Протоиерей Всеволод чаплин
Протоиерей Всеволод Чаплин отвечает на статью Михаила Демурина "О Всеволоде Чаплине, "женском вопросе" и русской традиции".
Искренне уважаю Михаила Васильевича Демурина – за гражданскую позицию и за то, что он не побоялся оставить высокий пост в МИДе из-за несогласия с нашими уступками перед лицом агрессивной политики некоторых стран. Рад, что Михаил Васильевич поднимает темы нравственного обновления нашего общества. В этой сфере, впрочем, уступки тоже опасны и губительны.
Для меня как христианина главное – не приспособиться к "современности", политические и культурные штампы которой порождены антихристианскими силами, начиная с Руссо и заканчивая "ассоциациями планирования семьи". Христианин призван менять реальность – как это сделали апостолы и их преемники, превратив языческую Римскую империю в империю святых Константина и Юстиниана. Может получиться — может нет. Но по крайней мере призвать к этому надо – и не покоряться "реальности", сочтя ее вроде как безальтернативной (много ли было альтернатив языческому Риму?). В данном случае для христианина нет иного пути, как действовать словом – и принуждением (вслед за словом именно принуждение, как бы ни чурались его запуганные секуляристами либеральные богословы, привело к торжеству христианства в мире).
Принуждение к нравственности необходимо и сегодня. Без этого нашим обществом будут управлять глобальные силы, которые используют порок для деструкции народа, а затем и государства. Если хотите, "личная жизнь" есть дело общественной важности. Отказ от публичного осуждения супружеских измен, пропаганда гомосексуализма, навязчивое распространение абортов и контрацепции, культ "свободной любви", привлекательный образ "одинокого волка" в культуре – все это удары по нашему будущему. Хотя бы в силу того, что эти удары координируются структурами, заточенными на сокращение народонаселения. Для Россия эта цель, мягко говоря, неактуальна.
У нашей страны – очень простой выбор: или семья как минимум с тремя детьми, или исчезновение. И значит, нужно совершенно иначе взглянуть на положение женщины в семье и обществе, на оценку ее домашнего труда, особенно материнского. Работающая на полную ставку женщина должна стать исключением — меняющаяся в постиндустриальном мире структура занятости вполне это позволяет.
Нужно предоставлять семьям, имеющим трех и более детей, земельные участки для строительства домов, беспроцентные ссуды на такое строительство. Нужно существенно повышать зарплаты отцам, имеющим трех и более детей – вот тогда, пользуясь словами Михаила Васильевича, у нас будет достаточно "настоящих мужчин, способных стать основой патриархальной семьи" (готовность к этому у многих есть). Нужно учитывать труд жены и матери при начислении пенсий. Нужно стимулировать ранние браки. Нужно дать людям возможность покинуть мегаполисы, где много детей по определению почти не бывает, и работать дистанционно.
Но всего этого мало. Необходимо ясно сказать – на уровне права и политики, — что нравственный облик женщины (как и мужчины) должен быть критерием общественного отношения к человеку. Девство, верность, настоящая любовь – вот что должно стать нормой. Я не случайно сказал о том, что женщину в нравственном отношении нужно вернуть в XIX век – как минимум. Мужчину, кстати, тоже. Речь не об "архаике", а о вечных ценностях, от которых мы временно отошли. И не стоит "в опровержение" моих слов искать пороки в XIX веке, которые подготовили век ХХ – для меня стандарт позапрошлого столетия лишь минимален. Вечные ценности, о которых я говорю, в этом столетии уже оспаривались. А затем они были подавлены силой – ведь трагедия февраля и октября 1917 года стала результатом не выбора народа, а грубой агрессии заговорщиков. Не кризиса принципа монархии, а перерождения ее под влиянием чуждых идей и предательства элит. Не "отвержения" царя народом в 1905 году – а отсутствия в 1917-м воли, способной подавить бунт заговорщиков, как это было сделано, и очень эффективно, в 1905-м.
Принуждение необходимо – не только в случае хорошо организованных беспорядков, но и в случае духовной агрессии аморализма. Правда, в последнем случае пушками, как в 1905 году, не поможешь – но вот общественное одобрение и общественное порицание помогут вполне.
Человек IX, XIX и XXI века – один и тот же, если говорить о добродетелях и пороках, о плохом и хорошем. Никакие гаджеты и социальные реформы этого не меняют. Женщина, лишенная семьи, всегда несчастна. Мужчина, не способный взять на себя ответственность за семью и страну, всегда жалок. Предвижу вопли возмущенных феминисток и феминизированных мальчиков – но знаю, что прав. Знаю хотя бы из исповедей. Говорить о вечных ценностях надо – даже если это кому-то не понравится. Ведь настоящее христианство – это не партия и не ритейлер, которые хотят понравиться всем. Правда – важнее.
