно они выполняют только ту работу, которую дают. Все расписано и продумано за человека. И это не дает свободы выбора, не учит самостоятельности. Здесь мне дали возможность найти работу по сердцу: я начал со швейного производства и смог восстановить свои навыки".
Постепенно Тишкин пришел к собственному производству изделий из дерева. Он начал с малого: нашел во дворе паллету, выбрал из нее ольховые доски и смастерил рамку под фотографию. Продав ее, смог купить наждачную бумагу, а позже — и электроинструменты. Сейчас Тишкин делает своими руками шкатулки, кухонные наборы, полки для домашнего иконостаса — все, на что хватит фантазии заказчика.
"Заказы поступают нечасто, но стабильно. Мне даже не нужно давать рекламу: клиенты по сарафанному радио находят меня сами", — с гордостью признается он.
"В центре я понял, что нужен на этом белом свете, что созидать для окружающих — значит получить еще больше, чем отдал, — продолжает бывший заключенный. — Люди считают, что человек после тюрьмы остается преступником. Она действительно меняет, но у всех будут свои выводы. Чтобы не было рецидивов, нужно быть немного добрее друг к другу и доносить, что человек может быть полезным другим. И тогда рано или поздно он сам станет лучше".
