Григорий Иоффе, глава Общественной палаты Республики Крым
На выходных из Берлина вновь пришло известие о требовании Европейской киноакадемии "освободить украинского кинорежиссера Олега Сенцова". История, связанная с этим крымчанином, заставляет задуматься о метаморфозах, которые в последнее время произошли с самим понятием правозащитной деятельности.
Чего и кого сегодня только не защищают записные правозащитники. Вот только к самому понятию права все эти публичные телодвижения имеют весьма приблизительное отношение.
С самого начала истории с Сенцовым, когда он был задержан, а потом арестован и обвинен в попытке проведения террористических актов в Крыму, меня коробило, что к его фамилии в различных СМИ прикрепляли слово "режиссер". Ничего не слышал о таком не только я, но и многочисленные деятели культуры и искусства Крыма, да и простые окололитературные и околокиношные персонажи.
Этим вопросом я задался сразу после того, как спецслужбы сообщили, что разоблачили организаторов готовившегося 9 мая 2014 года теракта в Симферополе.
Удалось узнать, что в Симферополе Олег Сенцов поначалу был владельцем небольшого компьютерного клуба, а затем при помощи обыкновенного фотоаппарата с участием непрофессиональных актеров снял нечто, которое и назвал кинофильмом со странным наименованием "Гамер". Очень долго искал возможность посмотреть эту пленку, нашел в интернете несколько трейлеров. Мне показалось, что сценария у этого, с позволения сказать, фильма просто нет. Задумка состояла в том, чтобы показать, как подросток Леша с прозвищем Косс только и делает, что играет в компьютерные стрелялки, бегалки, взрывалки. Эта его страсть обрекает паренька на целый ряд неприятностей: он бросает учебу, не обращает внимания на подружку Катю, по сути, не испытывает никаких чувств к ней и даже к своей матери, при этом в своей среде считается одним из лучших геймеров.
Каким-то образом (в фильме ни слова не говорится, каким именно) он попадает на международный геймерский турнир в… Лос-Анджелес. И занимает там, "увы", второе место. Это как бы открывает ему глаза на наш противоречивый мир, помогает избавиться от своих представлений об этом мире, и тогда мы видим на весь экран его улыбку.
Конец фильма.
Но Сенцов почему-то решил (почему — чуть ниже я выскажу предположения), что режиссура (конечно, в его понимании) — это его призвание. Он начал возить с собой эту ленту. Очевидно, в этих поездках он и укреплялся (или его кто-то укреплял?) в уверенности, что создал нечто как режиссер.
И даже попытался снять еще одну ленту, которую назвал "Носорог". Ничего из этого не получилось, хотя какие-то деньги из государственных украинских источников, по сведениям из интернета, он все же получил.
И это достаточно удивительно, ведь даже настоящие режиссеры таких подарков от украинского бюджета давно не получают. И если первый фильм, как говорил сам Сенцов, был снят за 20 тысяч долларов (правда, откуда такие деньги у неработающего молодого симферопольца, мы не знаем), то уже "Носорог" должен был сниматься на деньги в десятки раз большие.
Потом появились сведения, что у Сенцова есть в активе и какие-то рассказы. Их, впрочем, никто не читал. Более того, стали тиражироваться сведения, что он еще является драматургом, хотя пьес этих тоже никто не видел, не читал и не ставил…
Так с чем же мы имеем дело? И что бы изменилось в общественном восприятии, если бы мы узнали, что террористический акт в Симферополе готовил сантехник Олег Сенцов?
Или штукатур? Или преподаватель? Или врач?
Не было бы письма знаменитых российских кинорежиссеров и киноактеров в защиту "режиссера Сенцова". Они бы не писали письмо в защиту сантехника. Не было бы разговора о том, что Сенцова нужно выпустить из тюрьмы, затеянного на заседании президентского совета по правам человека одним из известнейших российских режиссеров, который обратился непосредственно к президенту страны. По поводу сантехника он бы не обращался.
Значит, кому-то нужно было создать этот ореол и культивировать уже созданный кем-то или самим Сенцовым миф о его принадлежности к миру высокого искусства. Ведь если террористический акт "сочиняет" режиссер, то это вроде уже и не террористический акт, а протест интеллектуального, высокоранимого, особенного человека.
Путь, который прошел Сенцов от человека, впервые попавшего в студию Черноморской телерадиокомпании в Симферополе (близкой к БЮТовским структурам Юлии Тимошенко) в 2011 году, до человека, оглашавшего свое последнее слово на суде в 2015 году, огромен.
Если в студии "Черноморки" Сенцов не мог связать двух слов и буквально "на пальцах" объяснял, что же он такое снял фотоаппаратом, то в своем последнем слове он был картинно красноречив, рассказывал, как кормил украинских военных, которые находились в уже выбравшем российский путь Крыму. Это уже был Сенцов, который ездил на "Автомайдан". А вот на чем, за какие деньги, для чего — это до сих пор неизвестно.
В одном из блогов кто-то написал: "Если Сенцов режиссер, то я летчик-истребитель полка "Нормандия — Неман"". Довольно странное ироническое замечание.
Но то, что Сенцов не режиссер своей судьбы, а покорный исполнитель чьей-то воли, мне кажется, вполне доказано. Как и то, что он покушался на проведение террористического акта. И все (утверждаю: все!) законопослушные граждане обязаны верить этому выводу суда, потому что если не верить судам, то нас некому будет защитить от срежиссированных террористических катастроф.
Академики, вы все еще на это надеетесь?!
