Олег Назаров, доктор исторических наук, член Зиновьевского клуба МИА "Россия сегодня"
Продолжаем разговор о 100-летии Февральской революции в России, которая могла бы называться и мартовской (в марте был арестован царь Николай II) и апрельской, поскольку 3(16) апреля 1917 года произошло событие, в значительной мере предопределившее ход отечественной истории в ХХ столетии, — в Россию вернулся Владимир Ульянов-Ленин.
Александр Зиновьев о Ленине
Свой взгляд на Ленина был и у российского философа Александра Зиновьева, который не считал себя марксистом и не был апологетом советского общества. Оценку Ленина великий русский мыслитель дал в интервью, которое автор этих строк и доктор исторических наук Игорь Орлов взяли у Александра Александровича за четыре месяца до его кончины — 6 января 2006 года.
По мнению Зиновьева, Ленин "верил в значительность того, что делал, и, безусловно, принадлежал к числу наиболее крупных фигур в истории…". Вместе с тем Александр Александрович считал его плохим философом. Зато как политика оценил "в высшей степени высоко" и утверждал, что без Ленина Октябрьской революции просто не было бы.
Упреки в цинизме и тщеславии, в чем порой обвиняют Владимира Ильича, Зиновьев назвал мелкими, пояснив: "Тщеславие есть общечеловеческое свойство. В той или иной степени каждому из нас свойственен и цинизм. Главное в другом. Критики Ленина оценивают его по своим меркам. Но люди-то они маленькие и завистливые. Есть два способа сравняться с великими: самому подняться до их уровня или их опустить до своего. Последнее гораздо проще, отсюда и стремление унизить".
О том, ждал ли Ленин революцию
Широкое распространение в последнее время получило утверждение, что накануне Февральской революции Ленин якобы ее не ждал и был абсолютно уверен в том, что до революции в России не доживет.
Схожую точку зрения год назад высказал публицист Александр Широкорад, заявивший: "Есть сведения, что Владимир Ильич к декабрю 1916 года утратил в значительной степени свой оптимизм и даже утверждал, что его поколению революционеров не суждено увидеть революцию в России".
Критикам вождя большевиков стоило бы сначала открыть 30-й том Полного собраний сочинений Ленина. Они бы узнали, что, выступая перед молодыми швейцарскими социалистами в Цюрихе в Народном доме 9 (22) января 1917 года — в 12-ю годовщину Кровавого Воскресенья, — Ленин долго рассказывал им о российской революции 1905-1907 годов. Он назвал ее "прологом грядущей европейской революции", которая освободит "человечество от ига капитала", а в самом конце доклада обронил фразу: "Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции".
Некорректно толкуя именно эти слова, критики Ленина делают вывод, что вождь большевиков оценивал перспективу революции крайне пессимистично. Жесткой предопределенности в его словах не было. Ленин лишь сказал, что так "может быть". Значит, не исключал, что может быть и по-другому…
Недобросовестные критики не только выдергивают слова Ленина из доклада, но и игнорируют другие его заявления, сделанные зимой 1916-1917 года. А ведь тогда он прямо утверждал: "Революционная ситуация в Европе налицо. Налицо величайшее недовольство, брожение и озлобление масс".
Очень внимательно следил Ленин и за событиями в России. 31 января 1917 года он писал, что в случае революционных перемен в России придется "иметь дело с правительством Милюкова и Гучкова, если не Милюкова и Керенского". Прогноз оказался точным: 2 (15) марта все три политика (кадет, октябрист и трудовик) вошли в состав Временного правительства.
А 19 февраля, за считанные дни до революции, в письме Инессе Арманд Ленин поделился новостью: "Получили мы на днях отрадное письмо из Москвы… Пишут, что настроение масс хорошее, что шовинизм явно идет на убыль и что, наверное, будет на нашей улице праздник".
Как известно, "праздник" разразился уже через несколько дней. Но не в Москве, а в самом Петрограде.
О пломбированном вагоне Ленина
О революции в России Ленин узнал с большим опозданием — 2(15) марта.
События развивались стремительно, и надо было спешить домой. Желание поскорее вернуться в Россию среди эмигрантов было широко распространенным. Находившаяся в Цюрихе член Итальянской социалистической партии Анжелика Балабанова (уроженка Российской империи, 20 лет назад ее покинувшая), свидетельствовала:
Столкнувшись с такой ситуацией, Мартов, вождь левых меньшевиков, выступил с предложением… "чтобы правительство России предложило Германии обменять немецких военнопленных в России на русских эмигрантов в Западной Европе, дабы последним было разрешено пересечь Германию по дороге на родину".
Идея вернуться домой через Германию Ленина заинтересовала, а в возможность обмена он не верил. Пока Мартов и другие социалисты ждали помощи от Временного правительства, швейцарский социалист Фриц Платтен добился согласия Берлина на проезд через территорию Германии в специальном вагоне с правами экстерриториальности группы российских политэмигрантов. В нее вошли 30 взрослых и двое детей. Не все спутники Ленина являлись большевиками. Вместе с ним в Россию отправились эсер Дмитрий Розенблюм (Д.С. Фирсов) и член Бунда Б. Поговская с сыном.
Несмотря на угрозы, 27 марта (9 апреля) группа политэмигрантов выехала из Цюриха, проехала через Германию и на шведском пароме переправилась в Стокгольм. Затем через Швецию и Финляндию смельчаки прибыли в революционный Петроград. Поздним вечером 3(16) апреля на Финляндском вокзале Ленина радостно приветствовали не только его сторонники, но и делегация во главе с политическим противником большевиков, председателем Исполнительного комитета Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, меньшевиком Николаем Чхеидзе.
А то, что именно Ленин по праву возглавляет большевиков, он доказал уже на следующий день, огласив знаменитые "Апрельские тезисы".
О Милюкове и пломбированных вагонах Мартова
Тем временем в Исполком Петроградского Совета поступила телеграмма бывшего члена II Государственной думы, эмигранта, меньшевика Аршака Зурабова. Он сообщал: "Министр Милюков в двух циркулярных телеграммах предписал, чтобы русские консулы не выдавали пропусков эмигрантам, внесенным в особые международно-контрольные списки; всякие попытки проехать через Англию и Францию остаются безрезультатными; французская пресса требует, чтобы не пропускали никого, кто не стоит на точке зрения Плеханова".
Пока двуличный министр иностранных дел Временного правительства Павел Милюков (см. о нем: "Павел Милюков. Англофил на русском поле") отмалчивался, политэмигранты во главе с Мартовым продолжали ожидать официального разрешения вернуться в Россию через Германию. Ждали, как выяснилось, напрасно. Кончилось тем, что, впустую потеряв более месяца, 9(22) мая группа Мартова вернулась в Россию тем же путем, что и группа Ленина. Так опытным путем было доказано то, что иного способа вернуться в Россию из Швейцарии не было.
