МОСКВА, 15 авг — РИА Новости, Анна Михайлова. Что было бы, если немцы не переправили бы Ленина в Россию, а Николай II не отрекся от престола? Говорят, история не терпит сослагательного наклонения, но даже спустя столетие специалисты задаются этими вопросами.
К годовщине событий 1917 года в издательстве "Альпина нон-фикшн" выходит сборник "Историческая неизбежность? Ключевые события русской революции". В книге британского дипломата, бывшего посла Великобритании в России сэра Тони Брентона собраны статьи известных западных историков. РИА Новости публикует отрывки из сборника.
Во всем виновата жена
Глава "Последний царь" Дональда Кроуфорда посвящена событиям марта 1917 года, когда император Николай II отрекся от престола в пользу брата Михаила. По мнению английского историка, в падении дома Романовых большую роль сыграла императрица Александра Федоровна, по происхождению немка.
"Когда в 1915 году Николай принял на себя верховное командование армией и перебрался в Ставку в Могилеве, примерно в 700 км от столицы, он препоручил супруге контролировать остававшихся в Петрограде министров. В последующие два года правительство постепенно превращалось в ее кабинет. Министры назначались только с одобрения ненавистного всем "святого человека" Григория Распутина: царица непоколебимо верила, что лишь обладающий "духом божьим" Распутин спасает от смерти ее больного гемофилией сына".
Тем не менее автор статьи уверен, что никто в тот момент не планировал отлучать от власти всю династию Романовых. И сторонники, и противники царской семьи желали, чтобы Николай отрекся от престола в пользу 12-летнего цесаревича Алексея, регентом которого должен был стать младший брат императора — Великий князь Михаил.
"Ники проявил слабость"
В итоге запоздалое отречение Николая обернулось демонстрацией слабости российской монархии, считает Кроуфорд. Историк описывает этот драматичный момент буквально поминутно.
"Николай подошел к окну, невидящим взглядом посмотрел на станцию. Он не мог отмахнуться от мнения своих генералов, а они только что вынесли ему вотум недоверия — и как царю, и как верховному главнокомандующему. Он не мог отстранить их, не мог продолжать спор. Наконец он обернулся и спокойно заявил: "Я решился. Я откажусь от престола".<…> Весть об отречении распространилась мгновенно, кузен Николая, английский король Георг V, в ту же ночь записал в дневнике: "Боюсь, всему виной Алики [Императрица], а Ники проявил слабость".
"Кругом измена, трусость и обман"
По мнению английского историка, на этом все могло и закончиться — "историческая неизбежность" в виде отречения императора спасла бы Россию от революции. Однако Николай передумал и через несколько часов издал второй манифест об отречении, на этот раз еще и за наследника — царевича Алексея. О мотивах этого решения сегодня остается только догадываться.
"Упрямство и досада? Не захотели меня, не получите и моего сына? Такая мысль могла мелькнуть у раздосадованного Николая, но сильнее была реальная тревога: оставшись без заботы родных, хрупкий, больной гемофилией Алексей подвергался смертельной угрозе, что подтвердил и путешествовавший вместе с царской семьей придворный врач Сергей Федоров".
Автор приводит цитату из дневника Николая II: "В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена, и трусость, и обман". Как всегда, Николай винил кого угодно, только не себя", — заключает историк.
Николай так никогда и не осознает, пишет Кроуфорд, что он натворил: ради своих "отеческих чувств" последний царь погубил династию.
На сцену выходит "безобидный пьяница"
В главе "На сцену выходит Ленин" историк Шон Макмикин рассуждает о том, каким образом Владимир Ульянов стал лидером революции. По мнению автора, в апреле 1917 года Ленин, вернувшийся в Россию из Швейцарии, лишь ловко воспользовался ситуацией. Историк утверждает, что предложение вернуться в Россию поступило революционеру от немецкого МИДа, а санкционировал это лично канцлер Германии Теобальд фон Бетман-Гольвег.
"Берлин выделил пять миллионов марок золотом на переезд и начало деятельности Ленина в России, и через пять дней тот сел в поезд, отправлявшийся с главного вокзала Цюриха в Сассниц — принадлежавший Германии порт на Балтийском море. С ним вместе ехали Крупская, Радек, Зиновьев, Фридрих Платтен и постоянная любовница Инесса Арманд. После краткой остановки в Стокгольме они прибыли на Финляндский вокзал Петрограда 3 апреля в начале двенадцатого ночи".
"За какие-то две недели Ленин ухитрился радикализировать политический ландшафт России.<…> Говоря словами политического маркетинга, он создал себе мощный бренд как лидер антивоенной и антиправительственной оппозиции. Ему оставалось только твердо придерживаться заявленных принципов и ждать, пока прочие лидеры, вынужденные вести стремительно утрачивающую популярность войну, дрогнут перед ним ".
Ключевой момент истории тех дней — 24 октября 1917 года — подробно описывает в своей статье "Безобидный пьяница: Ленин и Октябрьское восстание" британский историк Орландо Файджес.
"Около десяти вечера 24 октября 1917 года Ленин покинул свое убежище на Выборгской стороне Петрограда. На нем были парик и кепка, как у рабочего, голова обмотана бинтом. Вместе с сопровождавшим его финским большевиком Эйно Рахья он отправился в Смольный институт — штаб-квартиру Петроградского совета, чтобы призвать товарищей по партии начать восстание на следующий день, накануне съезда Советов. <…> Когда около Таврического дворца их остановил верный правительству патруль, полицейские приняли Ленина за безобидного пьянчужку и пропустили его".
Историческая неизбежность или случайность
Файджес пишет, что у ворот Смольного "стояли пулеметы, верные Керенскому красногвардейцы были начеку и проверяли у входящих пропуска. Хотя у Ленина пропуска не было, ему удалось пройти мимо красногвардейцев, смешавшись с толпой. Он направился прямиком в класс 36, где большевики проводили предвыборное собрание, и заставил их созвать Центральный комитет партии. Центральный комитет отдал приказ о начале восстания".
Специалист утверждает, что не пропусти тогда солдаты Ленина в Смольный — восстания большевиков бы не было, и судьба страны сложилась совсем иначе.
"По всей вероятности, в любом случае произошла бы гражданская война, но не такого масштаба, как тот военный конфликт, который охватил Россию с 1917 по 1922 год. Печать исторической неизбежности лежит на событиях с момента Октябрьского восстания и до момента установления диктатуры большевиков, до Красного террора и гражданской войны, со всеми ее последствиями для советского режима. Однако сама победа Ленина 25 октября была результатом случайности. Если бы "безобидного пьяницу" узнал верный правительству патруль, история могла бы сложиться иначе".
