МОСКВА, 22 июн — РИА Новости, Лариса Жукова. В России около 650 тысяч человек отбывают наказание в местах лишения свободы — по этому показателю наша страна занимает второе место в мире после США. Но россиян, имеющих отношение к пенитенциарной системе, намного больше: это и родственники заключенных, и те, кто знакомится с арестантами и вступает в романтические отношения на расстоянии, — так называемые "заочницы" или "ждули". Почему, несмотря на рискованность таких знакомств, женщины готовы идти против социальных норм, разбиралось РИА Новости.
Жизнь в ожидании
В день освобождения любимого 43-летняя Светлана Шубина (имя и фамилия изменены по просьбе героини. — Прим. ред.) простояла на двадцатиградусном морозе у КПП исправительной колонии № 2 Рязанской области пять часов. "Был январь, а в зоне случилось ЧП, долго не отдавали документы. Мое тело онемело от мороза, но я не обращала внимания на холод — боялась на минуту отойти, чтобы не пропустить его", — рассказывает она.
С 32-летним Алексеем она познакомилась по интернету, ему оставалось сидеть полгода. За это время Светлана успела влюбиться: "Он покорил меня своей добротой, говорил, что я его "малышка" и никто, кроме меня, не нужен, обещал помогать всем, чем сможет. В тот момент я уже отчаялась найти мужа на воле: все заканчивалось тем, что несколько раз меня избивали — то я плохо кормила, то не давала денег на сигареты или пиво. Он был другим".
Заочные отношения, которые начинаются с заключенным на расстоянии, имеют перспективу брачных: законным супругам гораздо легче "выбивать" свидания у тюремных стен. На интернет-жаргоне женщину, которая готова посвятить месяцы, а порой и годы жизни на то, чтобы дождаться сидельца, называют "ждулей". Она не только жертвует личным временем и рискует быть осужденной обществом за связь с арестантом, но и включается в особый режим заботы о нем: присылает нежные стихи, готовит передачи, пополняет счет мобильного телефона, ездит на свидания, оплачивает долги, помогает с юридической помощью и порой идет на криминал.
Ради того, чтобы поддержать Алексея, Светлана, мать-одиночка с двумя детьми, работающая в местном кафе, брала кредиты. Сейчас она должна банкам свыше ста тысяч рублей, и проценты продолжают расти. Но об этом она говорит как-то мельком — важнее другое.
"Все было хорошо. Но спустя два месяца начались гулянки, — рассказывает она. — Он стал пропадать из дома. Я ни в чем его не упрекала, только просила, чтобы в дом никого не приводил. А потом он внезапно ушел к своей жене, хотя говорил, что никогда не простит ее. У меня до сих пор сильная депрессия, не хочется жить. Все жду: может, одумается и вернется?"
"Тюрьма — это не что-то совершенно чужеродное, не другая планета, не остров", — считает директор Центра молодежных исследований НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге Елена Омельченко. По словам эксперта, исследования тюремной системы — это в каком-то смысле исследование самой жизни. В течение двух лет под ее руководством специалисты изучали феномен "заочниц". В Санкт-Петербурге, Москве, Ульяновске и Саратове социологи пытались понять: что движет женщинами, которые вступают в отношения с арестантами, и как меняется их самооценка? Результаты исследования были опубликованы в книге "Около тюрьмы: идентичность и повседневность родственниц заключенных".
"Кидаются на зеков"
Наталье Рудовой (имя изменено по просьбе героини. — Прим. ред.) 40 лет. Она живет за границей в русскоязычном городе и воспитывает троих детей от разных браков. "Я вроде как и при ковре, и в ажуре, но мне романтики не хватает. Пострадать, пожалеть кого-то, обогреть, приласкать", — признается она.
С 38-летним Николаем она познакомилась в Европе, когда переживала тяжелый развод — "вышвырнула мужа". Уже через неделю возлюбленного посадили — это была его третья судимость. "Я с первого дня знала, что мой любимый — рецидивист. Но для меня он такой один: импульсивный, жесткий, истеричный, но очень добрый и человечный. С ним я чувствую себя маленькой девочкой".
В общей сложности Наталья ждет Николая семь лет. Осталось всего три года, говорит она: "Натворили ребята чудес, а переживаем теперь мы. Строить отношения, конечно, сложно. Человек с юности живет от ходки к ходке, "по понятиям". Первое время я боялась лишнее слово сказать. Но с моим арестантом очень глубокие, настоящие чувства, и я благодарна ему за них. Все пытаюсь поставить его на путь истинный: хочется обогреть и дать ему ощущение дома".
Елена Омельченко выделяет несколько причин того, почему женщины выбирают такой непростой образ жизни. Основным мотивом становится одиночество. "Женщины, вступающие в отношения с мужчинами, отбывающими срок в местах заключения, нередко несчастливы в личной жизни и имеют низкую самооценку", — считает исследователь.
Подвигнуть на риск отношений с заключенным может и пример родственницы или подруги, и просто интерес к криминальной тематике: иногда на зоне женщины ищут покровителя — "тюремного авторитета". "При этом происходит романтизация тюрьмы — как мужского места, "настоящего" мужского и "настоящего" мужчины", — отмечает Елена Омельченко.
"Брошенная, преданная мужем американка идет к психоаналитику, у наших женщин нет денег на психоаналитика, и они идут к зеку", — заметила одна из информанток исследования.
Менее деликатной классификацией "заочниц" делится анонимный сиделец: "Это либо девушки с детьми, либо полные, либо не очень привлекательные, либо с низким материальным уровнем и уровнем образования — "гопницы". К любой зайди на страничку — ковер на фоне, грязные обшарпанные стены, плохо одетые дети, сожженные волосы… Ни разу не видел, чтобы красивая, ухоженная, богатая, образованная девушка искала зека по переписке. Вывод один: кидаются на зеков по переписке только от безнадеги, с низкой самооценкой".
Несмотря на такой циничный подход, практически у всех заключенных есть заочные подруги — иногда не одна и параллельно с официальными женами, говорится в исследовании Елены Омельченко.
Активному общению способствует доступность связи почти во всех зонах, о чем часто сообщается в социальных сетях: "В Рязани. Строгий. Режимный лагерь, но игра идет. Мусора особо не крепят, трубки почти у каждого. Ноги ходят. Все дела через красных (людей, которые сотрудничают с правоохранительными органами. — Прим. ред.)", написал один из многочисленных пользователей интернета из места заключения.
"Люблю, купи костюмчик"
Зеков интересует не столько романтическая переписка, сколько вполне конкретный ресурс материальной поддержки, который представляет собой "ждуля". Именно поэтому, чтобы найти заочную подругу и удержать ее внимание, они изучают приемы психологической манипуляции.
Такие истории случаются сплошь и рядом. "Например, 40-летняя мать троих детей Надежда, пережившая тяжелый развод, стала "заочницей" после "случайного" телефонного звонка. Приятный мужской голос: "Я ошибся номером". Далее по сценарию: "Девушка, а что у вас такой голос грустный?" — сообщается в исследовании.
Довольно скоро начинают звучать слова "люблю" и "нужна". Одна из "заочниц" анонимно рассказала о том, как ее возлюбленный — заключенный — быстро наладил телефонный контакт с ее сыном и спустя месяц знакомства сделал предложение руки и сердца. И добавил просьбу — обновить гардероб.
"Жить без этого родного голоса в трубке стало сложнее. И тут любимка просит купить ему спортивный костюм, кроссовки, шапку и привезти в тюрьму. Отвезла. Думала, может, надобность во мне отпадет у него. Не пропал, звонит каждый час, висим на телефоне целыми сутками. Вчера предложил замуж за него выйти", — поведала женщина.
Не все знакомства заканчиваются реальной встречей. Например, среди зеков популярен прием "развести" на еду. Поскольку на посылки есть ограничения в 20 килограммов на несколько месяцев, они придумывают, как обойти это правило и получить больше вкусных передач. "Позвал на свидание, я собрала все справки, баул с деликатесами. А мне говорят: "Не положено ему с вами идти, вы ему никто". Звоню милому, он отвечает, что женимся, — вспоминает несостоявшаяся невеста. — И предлагает пока передачей сдать продукты, чтобы мне обратно ехать легче было. Решила разузнать у свиданщицы о передачах на его имя — мои подозрения подтвердились! Находит этот "принц" вот таких, как я, приглашает на свидание, которого не будет, а потом неплохие передачи на два-три лимита себе затягивает".
"Заочницы" готовы идти на многое, чтобы быть вместе со своими избранниками. Например, взять кредит на 300 тысяч рублей и нанять адвоката, чтобы добиться условно-досрочного освобождения, или молчать о заражении ВИЧ.
Доходит и до нарушения законов. "Я работала фельдшером в одной исправительной колонии, — анонимно рассказывает девушка. — Никому не отказывала ни в больничном, ни в лекарствах, бывало, что и покупала сама на свои деньги. Когда была в отпуске и планировала уйти с работы, один из зеков написал мне, началось общение. Влюбилась. Когда вышла на работу, он попросил принести ему телефон. Пронесла. Потом сим-карты, потом героин".
"Оставляли его друзья в закладке, я забирала, и так было полгода, пока однажды на входе с героином меня не приняли менты. Я получила четыре года условно, 20 тысяч рублей штрафа. А он вдруг вышел досрочно. Как мне потом рассказали, он сдал меня, чтобы выйти", — говорит она.
Практика использования заключенными женщин в своих интересах в России очень распространена, говорит председатель коллегии адвокатов "Старинский, Корчаго и партнеры" Евгений Корчаго: "Они действительно часто становятся жертвами преступных посягательств, когда заключенные выходят на свободу, — это могут быть как преступления против собственности, так и против жизни и здоровья. Другой, не менее распространенный вариант — когда они сами совершают преступные действия, о которых их просят мужчины. Чаще всего это передача запрещенных предметов, за которую предусмотрена административная ответственность (ст. 19.12 КоАП РФ). В качестве наказания за данное деяние предусмотрен штраф в размере от трех до пяти тысяч рублей с конфискацией запрещенных предметов. Если речь идет, например, о передаче наркотиков, оружия или других изъятых из гражданского оборота объектов, то виновное лицо может быть привлечено к уголовной ответственности по соответствующей статье УК".
"Что мне нравится в этих мужчинах — им совершенно не стыдно уговаривать и лгать, — говорит одна из потерпевших. — Говорят, тюрьма учит отсутствию стыда и привычке не расставаться до последнего с тем, что нужно".
Казенный дом
Многие "ждули" стремятся стать "настоящими женами". Согласно установкам, существующим в тюремной и околотюремной среде, ею становится та женщина, которая ждет и заботится не менее пяти лет, отмечает Елена Омельченко: "Можно сказать, что это своего рода производство женского счастья через женский долг". Часто речь идет уже не о любви, а инерции, зависимости и реализации заботы.
За время заочных отношений женщины не только перенимают жаргон и установки возлюбленных, но и доходят до бракосочетаний в зоне. В этом процессе происходит "доместикация тюрьмы" и "тюремизация дома": женщины готовы сколько угодно добиваться встреч с возлюбленными и создавать уют даже во временных пристанищах.
В комнатах для свиданий обычно есть диван, кресло, стол, стул, шкафы, общий душ и кухня. Пребывание там, как и пользование техникой, оплачивается посуточно: от 100 рублей за каждый из видов услуги (например — кондиционер, телевизор, холодильник, обогреватель).
Цена за это счастье высока: не столько в финансовом, сколько в психологическом плане. Процесс свиданий с заключенными вынуждает женщин не только выстаивать долгие часы в очереди, но и проходить через множество унизительных процедур. Например, при проверке иногда не ограничиваются металлоискателем и могут насильно подвергнуть гинекологическому осмотру.
На этом испытания не заканчиваются. Женщины, связавшие свою судьбу с заключенными, рискуют оказаться в социальной изоляции. Они, как пишет Омельченко, могут "ассоциативно обвиняться" в преступлении, совершенном их избранником: "Кроме стигматизации в рамках семьи и соседства, а у части женщин — и на работе, они вынуждены включаться в контекст вины за свой выбор "такого мужчины" и ассоциативно становиться в определенном смысле виноватыми и в его преступлении, образе жизни, отвечать за его поведение на зоне, конфликты с охраной и администрацией".
Дом девушки, ожидающей возлюбленного из зоны, "начинает походить на камеру", отмечают исследователи: "На столе компьютер, настроенный на виртуальную связь, телефон в 24-часовом переговорном режиме, на столе или стене — фотографии сидельца, свадьбы (если была), может звучать музыка, связанная с особым стилем тюремного шансона. На полу — собранные, готовые к отправке на зону сумки (баулы) с вещами, продуктами, сигаретами, чаем и кофе".
Но в условиях репрессивной дегуманизированной системы наказания жены и подруги заключенных выполняют важную функцию государства, подчеркивают исследователи. Они фактически заменяют собой систему социальной помощи заключенным, подготавливая их к возвращению к нормальной жизни.
"Каждый третий банк не одобрит кредит свыше ста тысяч, почти невозможно взять ипотеку. Моего "бортанули" на трех заводах — не прошел службу безопасности. Даже грузчиком не в каждый магазин берут. Без связей почти невозможно устроиться", — пишет о трудностях социализации супруга одна из бывших "заочниц".
Дождаться принца
Одиннадцатого февраля 2016 года Кумертауский межрайонный суд Оренбургской области приговорил 25-летнего местного жителя к году лишения свободы. В тюрьму он попал всего через полмесяца после предыдущей отсидки: отбывая наказание, по переписке познакомился с девушкой из Кумертау, освободившись, начал с ней жить, но не прошло и двух недель, как он похитил у своей сожительницы деньги и золотой браслет — всего на сумму 25 тысяч рублей.
Такой истории Ирина Горохова (имя изменено по просьбе героини. — Прим. ред.), которая была адвокатом и влюбилась в своего подзащитного, не удивляется. "Сидела с ним, можно сказать. Скинула в апелляции пять лет. Тянула передач на всю колонию", — рассказывает она. Когда избранник вышел на свободу, обокрал ее на крупную сумму. Теперь Ирина не верит в счастливые истории отношений, которые начались и продолжались с заключенными.
"Мужчина должен быть несудимым — и точка. Они не возвращаются нормальными. Любовные истории заканчиваются горьким разочарованием. Никто из ребят не начал новую жизнь, а "заочницы" им нужны лишь как шея, на которую можно сесть и получать за красивые слова финансы. У них там есть все: и наркотики, и виски, и проститутки — были бы деньги. А девушки надеются и ждут от небольшого ума", — уверена она.
Настоящие отношения с бывшими заключенными чреваты не только кражами, но и насилием, рассказывают экс-"ждули". Они признаются, что порой испытывают страх перед возлюбленными.
"Мой сидел за убийство. Когда мы впервые ругались, он пришел в ярость, у него изменилось лицо: он абсолютно забыл, с кем разговаривает, взгляд звериный. Иногда шутя говорит: "Невинно убиенные — сразу в рай", а мне как-то несмешно. Когда я пытаюсь уйти от него, сразу спрашивает: "Любимая, ты в рай захотела?" и смеется. Мне страшно".
Но Наталья Рудова, избраннику которой осталось сидеть три года, не считает себя жертвой. Она настроена помочь ему в социальной реабилитации и получении гражданства и не боится никаких трудностей: "Каждая девушка ищет свое счастье, пусть даже при этом набивая свои шишки. Желаю всем дождаться своих долгожданных принцев. Дай бог сил, любви и тепла, чтобы привести их в чувство и вернуть к нормальной жизни. Я многое поставила на кон".
Число отбывающих наказание женщин, по статистике, намного меньше, чем мужчин. По состоянию на начало февраля 2014 года в 730 исправительных колониях отбывали наказание 557,7 тысячи человек, из них 45,3 тысячи — женщины, отмечает Елена Омельченко. Однако помощь таким женщинам оказывают в основном матери либо подруги по зоне, освободившиеся раньше. Мужья по большей части предпочитают разводиться с женами, оказавшимися в заключении: "Это связано с особой стигмой осужденных женщин, которые окружаются стеной молчания. Факт отбывания наказания, как правило, скрывается от родственников и соседей".
