Алексей Дьяконов, член Зиновьевского клуба МИА "Россия сегодня"
Прошлое, как известно, иногда возвращается. Как воспоминания и желание людей возвратить то, что вернуть, кажется, уже невозможно. Можно лишь воссоздать какие-то элементы этого прошлого, прикоснуться к сполохам ушедшей жизни.
Это происходит потому, что, как пишет искусствовед Ирина Зарон, "нам осталась лишь похожесть на то, что мы хотим возродить, но утрачено самое главное — мироощущение и мировосприятие". В случае с Кенигсбергом-Калининградом это старые дома и улицы, давно утратившие свой изначальный колорит и характерный для восточноевропейского города облик. И все понимают сегодня, что даже если что-то в этом городе сегодня "возродить", это будет нечто совершенно новое, по сути, — лишь наше нынешнее представление о том, как это было когда-то. Тень, стилизация и более ничего.
Старый Кенигсберг с открыток 1930-х годов — это навсегда ушедший в историю город. Почти до основания разбитый британской авиацией в августе 1944 года, а потом частично восстановленный, частично доломанный, а в основном выстроенный заново в 1950-1960 годы, он остается лишь смутным воспоминанием в памяти старожилов. И первое чувство, которое испытываешь, когда начинаешь общаться с пожилыми калининградцами, — это сожаление об утраченном, а также о неоправданно легковесном, несерьезном отношении нынешних властей города и России как таковой к его истории.
А ведь именно за историческим колоритом столицы бывшей Пруссии едут в этот самый западный регион России большинство туристов из стран бывшего СССР.
Все это (и замок, и музейный комплекс, и экспонаты) было в одночасье уничтожено в трагические дни августа 1944-го. Сегодня на месте уникального замка стоит советский долгострой Дома советов как символ позднего — сверхрасточительного и потерявшего ориентацию в пространстве и времени — квазисоциализма.
На бывшей кенигсбергской окраине в районе Амалиенау есть улица, которая сегодня носит название Красная, а раньше называлась Шретерштрассе. В доме 11, или, вернее, подъезде 11, ведь в Калининграде счет идет по подъездам, расположился очень интересный музей.
В небольшой квартире на первом этаже 11-го подъезда воссозданы старинные интерьеры и сделана попытка воссоздать дух старого Кенига. В квартире находятся аутентичная старая мебель начала XX века, старинные предметы быта, кухонная и прочая утварь, и располагаются экспонаты в нескольких комнатах квартиры. И эти подлинные предметы и утварь — чуть ли не единственное, что сохранилось от довоенной столицы Пруссии и дает нам представление о том, как здесь до войны жили люди.
Экскурсовод рассказывает об особенностях быта того времени и погружает посетителей музея в реалии Кенигсберга 1930-х годов, что по-настоящему интересно и увлекательно. Как любая фантазия или путешествие в прошлое. Но после возвращения в сегодняшнее настоящее возникают неизбежные вопросы.
Вопросы, которые я задавал многим калининградским знакомым и, конечно, экскурсоводу в музее-квартире Гроссмана — молодой и любящей историю своего города девушке. Насколько сильна у калининградцев ностальгия по прусскому периоду истории города? И не кажется ли вам, что столь пристальное внимание к старому Кенигсбергу избыточно?
Ответ экскурсовода оказался ожидаемым, поскольку от жителей Калининграда, в том числе молодых, я слышал его неоднократно. Почти все говорят о том, что не собираются возвращать городу прежнее название, не поддерживают идею перестройки своего города на германский или прусский манер, и никаких сепаратистских настроений у них, конечно, тоже нет. Но они хотят лучше знать и понимать историю Калининграда и сохранять память о его прошлом, даже если история города не идеальна.
Сегодня калининградцы часто ездят в страны Европы, в первую очередь в Польшу, Германию и Литву. И почти не бывают, как они говорят, "в России". Это дорого и сложно, поскольку регион географически отрезан от метрополии. Один молодой человек даже хвалился тем, что почти все продукты у него дома польские, а сам он чуть ли не каждые выходные проводит в Польше или странах Балтии. А другой житель Калининграда поведал, что постоянно отдыхает в Берлине и совсем не бывает "в России", хотя сам родом с берегов Байкала.
Вот такая складывается здесь ситуация: при всей любви к России калининградцы почти не бывают в ней и не испытывают в этом большой потребности.
Вот этот факт становится сегодня основой для раскрутки антироссийского проекта "Кенигсберг" — стремления как бы вернуть городу утраченную им "европейскость", а на самом деле отдалить его от России как можно дальше, а то и "обменять на Крым".
Здесь следует иметь в виду, что любой турист и любой иностранец может позволить себе "поиграть в старый Кенигсберг", но большинство коренных калининградцев вряд ли устраивает жизнь в нынешней раздвоенности. Их не устраивает неопределенность статуса региона, его места в современной России и особенно его будущего.
Автор этих строк убежден в том, что прошлое не может стать будущим. Город должен расти и развиваться, хотя и учитывая свои исторические особенности. В Калининграде должны появиться совершенно четкие ориентиры его развития как русского города, как западного форпоста российской цивилизации, при этом внятный и привлекательный образ будущего такого форпоста может появиться у города только тогда, когда три города — старый Кенигсберг, советский Калининград и современный и динамично развивающийся мегаполис — будут увязаны в единую и гармоничную архитектурно-культурную конструкцию.
Очевидно и то, что здесь должна ощущаться явная, неразрывная и все более тесная цивилизационная связь с Россией — и это уже важная федеральная задача, за которую после упразднения в России Министерства регионального развития, увы, никто в нашей стране не отвечает.
Радует в связи с этим, что Калининград входит в число городов, которые в 2018 году примут у себя матчи чемпионата мира по футболу. Надеюсь, это событие станет важным объединяющим фактором для жителей этого отдаленного региона, а также тем обстоятельством, которое еще раз подтвердит, что Калининградская область — это все-таки Россия, а не территория со смутным прошлым и без определенного будущего.
