Квест для покупателя: выбрать российское вино и не ошибиться

МОСКВА, 21 ноя — РИА Новости/Прайм. Российское вино, несмотря на растущее число добросовестных отечественных виноделов, пока не завоевало доверие покупателей, поскольку от 30 до 50% рынка, по данным экспертов, занимают суррогаты или фальсификаты, впрочем, вполне безопасные для потребителя. Что скрывается за словом фальсификат, как делают "вино" почти без винограда и чем настоящий напиток богов отличается от "виноподобных жидкостей", рассказали РИА Новости отраслевые специалисты.

"На российском рынке винодельческой продукции в среднем не менее 250 миллионов литров того, что я называю статистическим фальсификатом — разница в показателях статистики между произведенным и завезенным виноматериалом и полученным продуктом в итоге. Эта продукция может быть частично абсолютным фальсификатом, сделанным бог знает из чего, а частично произведена из неучтенного винограда или незаконно ввезенного виноматериала", — говорит директор Центра исследований федерального и региональных рынков алкоголя "ЦИФРРА" Вадим Дробиз.

Простая арифметика

Высчитать процент фальсификата нетрудно, объясняет Дробиз. По данным Росстата, в 2015 году в РФ было произведено 400 миллионов литров вина, 160,6 миллиона литров шампанских и игристых вин, а также 220,6 миллиона литров винных напитков без добавления этилового спирта.

"Из винных напитков не думаю, что больше 120-150 миллионов литров произвели с применением виноматериала. То есть в итоге мы получаем 710 миллионов литров продукции, для производства которой использовался виноматериал, и еще 200-250 миллионов литров вина ушло на коньячные спирты. То есть в сумме где-то 910 миллионов литров. А сырья было 300 (миллионов литров) своего и 200 (миллионов литров) завезли, то есть 500 миллионов литров сырья. Итого, если очень грубо, то год от года 30% — это фальсификат", — объясняет подсчет Дробиз.

Минсельхоз, впрочем, эту методику корректной не считает. "С учетом технологических особенностей винодельческого производства каждое предприятие хранит и выдерживает определенный объем виноматериалов. Таким образом, значения объема произведенного и импортированного виноматериала в каждом конкретном году не совпадают с объемом выпуска винодельческой продукции", — заявили РИА Новости в Минсельхозе.

Возражает Дробизу и руководитель аналитической группы "Алкоэксперт" Юрий Юдич. "У каждой компании остаются остатки, с которыми она входит в год, но оценить их невозможно — этой цифры нигде нет. И все, кто говорят о том, что половина российского вина — фальсификат, это не учитывают. Брать цифры урожая 2015 года и считать, что в 2016 году из него произвели такое количество вина, неверно", — утверждает он.

Однако, как утверждает винный эксперт, редактор специализирующегося на алкогольной тематике СМИ Simple Wine News Василий Расков, в России на выдержке в дубовых бочках лежит "мизерное количество вина, меньше 1%, а столовое вино долго не хранят — его надо быстрее бутилировать, чтобы оно не потеряло своих свойств", — говорит Расков.

Одновременно данные Минсельхоза, представленные в проекте "Концепции развития виноградарства и виноделия в РФ на период 2016-2020 годов и плановый период до 2025 года", вызывают новые вопросы.

"По данным Федеральной службы по регулированию алкогольного рынка (Росалкогольрегулирование) доля поддельной продукции составляла в 2012 году больше половины, в 2013 — около 40%, в 2014-2015 этот показатель сохранялся на уровне, близком к 50%", — говорится в документе. Более того, "по результатам произведенных в 2015 году исследований вин и виноматериалов 68% исследованных образцов не соответствовали ГОСТ", добавляют создатели проекта.

Однако в Росалкогольрегулировании утверждают, что эти цифры не характеризуют отрасль в целом. "Такие цифры появляются, когда мы выходим на проверку и выясняем, что из 100% имеющейся у организации продукции около 50% — подделка. Но мы предполагаем по имеющейся информации, что у этой организации может быть в наличии поддельная продукция. Поэтому говорить о том, что условно половина вина на полках поддельная — это несколько некорректно", — утверждает пресс-секретарь ведомства Александр Куликов.

Сок и спирт вместо винограда

В Росалкогольрегулировании уточняют, что фальсифицированная продукция — это та, что не соответствует требованиям стандартов, а значит, ее производство незаконно. Однако Росстат, приводя статистику произведенной продукции, учитывает вполне легальные напитки, только из чего произведена почти половина из них – не ясно, считает Расков.

"Из 470 миллионов литров вина произвели 910 миллионов литров. Как это было сделано? Загадка", — рассуждает Расков. Однако наличие добросовестных российских производителей и хорошего отечественного вина он не отрицает, а значит, едва ли не 50% вина в России — суррогаты. "Я бы не стал называть это фальсификатом, скорее суррогатом. В их основе может быть вода, фруктовые соки, красители, вкусовые добавки и так далее — все, кроме виноградного вина. Это легально, но это не вино", — добавляет эксперт.

Отдельного разговора, по его мнению, заслуживают винные напитки. "Винные напитки — это самая быстрорастущая категория винного рынка в России — 240 миллионов бутылок в 2015-м, чуть ли не вдвое больше, чем в 2013-м. Винный напиток по закону должен состоять на 50% из вина, которое, судя по статистике, взято из воздуха", — добавляет эксперт.

В то же время Юрий Юдич призывает не высказываться так радикально, дабы защитить добросовестных виноделов. "Я не отрицаю, что фальсификат существует, и существует технология, когда берется виноматериал и удваивается его объем. Это безопасно для потребителя, хоть и незаконно, но у нас вообще нет законов, регулирующих эти производственные циклы. Оценить реальный объем фальсификата нереально, и поэтому бить тревогу, что половина российского вина — фальсификат, нельзя. Люди отвернутся от нормального вина, которое делается из винограда", — говорит он.

По его словам, отделить "виноподобные жидкости" от качественного вина очень просто. "Они имеют очень низкую цену, их всегда можно отличить. Нормальное вино не будет стоить в магазине 100 рублей за бутылку – его можно произвести за 100 рублей, но это будет себестоимость, пока оно дойдет до покупателя, оно будет стоить 250-300 рублей", — поясняет он.

Кто виноват…

Предпосылки этой ситуации в отрасли понятны, говорит Расков — унаследованные от СССР ГОСТы по винным напиткам, не имеющие ничего общего с международными нормами в области виноделия и сохранившаяся с прошлого века структура отрасли, когда насильно были разведены виноградарские хозяйства и винодельческие заводы, а также резкое сокращение площадей виноградников: в 1984 году их было 200 тысяч гектаров, сегодня — меньше 60 тысяч гектаров без Крыма — Крым дал, по разным оценкам, 13-20 тысяч гектаров.

В итоге получается жестокая нехватка виноматериала при растущем спросе со стороны населения и наличии мощностей. Отрасль начала перестраиваться на балк (ввозимый виноматериал), но балк тоже денег стоит. Поэтому начали просто разводить виноматериал", — рассуждает эксперт.

Однако найти ответственных за фальсификат на полках российских магазинов практически невозможно. В Минсельхозе РИА Новости заявили, что ведомство не осуществляет контроль за качеством винодельческой продукции. "В настоящее время контрольные полномочия на алкогольном рынка возложены на Росалкогольрегулирование, а контроль за безопасностью указанной продукции осуществляет Роспотребнадзор", — заявили в ведомстве.

В Росалкогольрегулировании подтвердили, что у ведомства "нет полномочий контроля качества". "Мы ведем контрольную деятельность и можем осуществить проверку качества, на соответствие требованиям ГОСТов, но не на регулярной основе, а по заявлениям граждан, общественных организаций и так далее", — утверждает пресс-секретарь Росалкогольрегулирования Александр Куликов.

Роспотребнадзор же утверждает, что данные о количестве фальсификата чересчур завышены и приводит данные за 2014 год, когда ведомство проводило масштабную проверку вин и виноматериалов, исследовав около 4 тысяч объектов, занимающихся оборотом вина и винных напитков и 7 тысяч проб продукции.

"Доля несоответствующих нормативам проб в отечественном вине и винных напитках — 2,1%. Было выявлено несоответствие по физико-химическим и органолептическим показателям, что свидетельствует о нарушении технологии при изготовлении винодельческой продукции", — заявили РИА Новости в ведомстве, добавив, что по итогам 9 месяцев 2016 года нормативам не соответствовали 3,3% проб.

… и что делать?

Впрочем, по словам Раскова, после того, как российским виноделием занялся Минсельхоз, дело пошло на лад. "Они очень много сделали уже за последние два года, сейчас вот ведется работа по составлению реестра виноградников — это ключевой документ, база для построения цивилизованного рынка вина. Просто действительно сложно понять, насколько все было плохо в нашей стране с рынком вина все эти годы", — поясняет эксперт.

"Будет введен механизм географических наименований, будет подсчитано количество площадей, на которых растут виноградники, каждое предприятие будет декларировать урожай и заявлять, сколько вина оно произвело из этого урожая", — объясняет Юдич.

В Минсельхозе подтвердили информацию о том, что ведомство разработало проект постановления правительства "О ведении реестра виноградных насаждений". "В настоящее время проект постановления внесен в правительство РФ. Вступление в силу указанного проекта постановления планируется на 1 января 2017 года", — рассказали в министерстве.

Однако есть у этой медали и оборотная сторона — борьба с фальсификатом неизбежно влечет за собой рост цен на вино, считает Дробиз. "Если убрать фальсификат, вино станет очень дорогим, весь фальсификат продается по очень низкой цене — до 100 рублей за бутылку, то есть дешевого вина — социального продукта в итоге не будет", — говорит эксперт.

Кроме того, по его словам, борьба с фальсификатом — это дополнительный стимул высаживать новые виноградники, "куда больший, чем импортозамещение". "Если бы сейчас начали проверять вина, проверять производителей, из чего они его делают, нам бы сразу понадобилось виноградников в два раза больше, тут очень много вопросов и политических, и экономических", — говорит Дробиз.