МОСКВА, 29 сен – РИА Новости. В конце сентября исполняется годовщина операции российских ВКС в Сирии; с первых дней на авиабазе "Хмеймим", расположенной в Сирии у одноименного гражданского аэропорта в городе Латакия, работают российские журналисты, а иностранная пресса посещает "Хмеймим" в регулярных пресс-турах. Корреспондент РИА Новости рассказывает, как изнутри выглядит журналистская полевая кухня.
Кино, снятое боевиками
Со стороны террористов пикапы выглядят совсем маленькими. О том, что в машинах сидят живые люди, можно не думать. Боевик нажимает на спусковой крючок противотанкового ракетного комплекса TOW, кстати, американского производства. Ракета вылетает и шипит в сторону пикапа.
Через несколько часов мы прочитаем в новостях, что трое российских журналистов получили осколочные ранения на севере провинции Латакия: двое сотрудников телеканала RT и журналист агентства ТАСС. На самом деле осколки достались еще одному журналисту, но он от госпитализации отказался – ранения были несерьезными, а прерывать командировку раньше времени не хотелось.
И все-таки, делится впечатлениями один из раненых, снова переживать момент обстрела очень странно. Он помнит, как это произошло: пикапы двигались по горной дороге, неожиданно что-то взорвалось и вспыхнуло под передним колесом. В машину, а затем и в тела журналистов, впились осколки. Теперь, благодаря видео, выложенному боевиками на Youtube, можно посмотреть на нападение со стороны, как бы беспристрастно. Как в кино, только с самим собой в главной роли.
Война современным оружием и современными гаджетами
На следующий день, 24 ноября 2015 года, в этом же районе, буквально в нескольких километрах от происшествия с журналистами, турецким истребителем F-16 был сбит российский бомбардировщик Су-24. Экипаж катапультировался, но боевики открыли по летчикам огонь с земли — командир Олег Пешков погиб в воздухе, штурман Константин Мурахтин приземлился и скрывался от боевиков в "зеленке".
За экипажем были отправлены российские Ми-8 с морпехами. Один из них, Александр Позынич, был смертельно ранен боевиками в шею. И когда появилось видео расстрела вертолетов, вылетевших за летчиками, оказалось, что вертолеты были расстреляны из таких же, как и журналисты, комплексов TOW.
Мы помним рассказы наших бабушек-дедушек о Великой Отечественной. Прилетают неведомые страшные "мессершмитты", бомбят. Наступают танки. Советский солдат стреляет куда-то в сторону фашистов.
Теперь же, если продолжать аналогию, можно через Twitter написать "фашисту" все, что о нем думаешь. Или просто посмотреть, что он ел на обед, и какие милые детишки и жена ждут его дома.
И освещение российской операции в Сирии российскими СМИ ведется с помощью самых современных технических средств. Например, можно установить на бомбардировщик камеру GoPro, чтобы снять момент выхода бомбы из люка. Некоторые съемочные группы привезли с собой квадрокоптеры. Самый большой успех он имел у детишек из лагеря для беженцев: они обступили телеоператора, запускавшего коптер, чтобы снять с высоты огромный лагерь на спортивном комплексе имени Хафеза Асада. Понравился он и студентам-участникам митинга в поддержку операции российской авиации в университете "Баас" города Хомс. Они снимали на свои мобильники полет коптера не менее увлеченно, чем сам коптер снимал митингующих.
После трудового дня можно расслабиться. Журналисты ходят есть свежую средиземноморскую рыбу или кебаб, запивая его араком — анисовой водкой, которую за резкий противный запах, дешевизну и коварство прозвали "игиловкой".
Можно также отовариться в магазине "Военторг" на авиабазе "Хмеймим". Это единственное место во всей Сирии, где к оплате принимают рубли. Здесь можно закупиться печеньями, сгущенкой, тушенкой или "Дюшесом".
Боевики согласились на перемирие, но не лютеницу
Болгарскому журналисту Борису Анзову повезло – он ездил в такие пресс-туры уже четыре раза.
"Запомнилась поездка в одну деревню, где было достигнуто перемирие с боевиками "Джейш аль-Ислам" (суннитская исламистская группировка, состоящая в основном из сирийцев). Мы приехали туда и увидели этих боевиков – страшные, с бородами, хотя некоторые выглядели, я бы сказал, благородно. И все полтора часа, что мы там были, они держали пальцы на спусковых крючках автоматов или пулеметов – наверное, не очень доверяли военным, которые нас сопровождали", — вспоминает он.
Анзов считает, что согласие боевиков на перемирие с сирийской армией стало прямым следствием операции российских ВКС. "Раньше они нагло себя вели, размещали в интернете видео, где они ездят большими колоннами. Но теперь, видимо, чувствуют превосходство российской авиации. Когда тебе сыпят на голову бомбы, хочешь не хочешь, надо идти на перемирие", — предполагает он.
Многие из боевиков оказались неграмотными, поэтому под текстом о перемирии они ставили только отпечаток пальца.
Зато Борис совершенно неожиданно для себя встретил в этой глухой суннитской деревеньке араба, знающего болгарский язык. "Сам ко мне подошел – увидел надписи на моем бронежилете. Оказалось, несколько лет прожил в Болгарии", — вспоминает журналист.
Что же сказал этот неожиданный собеседник? "Вы уедете – снова все будет по-старому. Опять начнется стрельба. Это война еще на сто лет", — дал пессимистический прогноз местный.
Свидетели исторического события
Одним из символов успеха российской операции в Сирии стало освобождение знаменитой Пальмиры – не только жемчужины мировой истории и архитектуры, но и важного логистического центра в центре пустыни. Через древний оазис, как и тысячи лет назад, идут дороги из городов Дамаск и Хомс в восточную часть Сирии, Ирак и к реке Евфрат.
В древнем амфитеатре, где еще за несколько месяцев до этого боевики ИГ устраивали кровавые казни, прошел концерт оркестра Мариинского театра. Освещать это историческое, без преувеличения, событие Минобороны позвало целый пул иностранных журналистов – в основном из числа постоянно работающих в Москве.
По своей организованности и дисциплине поездка иностранных журналистов "напоминала школьную экскурсию", смеется Эндрю Рот. "Все (военные и организаторы) были очень осторожными, что, конечно, объяснимо. Так что никто не жаловался. Это пресс-тур – ты отдаешь (организаторам) право свободно передвигаться и выбирать темы. Ты едешь туда, когда указывают. За это ты получаешь какой-то доступ", — рассуждает он. Вряд ли кто-то из иностранных журналистов пожалел, что поехал в Сирию. "Это был шанс побывать на базе и хоть чуть-чуть увидеть, что там происходит с российской стороны", — объясняет Рот.
"Мы ехали из Латакии в Пальмиру колонной почти в 10 автобусов. С большой охраной. Сверху – вертолеты", — вспоминает Борис Анзов, еще один участник тех событий. "Конечно, это все выглядело как наглость, но, думаю, Россия и Сирия хотели показать, кто теперь контролирует ситуацию", — рассуждает Анзов.
Но меры безопасности были приняты серьезные: колонна даже не останавливалась, чтобы журналисты вышли в туалет. "Запрещено было даже пользоваться мобильными (чтобы колонну нельзя было запеленговать)", — вспоминает болгарский журналист.
"Моя поездка была короткой, 56 часов, из которых значительную часть я провел в автобусах – мы из Латакии ехали 7-6 часов в Пальмиру. В принципе я увидел не так много – взлетную полосу, спортивную площадку, штаб центра примирения и столовую.
"Мне показалось, что очень чисто (на базе). Но больше впечатлило другое. Когда мы ездили в одну деревню (освобожденную от боевиков), название которой мы узнали только после того, как приехали, у нас появился солдат-переводчик с хорошим арабским лет 23. Это впечатлило", — рассказывает Эндрю, который сам всю жизнь изучает русский язык.
Российская армия стала современной
Анзов в этот момент как раз снимал на камеру местного священника. "Когда раздались взрывы, российский военный повалил меня на землю. Камеру я уронил и потерял – до сих пор жалею об этом. Военные вызвали БТР, и под его укрытием мы вышли с места обстрела", — вспоминает он.
"Тогда я еще спросил у солдата, почему у него есть оружие, но он не стрелял. Он ответил: не в кого было стрелять, мы не видели противника и не знаем, откуда летели снаряды. Это говорит о его профессионализме", — считает Анзов.
В целом его впечатлило современное состояние российской армии. "Я работаю в России с 1993 года, мы видели, какой был бардак в российской армии в Чечне. Доводилось в те годы бывать в Энгельсе (одна из крупнейших в мире авиабаз), когда летчики спали на взлетных полосах. В Сирии мы впервые увидели российскую армию с другой стороны – ухоженная база и аккуратные строения, современная одежда, довольные лица военных. Спортзалы, как будто в западных фильмах. Очень хорошее впечатление", — резюмировал он.
