Дмитрий Косырев, политический обозреватель МИА "Россия сегодня"
Эта дикая история на вершинах высшей власти Южной Кореи была бы чисто местной, если бы не ее почти полный аналог с США, с Фондом Клинтонов, и неформальным влиянием такового на политику демократической администрации. Но американцам сейчас точно не до параллелей своей страны с Южной Кореей, и без них все ужасно, так что скандал в Сеуле остается местной историей – хотя очень поучительной, этаким примером занимательной политологии для всех и каждого.
Их Распутин
Официально обвинения против Цой выглядят пока так: вмешивалась в государственное управление (рулила всем?) и получала деньги (миллионы долларов?) за лоббирование в правительстве каких-то проектов. А также, что интересно, оказывала влияние на университет, где учится ее дочь.
Нетрудно увидеть, что подруга президента мадам Цой выступает в точности в роли Хиллари Клинтон, точнее даже — ее мужа Билла, у которых в распоряжении вполне легальный Фонд Клинтонов. Суть дела тут была в том, что если хочешь оказать влияние на администрацию демократа Барака Обамы – пожертвуй деньги в Фонд Клинтонов, и госсекретарь Хиллари Клинтон замолвит за тебя слово. И американцам это, понятное дело, не нравится.
Другое дело, что в США разговоры шли в основном об иностранных государствах, через Фонд влиявших на внешнюю политику сверхдержавы. В Корее речь о внутренних делах, о том, что от президента Пак ожидали реформ экономики и оздоровления корпораций-монополистов, а они, возможно, тихо переводили деньги ее подруге Цой. У которой, кстати, нет большого и знаменитого фонда, а скорее несколько маленьких и тайных – да еще и это надо доказать.
Но так или иначе, сначала Цой-отец был другом и опорой семьи Пак (а отец нынешнего президента тоже раньше был главой государства), потом, после убийства президента Пака и его жены главной утешительницей и верной опорой дочери последних, занимающей сейчас высший пост, стала дочь умершего Цоя. Такая вот сложная семейная история, о которой так и хочется сказать: Цой жив.
Народ прав?
Конечно, можно пытаться связать всенародное возмущение происходящим с тем, что в Южной Корее – непонятный период в развитии экономики, "потерянное десятилетие", да еще и не первое. Когда у нас пытались объяснить даже не феномен Распутина, а феномен слухов вокруг его фигуры, тоже старались сослаться на "ухудшение положения широких народных масс" (которое вообще-то неизвестно еще, было ли).
Нетрудно увидеть, что южнокорейская публика недовольна прежде всего неформальным статусом мадам Цой. Была бы она подотчетным членом правительства, официально посещала бы Голубой дом президента (на самом деле он на вид скорее синий) – было бы меньше размышлений о заговоре тайных сил, рулящих из-за кулис. Кстати, в стране ходят разговоры о том, что у главы государства были еще такие же советники, ныне уволенные, их называли "восемь фей".
Цой, среди прочего, обвиняют в том, что она помогала президенту писать ее речи. Это, конечно, смешно – какая разница, была ли у нее бумажка, дающая ей право на это невинное занятие. Сейчас эти эмоции пытаются перевести в сферу юстиции, официально расследуя, был ли у нее доступ к государственным секретам, но это всего лишь попытка формализовать народную неприязнь к тайной власти, которую любят связывать с коррупцией и прочими заговорами.
В самом деле, если таковые занимаются – даже без фондов – бизнесом, то вы же понимаете, что о них будут говорить, как бы они ни старались вести дела открыто. Тогда чем им заниматься – наукой, преподаванием, писать картины? Все равно будут говорить то же самое. Проще дать им всем до единого официальный статус, как это сделал Джон Кеннеди, назначив брата Роберта министром юстиции (и никто особо не возражал). Но ведь на всех статуса не напасешься…
В любом случае происходящее в США или Южной Корее – полезный опыт по части изучения массового сознания, напоминающий о том, что с демократией или без, от эпохи кардинала Ришелье мир далеко не ушел.
