МОСКВА, 12 фев — РИА Новости, Сергей Лютых. Лидера рок-группы "Инструкция по выживанию" Романа Неумоева вызвали в псковскую полицию по факту предположительной публикации им на своей странице в соцсетях экстремистского материала. Соответствующая информация поступила стражам порядка из общественной организации, занимающейся — с помощью специальной программы — выявлением подобного контента. РИА Новости побеседовало с создателем и руководителем этого необычного НКО, Евгением Венедиктовым.
— Расскажите о вашем проекте. Какова его глобальная цель, по какой причине вы этим делом занялись?
— "Центр исследования легитимности и политического протеста" создан весной 2014-го. Тремя месяцами ранее я вернулся из Киева, куда отправился для сбора данных для своей научной работы по самовосприятию личности в среде политически активных групп граждан. На Майдане это были отряды "Правого сектора" (организация запрещена на территории России — прим.ред.), а увиденное меня так поразило, что я решил исследовать политический протест как можно глубже. Субъектом исследований решил сделать некоммерческую организацию, потому что коммерция не входила в мои приоритеты.
Соучредителей у НКО должно быть минимум трое — это требование закона. Поэтому к участию в проекте пригласил своих друзей. Подали документы в феврале. Зарегистрировались лишь в апреле. Так появился наш Центр.
Наша глобальная цель — исследование протеста, в широком смысле этого слова, трансформировалась в исследование протеста в социальных сетях, и по той лишь причине, что формальным запуском Майдана, очевидцем которого мне случилось стать, послужил твит Мустафы Найема в его твиттер-аккаунте. Я уже тогда поставил перед собой цель систематизировать знания об анализе социальных сетей и найти механизм прогнозирования протестов на основе автоматизированного сбора данных.
— Не стоят ли за вашей организацией некие серые кардиналы и спецслужбы?
К счастью, сильные мира сего и спецслужбы не имеют к нашей организации ни малейшего отношения, иначе мы были бы обязаны им свои существованием. С другой стороны, я сейчас понимаю, что независимость сыграла важную роль в нашем развитии. За годы работы Центра мы трижды подавали заявки на президентские гранты (поиск экстремистов, мониторинг межнациональных отношений) и нам трижды было отказано.
Имели бы покровителей, наверняка дела с деньгами обстояли бы лучше, а так все приходится делать за свой счет. Поэтому у меня нет ни машины, ни квартиры. Зато есть проект о котором пишут на девяти языках мира и которому я полностью готов себя посвятить.
— Какие чувства питают к вам представители силовых структур, чью работу вы по факту выполняете: ревнуют, благодарят?
— Что касается отношения правоохранительных органов, то оно выражается в личной благодарности представителей прокуратуры и сотрудников полиции. Негативных отзывов не встречал. Но грамот не вручали, если вы об этом.
— Как вы смотрите на обвинения в создании "большого брата" и приближении "апокалипсиса" всеобщей слежки?
— Обвинения в создании "большого брата" считаю глупостью людей, плохо разбирающихся в теме информационного контроля над коммуникацией интернете. В условиях существования таких систем, как СОРМ, СОРМ-2 и СОРМ-3 (сокращение от "Система технических средств для обеспечения функций оперативно-разыскных мероприятий", используемая российскими спецслужбами. — Прим. ред.), возмущаться мониторингом социальных сетей, осуществляемым нашим программным комплексом, равносильно тому, что ругаться на дождь с палубы тонущего корабля.
— Что вы можете рассказать об устройстве и принципе работы таких программ, как "Демон Лапласа" и "Ангел Хранитель"? Насколько их работа автоматизирована и каково влияние человеческого фактора (оператора, аналитика) на результаты поиска данных?
— Программа "Демон Лапласа" (придуманное французским математиком Пьером-Симоном Лапласом в 1814 году существо, способное на основе анализа данных о положении и скорости любой частицы Вселенной, видеть ее прошлое и предсказать будущее — прим.ред.) — это система онлайн-мониторинга социальных сетей, позволяющая прогнозировать акции протеста и межнациональные конфликты, фиксировать состояние межэтнических и межконфессиональных отношений, находить в сети экстремистские материалы. Функций у программы стало так много, что теперь "Демон Лапласа" состоит более чем из 20 программ, объединенных в единый программный комплекс. Частью этого комплекса и стала программа "Ангел Хранитель", только функции "Ангела" обращены на профилактическую работу с молодежью — фиксация вовлечения подростков в деструктивные организации ("Группы смерти", АУЕ, запрещенная на территории России организация "ИГ") и действия на молодежь пропаганды псевдорелигиозного и экстремистского характера.
В некотором смысле "Ангел и Демон" — это части единого целого. Конечно, используем мы их по-разному: иногда порознь, иногда совместно, все зависит от задач, которые мы перед собой ставим.
Работа программ автоматизирована настолько, что я могу утром ввести в окно интерфейса название одного из городов России, например Махачкалы, а через несколько часов экспортировать из программы в удобном формате список экстремистских публикаций числом в тысячу ссылок. Это тогда, когда у нас в некоторых регионах страны силовики за год находят и удаляют таких материалов не более сотни.
Если бы мы могли поставить нашу программу в каждое полицейское управление страны, в российском сегменте социальных сетей надолго бы забыли о том, что такое терроризм, ЛГБТ, пропаганда нацизма. Но чтобы внедрить "Демона" в региональные управления полиции, нужна специальная рекомендация на уровне министерства — это нам говорят сотрудники управлений "Э" в регионах. Не знаю, кто и зачем это придумал, но это, по моему мнению, и ограничение конкуренции на рынке развития российского ПО, и преграда на пути борьбы с экстремизмом.
А фактор аналитика в работе нашего программного комплекса особенно заметен в конечных результатах работы системы. Это очень сложное ПО, которое выходит за рамки привычного для большинства нас мониторинга по ключевым словам, к которому привыкли российские аналитики, но это не главное. Главное то, что мы можем и стараемся разделять результаты мониторинга по целому ряду критериев, главным из которых является возраст. Если разместивший запрещенный ролик пользователь соцсетей несовершеннолетний, мы не направляем его данные в полицию. Здесь нам достаточно написать в техподдержку соцсети, специалисты которой в большинстве случаев официально признанные экстремистскими материалы удаляют.
— Как вы относитесь к известной ситуации с лидером группы "Инструкция по выживанию" Романом Неумоевым?
— Не скажу, что знаком с творчеством Романа Неумоева лично, но известия о его привлечении по статье об экстремизме стали для нас неожиданным и неприятным сюрпризом. Я почему-то уверен, что ролик оказался на его странице в соцсети еще до того, как был признан судом экстремистским — это частое явление в российских сетях, ведь пользователи не следят за изменениями в списках экстремистских публикаций. А судить по уголовной статье за публикацию одного единственного видеоролика — считаю нарушением принципа разумности. Другое дело, когда таких публикаций сотни. Видимо, поэтому дело Неумоева и передано участковому.
— Как вы относитесь к институту тайны личной переписки. В какой мере она применима к соцсетям? Нужна ли вообще?
— Тайна переписки — право, гарантированное конституцией. Не вижу предмета для полемики. Тайну переписки нужно хранить как в социальных сетях, так и в реальной жизни.
— Если вербовка террористами запрещенной в России организации "Исламское государство" представляется чем-то более-менее понятным, то как на программном уровне можно решать проблему экстремизма, признаки которого в каждом случае устанавливает экспертиза?
— Не соглашусь с вами: вербовка в ДАЕШ очень сложная конструкция, в которой крайне непросто найти границу между законом и беззаконием. Вербовщики своим адептам так и говорят: "Начинайте со столпов ислама". А потом уже идет разделение на плохих и хороших мусульман, на верных и неверных… конструирование образа врага и объявление военного джихада. А проблема экстремизма стоит к проблеме терроризмом очень близко. Различия лишь в действии или в его, действия, отсутствии. Мы сами не ставим оценки — экстремистский материал может быть признан таковым лишь по решению суда.
Мы можем фиксировать вбросы тех или иных материалов в соцсети или их естественное зарождение на основе настроений людей и массового сознания аудитории, в формировании которых во многом виновны не только действия деструктивных сил, но и бездействие власти в целом.
"Демон Лапласа" как минимум в двух регионах — в Тверской и Новгородской — нашел среди возможных распространителей экстремистских материалов людей в форме. И все это уже не может не вызывать нашей обеспокоенности. Вот и попробуйте решить эту проблему.
— В молодежной среде во все времена существовала протестная энергия. Ее можно использовать и ограничивать без опасных для общества последствий?
— Есть старое, приписываемое сэру Уинстону Черчиллю, изречение: "Кто в молодости не увлекался радикальными идеями, у того нет сердца; кто к старости не стал консерватором, у того нет головы". Я считаю, что не нужно использовать протестную энергию. Это чревато.
— Опасность создает инородный (иностранный) источник ее возникновения — как в случае с "цветными революциями". Возможны ли подобные сценарии у нас и как этого не допустить?
В программном комплексе "Демон Лапласа" есть ряд функций, которые как раз и замеряют протестные настроения — это и кластерный анализ протестных сообществ, и Индекс политической поляризации. Реализация же сценариев управляемых протестных действий извне возможна в любом современном обществе, не исключая даже военные диктатуры, и только комплекс мер образовательного и профилактического характера, нацеленный на формирование устойчивого культурного ядра в обществе, способен противостоять такого рода влиянию. А это вопросы семьи и воспитания, образования, знания своей истории. Человек нуждается в наполнении жизни смыслами более высокого порядка, нежели инстинктивное существование. Общество должно гарантировать возможность развития и самореализации молодежи…
Это сложный вопрос, который никогда не уложить в рамки тотального контроля над обществом. Здесь все не так просто. Но сами попытки разрушить культурное ядро мы фиксируем постоянно. Угрозы есть, и иногда кажется, что до взрыва осталось совсем чуть-чуть.
— Можете поделиться последними находками, сделанными с помощью "Демона Лапласа"?
— Один из модулей программы выявил, что три несовершеннолетние девочки из города Боровичи Новгородской области у себя на страницах в соцсетях скрывают членство в группе "Дети-404. ЛГБТ-подростки". А сами при этом учатся в педагогическом училище. Когда они закончат обучение, то сами станут учить детей. Вопрос — чему? Мы передали информацию в региональное правительство. А вообще, пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних — это состав административного правонарушения (Статья 6.21 КоАП РФ).
Еще на днях мы зафиксировали начало игры самоубийц в Новгородской области, известной под названием "#Синийкит". Так что наша работа идет полным ходом.
— В Общественной палате обсуждается дело Евгении Чудновец, опубликовавшей ролик с издевательствами над ребенком, чтобы привлечь внимание общества и правоохранительных органов. Однако за эту публикацию ее приговорили к шести месяцам тюрьмы. В уголовном праве существенную роль играет институт умысла и, с развитием практики преследования за публикации в соцсетях, он подвергся деформации. Что нужно сделать в этой связи: сделать шаг назад (придавать меньшее значение различным "постам") или вперед (углубиться в анализ причин и последствий каждой публикации)?
— Тут я считаю, что дело не в умысле, доказывание которого есть проблема сама по себе, а в принципе разумности и справедливости наказания. Чем больше несправедливых приговоров, которые освобождают от наказания чиновников-казнокрадов и отправляют в тюрьму совершивших незначительные преступления простых смертных, тем хуже становится атмосфера в самом обществе, на службе у которого и должны стоять суды и полиция. И здесь, наверное, нужно больше придавать значения количеству нарушающих закон постов и мотивов их публикации. Ведь мотивы в деле Евгении Чудновец, как мне известно, были направлены на поиск справедливости.
По версии защиты, Евгения Чудновец не снимала это видео, а распространила его только затем, чтобы выразить свое возмущение и обратить внимание на проблему. Исследование доказательств в суде должно проводиться глубже, у судей должно быть на это время. А не так, как это происходит сейчас — поток дел, рассматриваемых по формальным признакам. И если у предварительного следствия задача — собрать доказательства вины, то суд должен рассматривать, используя критическое мышление, и взгляд на доказательную базу обвинения.
Ведь не зря писал в свое время известный советский кибернетик Валентин Турчин, что переход к критическому уровню мышления в обществе есть необходимая предпосылка для начала цивилизационного развития данного общества.
