Али Хайдар: Россия играет важную роль в примирении в Сирии

Режим прекращения огня на территории всей Сирии продолжается почти два месяца. Сирийское руководство при помощи России пытается максимально использовать данную возможность, чтобы сохранить хрупкий мир и убедить боевиков сложить оружие и вернуться к мирной жизни. В среду под контроль сирийской армии полностью перешел курортный город Сергая под Дамаском, где вернуться к мирной жизни решились около 700 боевиков. Министр по делам народного примирения САР Али Хайдар рассказал в интервью РИА Новости о том, какую роль в мирном процессе реально играет российский центр примирения, почему боевики продолжают обстреливать гуманитарные конвои и каковы шансы, что пригород Дамаска в ближайшем будущем может полностью освободиться от присутствия террористов.

- Сирия потеряла своего сильного заступника на международной арене, коим был Виталий Чуркин. Что бы вы могли передать российскому народу и семье Чуркина?

- Во первых соболезнования маленькой семье и большой в лице российского народа и ее правительства, которые потеряли человека с разными талантами, стойкость которого очевидна. Он превосходно отстаивал политику государства и ее правительства.

Для него последнее утешение, что Россия, которая родила Чуркина, может родить сотни таких же, как он. Поэтому нас не пугает потеря сильного заступника в Совете Безопасности. Потому что мы уверены, что есть, кому продолжить дело покинувшего нас Чуркина, исходя из побед российского народа, государства и его руководства в вопросах нашей проблемы.

- Говоря о перемирии. Ходят слухи об открытии для мирных жителей нескольких коридоров в восточном пригороде Дамаска. Это правда? Как вы поддерживаете связь с блокированными там жителями? Есть ли переговоры о выводе без опасения для их жизней?

— Вопрос об обеспечении коридоров для вывода мирных жителей из захваченных террористами районов является частью политики Сирии, и это не ново как в восточном пригороде, так и в любом другом месте. Сирийское государство закрывает двери и окна в вопросе контрабанды оружия для боевиков и всех, кто к этому причастен. В то же время мы ищем возможности мобилизации людей в разных районах, чтобы они смогли сказать нет террористам и выгнать их. Поэтому мы стараемся обеспечить все потребности гражданских. Государство помогает им всеми возможными способами вопреки разным логистическим сложностям.

Как, например, произошедшее в Хомсе — когда была доставка гуманитарной помощи в Аль-Ваэр, боевики обстреляли колонну и ранили одного из водителей.

Возвращаясь к теме восточного пригорода Дамаска, в районе Думы и окрестностях государство постоянно в разных местах ищет возможность обеспечить новые коридоры для гражданских лиц, не нарушивших закон и желающих уйти из захваченных районов. Когда боевики блокируют коридоры, мы ищем новые. Политикой сирийского руководства являются открытые двери для всех желающих уйти, кто не нарушал закон.

- Какова роль центра примирения РФ в вопросе решения имеющегося кризиса в восточном пригороде Дамаска?

— Центр примирения РФ работает по всей территории Сирии, не только в восточном пригороде Дамаска, и его работа дополняет роль политической и военной поддержки в координации с сирийским правительством с целью достижения стабильности в дополнении к общей картине, над которой они работают уже несколько лет, в несколько этапов.

Сейчас мы дошли до координации на очень высоком уровне, который привел к созданию совместных групп, работающих на земле.
Российская сторона может поддерживать усилия, направленные на примирение, имея возможность общаться с теми, кто хотят пройти реабилитацию, и теми, кто избегают контактов с сирийским руководством, несмотря на всю предоставленную им помощь.

Нам не причиняют вреда их контакты с нашими союзниками и друзьями вместо контактов с враждебными нам странами.

Мы поддерживаем эти контакты и пытаемся получить от них пользу в рамках народного примирения, в связи с чем подобные контакты являются основными. В других местах российская сторона играет роль смягчения и упрощения в достижении этапа доверия и понимания этих боевиков, что им гарантированы безопасность и полное возвращение в объятия родины.

В дополнении к этому российская сторона предоставила много гуманитарной помощи, которая изначально была самостоятельна, а теперь мы хотим ее связать с процессом примирения. Российская сторона, без сомнений, смогла своими действиями склонить ряд главарей боевиков к политическому процессу, который начался в Астане. Это является своего рода экспериментом искренних желаний вооруженных группировок сменить оружие на политический процесс, и результаты этого эксперимента станут известны через какое-то время. У российской стороны большая роль в этом.

- Вы упомянули о нападении на колонну с гуманитарной помощью в Аль-Ваэр в Хомсе. Красный Крест заявил о похищении несколько машин из состава колонны. Какой информацией располагаете вы по данному вопросу?

— Это не первое нападение на колонны с гуманитарной помощью. До этого был случай, когда террористы сожгли несколько колонн и обстреливали их ракетами в провинции Идлиб. Также сжигали автобусы для транспортировки граждан и брали в плен водителей, более того, убивали сотрудников Красного Полумесяца и благотворительных организаций в разных районах. Произошедшее в Хомсе похоже на попытку исказить идею программы помощи в Сирии и создать в дальнейшем хаос и сомнения в возможности доставки помощи во все районы, где люди нуждаются.

Это попытка создать иллюзию, что сирийское руководство не может обеспечить безопасность гуманитарных операций. С целью открыть пропускные пункты на севере Сирии и во всех районах, которые не контролируются государством, для обеспечения поставок всего необходимого для продления сирийского кризиса и обеспечения потребностей боевиков.

Произошедшее в Хомсе — это нападение на гуманитарную колонну с целью срыва последнего этапа переговоров по примирению.

- Что происходит в кварталах Кабун и Барзе под Дамаском?

— В Барзе мы проделали большой путь к примирению. Перемирие там продолжается, несмотря на периодические акции по похищению людей, обстрелы и попытки блокировать дороги. Но несмотря ни на что мы пытаемся сохранить перемирие и сделать его там постоянным и полноценным.

В Кабуне до этого этапа не дошло. Там до сих пор находятся боевики, несущие знамена "Джебхат ан-Нусры" (террористической организации, запрещенной в России, — ред.). В связи с чем договориться на перемирие крайне сложно. Поэтому мы сейчас проводим работу по разделению вооруженных группировок на тех, кто хочет реабилитироваться и примириться, и тех, кто за "Джебхат ан-Нусра" и другие группировки, которые с ними связаны. Цель — решение задачи по их выводу из Кабуна. Боевики провоцируют и инициируют бои. Армия предпринимает меры для контроля над обстановкой. Мы движемся в двух главных и равносильных направлениях. Готовимся к военной операции в нужный момент, который обозначится решением командования армии, и мы в это не вмешиваемся и привлекаем усилия ради примирения, которое, мы надеемся, опередит военный сценарий в Кабуне. Процесс может распространиться на запад Харасты и дальше до квартала Тишрин и его окрестностей, таким образом расширяя зону примирений. Мы нуждаемся в искренних решениях боевиков, и этого мы ждем в предстоящие дни.

- Известны также примеры, что с "Джебхат ан-Нусрой"* тяжело договориться о примирении, в частности, как это происходит в квартале Аль-Ваер в Хомсе.

- Да, и поэтому мы ищем способ, как вывести этот квартал из того состояния, в котором он сейчас находится. Мы не желаем выводить мирных жителей и даже боевиков, которые стремятся урегулировать свой статус, из Аль-Ваера. Мы хотим не лишиться их, а наоборот — чтобы они принимали участие в восстановлении страны. Для этого нам необходимо найти способ вывести боевиков, которые отказываются урегулировать свой статус, либо прибегнуть к военной операции, чтобы положить конец этой опухоли, которая распространяется среди жителей данного района.

- Президент Асад распорядился освободить заключенных боевиков с тем, чтобы обменять их на похищенных радикалами граждан страны. Насколько удалось продвинуться в этом вопросе?

— Директива президента не является чем-то новым в своем роде. Она укладывается в общие усилия сирийского руководства решить все пункты досье по сирийскому кризису. Один из таких пунктов как раз касается задержанных, похищенных и пропавших без вести. Однако в данном случае нам необходимо говорить о намерениях похитителей и боевиков, а не государства, которое всегда готово (к решению этого вопроса — ред.). Готовность боевиков к сотрудничеству подчас зависит от тех указаний, которые они получают извне, и от политических требований стран региона.

- Вы располагаете данными о числе похищенных и заложников?

— У нас нет точных данных. Их тысячи, и это число растет ежедневно. Все цифры — приблизительные. Что для нас важно, так это не число похищенных, а природа этой проблемы и то бремя, которое ложится на каждый регион. Государство рассматривает этот вопрос именно с таких позиций.

- Как, по вашему мнению, отразятся итоги переговоров в Астане на женевской конференции? Правительство Сирии заявляло, что "Женева" будет строиться на результатах "Астаны".

— Что касается нас, то вне зависимости от результатов "Астаны" мы положительно относимся к любой инициативе в рамках международного права и надеемся, что это поможет найти выход из кризиса. Наша позиция состоит в том, чтобы реализовать интересы сирийского народа.

"Астана-1" и "Астана-2" создают возможность для проверки. Проверки воли вооруженных группировок, которые заявляют о своем желании (сотрудничать — ред.), а также государств, поддерживающих эти группировки: смогут ли они изменть свои цели и стать силой, ведущей борьбу с терроризмом.

Я не могу пока говорить о конкретных и ощутимых результатах "Астаны". По некоторым вопросам мы вернулись к исходной точке. Я считаю, мы находимся на испытательном сроке — на слишком ранней стадии, чтобы говорить о конкретных результатах.

- Министр иностранных дел Саудовской Аравии заявлял, что специальные силы его страны, а также силы других стран залива готовы войти в Сирию для борьбы с ИГ*, ожидая решение президента Трампа. Что вы думаете об этом?

— Предвыборные заявления президента США совершенно отличаются от того, что последовало за этим. Нельзя основываться на заявлениях Трампа, потому что его позиция связана с позицией Израиля. Вопрос состоит не в том, создадут в Сирии бесполетную зону или нет. Все эти вопросы не отражают характера политики США в этом регионе, а что действительно отражает — так это четкая и понятная позиция Вашингтона, скажем, по палестинскому вопросу и его отношениям с Израилем.

- Россия выступает посредником между сирийскими властями и курдами. На каких проблемах вы сосредоточены сейчас и какова роль вашего министерства в этом процессе?

— Нет никакого посредничества в классическом понимании этого слова. Россия — союзник Сирии, который пытается помочь ей по всем пунктам сирийского досье. Курдский вопрос входит в число тех проблем, которые необходимо решить, и Россия этому содействует.

Отношения с курдами входят в число наших внутренних проблем, и обсуждать их нужно внутри страны. Курды не являются неким внешним образованием, они не являются чем-то обособленным от народа Сирии. Курды Дамаска, Камышлы — это все граждане нашей страны.

- Министерство иностранных дел Сирии ранее заявляло, что любое вмешательство Турции повлечет за собой ответ, а сейчас армии обеих стран воюют на севере страны. К чему, по-вашему, это идет? Есть ли какое-то соглашение между Россией и Турцией по предотвращению столкновений армий двух стран?

- Политика сирийского руководства в этом вопросе не изменилась. Наша позиция в том, что касается присутствия турецких вооруженных сил, не претерпела изменений. Присутствие Турции является нарушением суверенитета и оккупацией Сирии.

Предпосылки для прямого столкновения между нами и турками есть. Однако выбор места, времени и инструментов для противодействия этому является прерогативой военного и политического руководства Сирии. Было бы желательно решить (этот вопрос — ред.) на начальной стадии политическими средствами, не доводя его до прямого военного столкновения.

Другой вопрос — сможет ли Россия воспрепятствовать тому, чтобы дело дошло до военного противостояния, и убедить Турцию отказаться от намерения остаться в Сирии на длительный срок.

* Террористическая организация, запрещенная в России.