МОСКВА, 1 фев – РИА Новости. Николай Дзись-Войнаровский, основатель проекта "Селеноход" и генеральный конструктор фирмы "НСТР Ракетные Технологии", рассказал РИА "Новости" об участии российской команды в конкурсе по созданию частного лунохода и о том, что задерживает развитие частной космонавтики в России.
В 2007 году компания Google и фонд XPRIZE объявили о запуске конкурса, в рамках которого поисковый гигант пообещал заплатить 20 миллионов долларов любой команде инженеров, которая соберет и отправит на Луну первый частный луноход.
С 2009 года в конкурсе участвовала единственная российская команда "Селеноход" под руководством Николая Дзись-Войнаровского. Они планировали отправить на Луну небольшой робот-ровер "попутно" с государственной миссией, однако катастрофа зонда "Фобос-Грунт" в конце 2011 года и отсутствие спонсоров заставили участников "Селенохода" заявить о выходе из конкурса.
В конце января жюри Google Lunar XPRIZE огласило список из пяти проектов, которым удалось получить контракты на запуск их проектов в космос в 2017 году. Николай Дзись-Войнаровский рассказал РИА "Новости" о том, почему он сомневается в успехе даже одной из этих пяти миссий.
— Как отметил Виталий Егоров, одно из неожиданных последствий Google Lunar XPRIZE — демонстрация широкой публике и энтузиастам космоса того, что полеты в космос являются неожиданно сложной вещью. Согласны ли Вы с этим утверждением?
— Некоторые полеты в космос гораздо проще, чем кажутся энтузиастам и широкой публике, а некоторые — гораздо сложнее. К примеру, первый любительский спутник OSCAR 1 был отправлен в космос в 1961 году, через четыре года после запуска первого "профессионального" аппарата в виде советского ПС-1. А вот их отправка на Луну оказалась намного сложнее, чем казалось сначала.
Когда начинался Google Lunar XPRIZE, основатели конкурса наверняка держали в уме то, что в США действовала программа Constellation, инициированная Джорджем Бушем для возвращения Америки на Луну. В рамках этой программы производились большие вливания в освоение Луны со стороны государства. И в этом большом рынке могли бы жить и небольшие частники, способные предлагать свои услуги государству и бизнесу.
После прихода Обамы программу Constellation свернули, и этот двигатель всей частной "лунной лихорадки" исчез. Осваивать Луну исключительно частными методами оказалось сложнее, когда поддержка со стороны государства исчезла.
Мало кто помнит, но в 1990-х годах уже существовал проект BlastOff!, частная корпорация, пытавшаяся отправить ровер на Луну. Финансировался он человеком, который разбогател на волне "доткомов". Тогда в экономике были сумасшедшие деньги, и люди активно вкладывались в космические проекты — не только в BlastOff!, но и, например, в туристические полеты на станцию "Мир".
Поэтому в середине "нулевых", когда мировая экономика оправилась от кризиса "доткомов", было ощущение, что безумные миллионеры кинутся поддерживать такой конкурс, как только его объявят. Но на следующий год после объявления Google Lunar XPRIZE случился мировой финансовый кризис, и число безумных миллионеров резко сократилось. Закрытие программы Constellation тоже отчасти вызвано финансовым кризисом.
Мне кажется, что многие участники конкурса Google Lunar XPRIZE, включая меня, не только сильно недооценили техническую сложность задачи, но и не подумали о возможных финансовых кризисах. Пожалуй, это главные причины, почему целей конкурса оказалось намного сложнее достичь, чем виделось в начале.
— Считаете ли вы, что хотя бы один из пяти финалистов достигнет своей цели?
— С одной стороны, пятеро финалистов проделали огромную работу, и я желаю им добраться до цели, до которой не удалось добраться нам. Но с другой — я соглашусь с руководителем команды Astrobotic, которая вышла из конкурса в конце 2016 года. Он скептически отзывался о шансах всех остальных команд выиграть приз в установленные сроки, так как они все подписали контракты на запуск в авральном порядке, закрыв глаза на то, что выбранные ракеты либо еще не летали, либо сроки их пусков часто сдвигаются.
Давайте посмотрим, что нам известно о финалистах.
Израильский проект SpaceIL планирует запуститься на Falcon 9, но на сайте SpaceX нет никакого упоминания о SpaceIL. Почему так, известно только израильтянам и руководству SpaceX. Более того, из-за катастрофы у SpaceX сейчас проблемы, выливающиеся в задержки пусков. Команда не показывала общественности ни рабочий посадочный модуль, ни отработку посадки. Возможны два варианта — они скрывают все это или этого ничего нет.
Американский Moon Express собирается лететь на ракете Electron компании RocketLab с космодрома в Новой Зеландии. Эта ракета еще ни разу не летала, и ее первый запуск намечен на этот год. Полетит ли эта ракета вообще, как сдвинутся сроки полета — абсолютно непонятно.
У Moon Express есть реальный прототип посадочного модуля. Проблема в том, что во всех видео тестов, которые я видел в сети, он летал со страховочным тросом. Так как тестов без троса нет, возникают сомнения, что команда до конца отработала лендер.
Вторая проблема состоит в том, что они изначально планировали лететь на другой, более широкой ракете, а Electron очень узкий. Поэтому им придется перекомпоновать посадочный модуль, и хватит ли на это времени, неизвестно. Тем не менее, Moon Express продвинулся очень далеко, и даже в текущем состоянии проект впечатляет.
Synergy Moon собирается запускаться на ракете компании Interorbital Systems, которая пока ни одной ракеты в космос еще не запустила. Максимальная высота, достигнутая ракетой Interorbital — около 3 км.
С Team Indus ситуация примерно такая же, как и со SpaceIL — непонятно, что у них с посадочным модулем, а то, что они показывают, не выглядит готовым к отправке и посадке на Луне. Успех индийской команды соединен с успехом японской команды Hakuto, которая арендовала место для своего лунохода на борту посадочного модуля Team Indus.
— Какова специфика российского участия в конкурсе? Насколько я помню, в нем собрались далеко не случайные люди, однако даже в таком случае успех оказался недостижимым. Было ли это связано с экономикой, технологиями или чем-то другим?
— Наша команда состояла в основном из очень одаренных молодых специалистов, а также консультативного совета из ветеранов космической отрасли, работавших в советской лунной программе. Это была очень хорошая команда, и ответственность за то, что мы в итоге не смогли составить достойную конкуренцию другим командам, лежит целиком на мне, как на руководителе "Селенохода".
Сейчас я понимаю, что было крайне наивно строить стратегию на том, что мы закажем все составляющие миссии у госкомпании и найдем спонсора, который все это оплатит. Ведь если НПО имени Лавочкина ничего не может запустить на Луну годами за госденьги, почему они смогут запустить что-то за частные деньги? На мой взгляд, бюджет небольшой лунной миссии с запуском составляет около 100 миллионов долларов и в лучшем случае его можно ужать до 50 миллионов, и это независимо от того, заказывать ее у других предприятий или делать самим, что все равно очень дорого для такого рискованного проекта.
Конечно, можно попытаться сделать миссию и с меньшим бюджетом, как это попробовал "Селеноход", но тогда придется идти на компромиссы, которые могут похоронить проект. Мы пересмотрели проект и решили купить "попутку" для планетохода на государственной миссии, но опять все упиралось в НПО имени Лавочкина и их постоянные переносы посадочной миссии, особенно после провала "Фобос-Грунта" и сдвига всех лунных миссий в далекое будущее.
Смысл участия в конкурсе пропадал. Мы вышли из конкурса в 2013 году, дата завершения конкурса — конец 2017 года, а полет "Луны-25" на данный момент запланирован на 2019 год.
В общем, идея участия в конкурсе была благородной, однако мне не хватило опыта и квалификации, чтобы вытянуть такой сложный проект. Необходимо было сначала найти средство доставки, и только потом решать остальные задачи.
— За последние годы престиж и привлекательность частной космонавтики, в том числе и благодаря успехам SpaceX, заметно выросла. Если перенести конкурс на сегодняшний день, поменялась бы ситуация?
— Это правда, хотя причина не только в SpaceX. Ракетные стартапы на Западе рождаются и умирают, начиная с конца 70-х годов, но сравнительно недавно они по уровню развития догнали традиционные большие космические фирмы.
Кроме общемировой тенденции развития частной космонавтики есть и внутрироссийские особенности. Несмотря на статистические данные об отсутствии реального роста с 2009 года, по ощущениям за последние годы экономика сильно продвинулась вперед в части инфраструктуры, некоторых отраслей промышленности, военной сферы. Инвесторы и просто граждане будто прошли какую-то школу и теперь думают не только о выживании и покупке недвижимости или машин, но и о вложениях в наукоемкие вещи, в том числе космос.
К примеру, когда мы проводили сбор средств на "Селеноход" при помощи СМС, то набрали около четырех тысяч рублей. Сейчас проекты вроде спутника "Маяк" Александра Шаенко или лунного спутника Виталия Егорова могут собирать по полтора и более миллионов рублей на Boomstarter. Почему так? Поменялось отношение общества, появились инструменты для сбора денег и донесения информации до публики, СМИ начали писать о науке.
Поэтому если бы Google Lunar XPrize был запущен сейчас, то нам в России находить деньги было бы, конечно, проще. Тем не менее, полет на Луну — это по-прежнему очень дорого для краудфандинга.
Наконец, надо понимать, что российские инвесторы, СМИ и граждане теперь больше знают о частной космонавтике в том числе благодаря "Селеноходу" — проект распался, но бывшие сотрудники работают в других космических стартапах.
— Ваша компания "НСТР Ракетные Технологии" недавно провела успешные тесты разработанного вами двигателя. Есть ли интерес государства к частным космическим проектам и готово ли государство его поддержать?
— Мне кажется, что Роскосмос готов поддерживать частников, но большинству частников пока нечего ему предложить. Я думаю, когда российская частная компания сделает ракету, долетающую хотя бы до границы космоса на высоте 100 километров, то тогда мы станем интересны государству.
Над созданием сверхлегких ракет в России работает не только НСТР, но и еще несколько частных и государственных компаний, не все из которых стремятся к публичности. Я уверен, что через года два произойдет настоящий "кембрийский взрыв" космических стартапов в России, когда их число резко и внезапно вырастет для стороннего наблюдателя. То же самое случится с малыми спутниками. У космических проектов очень длительный инкубационный период, и нужно подождать, пока усилия дадут плоды.
Российская частная космонавтика должна пройти такой же естественный эволюционный путь, как и американские частные космические проекты, столкнуться со всеми организационными проблемами и успешно их решить для выхода на правильную траекторию развития. Кучки энтузиастов должны превратиться в нормальные коммерческие фирмы.
От государства нужны не столько деньги, потому что сейчас российский бизнес уже готов вкладывать средства в перспективные и проработанные проекты, сколько законодательство и инфраструктура.
Законы, регулирующие космические исследования, в России есть, но они писались тогда, когда о частной космонавтике никто не слышал, поэтому приходится выискивать в законодательстве такие нормы, которые, с одной стороны, позволяют не потонуть в бюрократии, а с другой — подходят к нам.
Насколько я знаю, у частных производителей спутников еще больше претензий к зарегулированности. По-человечески я понимаю Роскосмос, которому наверняка не хочется менять законы под несколько десятков стартапов, но если регулирование не будет изменено, то, возможно, сотен стартапов у нас никогда и не появится.
Когда возник космический кластер "Сколково", то мы очень надеялись, что он займется законодательной деятельностью, но, увы, "Сколково" в этом направлении не делает ничего.
Кроме того, в России отсутствуют полигоны, открытые для запуска частных ракет — в США, к примеру, есть участок в пустыне Мохаве, где небо закрыто на высоту 100 километров и куда могут приезжать ракетчики и тестировать там свои разработки. Такой полигон не помешал бы и российским частникам.
