БЕРЛИН, 4 ноя — РИА Новости, Ангелина Тимофеева. События новогодней ночи в Кельне, когда сотни граждан Германии подверглись нападениям и сексуальным домогательствам со стороны групп беженцев, вновь поставили острый вопрос об интеграции вынужденных эмигрантов и обеспечении общественной безопасности. Корреспондент РИА Новости выяснила, какая обстановка в Кельне сейчас и как там происходит прием и интеграция беженцев в общество.
Опасный лабиринт
Центральный вокзал в Кельне – как средневековый лабиринт. Платформы, куда приходят поезда дальнего следования и пригородные электрички, расположены сверху, на открытом воздухе. Чтобы попасть в здание вокзала, нужно спуститься вниз по лестнице, темной и неопрятной, как на многих вокзалах мира. Внизу во все стороны разбегаются коридоры и переходы.
Электрический свет и многочисленные мини-кафе не вводят в заблуждение. Это место — плоть от плоти катакомб черного Кельнского собора, первый камень которого заложен в 1248 году. Впрочем, любые строительные работы, которые ведутся в городе с двухтысячной историей, чреваты археологическими находками — так, в 90-е годы туристов было модно водить на подземную автостоянку, где рабочие случайно обнаружили часть римского акведука.
Городское освещение в Кельне оставляет желать лучшего. Словно вся местная желтоватая подсветка сфокусирована в вечерних сумерках на стенах и башнях знаменитого собора. Если идти вокзальным лабиринтом по указателю "Dom" ("собор" по-немецки), то попадаешь на небольшую площадь, а по левую руку – одна из башен этого фантастического сооружения, огромная, нацеленная в небо, как ракета. Колея площади, затерянная на фоне готической высотки, обвивает собор, упираясь в реку.
Встретить Новый год в этом необычном месте, подбрасывая вверх монеты – традиция, идущая из Средневековья. Верная кельнская примета: попадешь 31 декабря монетой в черный шпиль, получишь все земные и небесные блага.
Толпа, которая встречала здесь Новый год 31 декабря 2015 года, не оторвалась от карнавальных традиций, незыблемых в долине Рейна со времен первых строителей собора: много выпивки, молодежи, фейерверков и звонкой мелочи, которую подбрасывали к небесам. Все, как обычно, если бы не сотни обращений в полицию по итогам праздника о кражах, грабежах, сексуальных домогательствах. Главные подозреваемые — лица с экзотической внешностью, небольшие группы которых окружали своих жертв в вокзальных коридорах и на площади. По крайней мере часть этих людей была впоследствии опознана. Среди них оказались беженцы из стран Африки и Ближнего Востока.
"Нет, сейчас все тихо. Это же год назад было? Они теперь очень стараются. Главным образом, стараются, чтобы не повторилось", — говорит мне пожилой индус Джон — торговец в одной из лавок неподалеку от соборной площади.
Они – это полиция, которая попала по итогам новогодних бесчинств под шквал критики. Главное обвинение – это попытка замолчать всю историю: по итогам той новогодней ночи правоохранители отрапортовали, что праздник прошел спокойно. У потерпевших возникали трудности с подачей заявлений, особенно это касалось женщин, переживших сексуальное домогательство и насилие.
Десять месяцев спустя раны все еще не затянулись — в Кельне о том, что произошло почти год назад, думают и говорят все. Достаточно задать невинный вопрос — а как у вас в городе с безопасностью, как люди вспоминают события той ночи.
"Конечно, с приездом беженцев у нас число преступлений выросло. Но так оно и везде выросло. Зато сейчас здесь безопаснее, чем где бы то ни было", — говорит студент Лукас, обводя рукой вечернюю площадь перед собором. Кроме нас двоих на ней — несколько посетителей мини-пекарни Kamps. Полиции не видно, но чуть поодаль припаркованы сразу пять полицейских автомобилей: три легковые и два автобуса.
— А ты придешь 31 декабря сюда встречать Новый год?— спросила я его.
— Нет. Но я и раньше сюда не приходил, — отвечает Лукас.
Добровольцы или "штрафбат"?
Кельн застроен малоэтажными домами, высотки – это кошмар центра. Местное Агентство по труду расположено в 14-этажном здании, на самом высоком этаже сидит начальство. Центр Integration Point для беженцев, пользующихся или претендующих на социальные пособия по безработице, расположен на пятом этаже.
В лифте вместе со мной поднимаются еще человек 10, они не говорят по-немецки. Но на пятом этаже выходит лишь один молодой мужчина. Остальные едут на восьмой — тут, если верить указаниям на стене лифта, расположено отделение семейной кассы — любой ребенок, в том числе гражданин другой страны, имеет право получить от государства от 180 евро в месяц при условии, что у родителей есть вид на жительство.
Журналистов принимают сегодня на 14 этаже – Mediendienst Integration (Медийная служба по вопросам интеграции), которая официально входит в экспертную общественную организацию Rat für Migration (Совет по миграции) и ежегодно организует при участии ЕС несколько поездок для сотрудников СМИ, чтобы ознакомить их с тем, как идет работа с беженцами на местах. Сегодня – презентация Integration Point. Центр сформирован совместно городским агентством по труду и Центром трудоустройства 1 декабря 2015 года.
"Люди, которые зарегистрировались в Германии в ведомстве по делам иностранцев как беженцы, приходят к нам. Даже те, решение о предоставлении убежища которым еще не принято. Речь идет о многих вопросах – от получения пособий по безработице до признания аттестатов и дипломов, от изучения языка до переговоров с конкретными работодателями", — рассказывает журналистам сотрудник интеграционного центра Андреас Хартманн.
По его словам, Integration Point в состоянии предоставить услуги и по изучению немецкого, и по подготовке документов, и по посредничеству в разговорах с потенциальными работодателями. Для этого здесь работают около 20 специалистов. Услуги для обратившихся бесплатны при условии, что они могут предъявить подтверждающие их статус документы, а также основание для социальной помощи.
"А это правда, что ваш центр – что-то типа наказания, туда насильно ссылают сотрудников? Потому что там никто не хочет работать, ведь работы очень много?", — неожиданно спрашивает кто-то из местных журналистов.
Андреас Хартманн и присутствующие руководители Агентства по труду и Центра трудоустройства категорически это отрицают: действительно, желающих попасть на прием много, точнее, около ста человек в день, но никто насильно никого в Integration Point работать не посылает. Напротив, сюда рвутся работать сотрудники, которые хотят реально принять участие в интеграции беженцев. И этим словам веришь – особенно держа в голове события 31 декабря.
В ожидании поддержки
Очередь на пятом этаже, где расположен Integration Point, растянулась метров на 20, люди стоят очень плотно, прижавшись к стенке коридора. На часах – только 11 утра. Очередь состоит в основном из молодых бородатых мужчин лет 30-35. Немецкой речи тут не слышно. Над дверью, куда медленно движется эта толпа, написано "Семьи и дети". Напротив двери – небольшой холл, где плотными рядами стоят скамейки. Они забиты людьми, среди них есть и женщины с детьми, и старухи в тугих темных платках.
"Это окно первичного приема. Людям здесь назначают дату и время собеседования по тем вопросам, с которыми они пришли", — поясняет Хартманн, указывая на дверь "Семья и дети". Он любезно сопровождает нескольких журналистов, которые пожелали осмотреть Integration Point.
По его словам, консультанты все владеют английским языком. "Один человек говорит по-сирийски: когда он выходит в коридор, вокруг него всегда толпа народа собирается, все хотят у него что-то уточнить. Кто-то приводит с собой переводчика. Но у нас есть еще услуга – телефонный переводчик. То есть человек набирает номер телефона, говорит о своем деле, а у оператора есть колонки – и так они общаются", — отметил Хартманн.
Рядом с нами со скучающим видом стоит охранник – плотный молодой мужчина с бородой. Я спрашиваю у него, охраняет ли он в данный момент конкретно нас?
"Нет, я тут за порядком слежу. Здесь всегда очень спокойно. Люди стоят в очереди часа три, но ведут себя очень тихо", — говорит он.
Официальная статистика, которой любезно поделилась на встрече на 14-м этаже сотрудница Института изучения рабочего рынка и интеграции Карола Буркерт, фиксирует, что 70% беженцев – это мужчины, 80% всех беженцев находятся в трудоспособном возрасте. В 2016 году количество безработных беженцев выросло в Северном Рейне-Вестфалии по сравнению с предыдущим годом, 60% из них заявляют, что готовы выполнять любую, в том числе низкоквалифицированную работу в таких областях как логистика, уборка мусора, подсобные работы.
Статистика Integration Point не противоречит официальным выкладкам и добавляет конкретики: в настоящее время в Кельне проживает почти 13,5 тысячи беженцев, еженедельно прибывают еще 55-80 человек. Около 2,5 тысячи состоят на учете в Integration Point, 76 человек из них уже трудоустроены.
Долгий путь к интеграции
Как конкретно выглядит интеграция беженцев, демонстрирует кельнское подразделение Ford Werke. C 1974 года автоконцерн проводит программу подготовки кадров Einstiegsqualifizierung (EQ). В течение 11 месяцев учащиеся посещают занятия, специализация — электромеханика, обработка металла, логистика. Предусмотрена небольшая производственная практика. После окончания EQ успешным абитуриентам предлагается пройти профессиональное обучение в концерне, оно занимает 3,5 года. После этого возможно, но не гарантировано трудоустройство в Ford Werke.
"Мы решили включить в эту программу беженцев не потому, что у нас наблюдается дефицит кадров, а потому что мы реально хотим поучаствовать в судьбе этих людей", — говорит журналистам управляющий директор образовательного департамента Ford Фолькер Тейссен. И в эти слова веришь не меньше, чем в добровольцев Integration Point.
По словам Тейссена, три беженца были приняты в программу EQ "в качестве эксперимента" летом и показали "феноменальный результат". Особенно порадовала педагогов "высокая мотивация" этих учеников. С 1 октября в общий поток (всего 94 места) приняты уже 12 беженцев из Сирии, Афганистана, Египта, Индии и Ливана. С января в группу вольется еще одна женщина. Условие включения в программу – высокий уровень немецкого языка (не ниже B1), мотивация, профессиональные технические навыки приветствуются.
Один из 12 счастливцев, попавших в программу EQ — 23-летний Куадратулла Хотак из Афганистана. Он участвует в презентации, а потом соглашается ответить на несколько моих вопросов. Куадратулла живет в Германии два года, но его семья осталась на родине. Он сразу оказался в Северном Рейне-Вестфалии. В Ford Werke молодой афганец попал через Торгово-промышленную палату ФРГ после сдачи немецкого языка (получил уровень B2) и успешных тестов в федеральном агентстве по труду в Кельне. Для участия в программе EQ он сдал экзамены для поступления, в том числе немецкий и математико-техническую часть.
По его словам, немецкий в Афганистане он не учил. "Нет, я тут выучил, за два года. Я закончил несколько языковых курсов, если честно. Я знаю пушту, это язык моей матери, еще дари и английский, потому что в Афганистане я работал переводчиком при американских военных. А вообще я дома закончил гимназию. Но документов у меня с собой не было. Я же ехал около шести месяцев", — отметил юноша.
Куадратулла Хотак не обижается на то, что несмотря на талант к языкам, учится на механика. "Мне нравится техника, я люблю работать руками. Я никогда не связывал свою жизнь с работой в бюро, поэтому я выбрал эту работу", — рассказал он.
Юноша представляет свое будущее "прекрасным". "Я хочу успешно закончить EQ, и если потом я получу место в программе профессионального обучения Ford, я с удовольствием буду этим заниматься, чтобы потом стать здесь мастером. Вообще, после получения диплома появятся много возможностей – можно пойти учиться в вуз или еще что-нибудь", — считает он.
У Куадратуллы Хотака – широкая улыбка и большой шрам на щеке. Он успевает ещё рассказать, что всем видам спорта предпочитает футбол, а в свободное время ходит плавать, тем более что в бассейне его друг открыл ресторан (и, видимо, не только ради плавания Куадратулла ходит в бассейн). Друг – не немец, афганец. Правда, живет в Германии уже 25 лет.
