Инвесторы в нынешних условиях стали осторожнее подходить к новым проектам, а поиск финансирования для IT-стартапа в России, которая серьезно отстала в промышленном и технологическом плане, стал и вовсе нетривиальной задачей. Однако новые сектора экономики, прежде всего связанные с развитием интернета, дают российским компаниям хорошие возможности для роста и конкуренции даже с такими мировыми гигантами, как General Electric, Siemens и Bosh. В чем преимущество российских компаний и что они могут дать такому быстрорастущему сектору, как "интернет вещей", рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости Надежде Цыденовой директор Фонда развития интернет-инициатив (ФРИИ) Кирилл Варламов.
— С тех пор, как три года назад для продвижения интернет-проектов в России был создан Фонд развития интернет-инициатив (ФРИИ), многое изменилось: введены санкции, экономика переживает трудности. Как общая ситуация повлияла на IT-отрасль, удается ли фонду привлекать инвестиции в российские IT- стартапы?
— Некоторые инвесторы действительно прекратили инвестировать в Россию, но в целом деньги на рынке есть. Мы не наблюдаем какого-то массового отъезда стартапов из страны. Если сделка интересная, она всегда найдет инвестиции. Падение по количеству сделок незначительное: на 2,4% сократились сделки в интернет-сегменте и на 7% — в целом по венчурному рынку.
Стоит отметить, что инвесторы стали осторожнее и строже подходить к инвестициям в стартапы — существенно снизились инвестиции на поздних стадиях. Сейчас фокус инвесторов смещается в регионы, и если в Москве падение в 2015 году составило 36%, то в регионах количество сделок увеличилось на 23%.
— Сейчас активно развиваются технологии, позволяющие управлять различными устройствами, даже бытовыми, через интернет. Интерес к инвестициям в "интернет вещей" растет: за 2015 год количество сделок здесь выросло в пять раз. Насколько эти технологии развиты в нашей стране, если сравнивать с зарубежным рынком? В каких отраслях в РФ используются эти технологии?
— Рынок подключения людей к интернету насыщен, и сейчас самое время для развития технологий Internet of Things (IoT) — подключения устройств к сети. Как и любой новый этап развития технологий, он начинается с промышленности. Это и промышленное производство, и сельское хозяйство, и транспорт, и энергетика с ЖКХ.
Степень развития технологий IoT в России и за рубежом, конечно, разная. Мы отстаем: промышленный "интернет вещей" на Западе развивался через таких лидеров, как General Electric, Siemens, Bosh. У каждой из этих компаний есть собственная платформа интернета вещей — они производят оборудование, оснащают его датчиками и, по сути дела, торгуют данными.
У нас таких лидеров нет, поэтому в России эта история будет развиваться по-другому. Зато у нас есть возможность построить множество сервисных платформ, которые будут удовлетворять разные сегменты спроса, как технологического, так и отраслевого характера. Универсальной платформы не будет: каждый сможет выбирать то, что ему ближе по потребностям. Не исключены и варианты использования иностранных технологий.
У нас уже есть портфельные компании, которые закупают датчики российского производства, имеют собственную технологическую платформу, собственную систему передачи. Они устанавливают этот комплекс решений заказчику, и это позволяет последним экономить до 30% за счет прозрачности процессов.
— Сколько проектов пришло к вам по этому профилю в прошлом году и какие это проекты?
— Всего в воронку наших продуктов попало чуть более 100 проектов, 18 из них уже с продажами своих устройств. Если говорить про сами проекты, большая часть из них относится к сфере медицины и здорового образа жизни, что обусловлено нашими новыми стратегическими партнерствами: Bayer, GS Group и другие.
Интерес к "пилотам" уже проявляют структуры "Ростеха" и другие производственные предприятия. Если они увидят в ходе пилота готовое решение с доказанным экономическим эффектом, они как минимум хотят внедрять такие решения у себя, а в ряде случаев готовы выступать и соинвестором, как например GS Group.
"Интернет вещей" проникает во все отрасли: промышленность, ЖКХ, сельское хозяйство, транспорт, энергетику, медицину. Мы смотрим реальные проекты во всех отраслях, но особое внимание уделяем первым трем, как наиболее массовым и перспективным.
— Будут ли привлекаться иностранные инвесторы в развитие "интернета вещей" в РФ? Или можно будет обойтись без их участия?
— Для начала следует прояснить архитектуру экосистемы "интернета вещей". Она простая: датчики/устройства, платформа управления и обработки данных, приложения. В разных элементах экосистемы IoT предусматривается различное участие и вклад иностранных компаний. Например, очевидно, что российские производители устройств смогут найти только ограниченные ниши, такие как транспорт и другая критическая инфраструктура. Но, с другой стороны, эта ситуация может придать нашей микроэлектронной промышленности новый импульс для развития.
С приложениями ситуация обратная: уже сейчас существует множество компаний и проектов, которые занимаются разработкой приложений и сервисов в области интернета вещей. Мы рассчитываем увидеть их в нашем профильном акселераторе, набор в который уже объявлен.
Например, наш портфельный стартап "Элдис" разработал технологическое решение и платформу, которая снимает данные практически со всех видов домовых счетчиков и позволяет из "облака" управлять потреблением тепла и воды в зданиях, помогая их владельцам оптимизировать их затраты и даже зарабатывать на специальных энергоэффективных контрактах. Мы сейчас ведем переговоры с несколькими проектами, которые связывают в сеть станки на производстве или, к примеру, вертолеты, с тем чтобы на базе данных, получаемых в реальном времени, эффективно планировать ремонтные работы, снижать аварийность и простои.
— ФРИИ существует три года. Как вы оцениваете итоги проделанной работы? Удалось ли реализовать все, что было задумано, или пришлось менять стратегию?
— Три года назад, когда еще только задумывали ФРИИ, в основу концепции фонда была заложена следующая идея: мы инвестируем все средства в течение трех лет. Но вскоре стало понятно, что если следовать этому плану, то мы не сможем благотворно повлиять на рынок, а средствами фонда распорядимся просто неразумно.
Поэтому мы разработали и приняли новую инвестиционную стратегию, согласно которой ФРИИ будет работать без ограничения по времени, первый инвестиционный цикл составит девять лет, и за это время ФРИИ проинвестирует не менее чем 735 стартапов вместо 400 объявленных ранее. Первые значимые инвестиционные доходы мы запланировали на 2018 год. К этому времени наши портфельные компании уже достигнут заметного масштаба и можно ожидать наших первых успешных выходов.
В 2015 году ФРИИ осуществил 34% всех сделок в сфере интернет и IT на российском венчурном рынке. В целом по итогам 2015 года мы вышли на цифру в один миллиард согласованных инвестиций в стартапы в год. Через различные программы для стартапов в течение года у нас проходит около 20 тысяч предпринимателей.
— Как именно распределились эти инвестиции?
— Всего в минувшем году фондом было заключено 76 инвестиционных сделок. Нам удалось увеличить количество сделок на посевной стадии, когда проект получает первую выручку. В 2014 году было осуществлено 86 сделок, большинство из которых были на предпосевной стадии, то есть на стадии презентации проекта.
По итогам прошлого года нам удалось вдвое увеличить общий объем выделенных стартапам инвестиций: мы согласовали сделки на один миллиард рублей (в 2014 году — 560 миллионов рублей), из них 304 миллиона рублей стартапы уже получили.
Проекты не сразу получают все деньги: в нашем бизнесе сделки часто структурируются в несколько траншей, каждый следующий транш проект получает, когда достигает тех или иных бизнес-показателей.
— Можете ли вы раскрыть финансовые результаты ФРИИ?
— Мы ориентируемся на инвестиционный цикл длительностью девять лет: именно по завершении инвестцикла в венчурном бизнесе принято оценивать доходность фондов.
Пока же мы оперируем бухгалтерскими показателями, которые не отражают сути нашей деятельности. Внутри инвестиционного цикла временный, но пока основной источник дохода для фонда — это размещение целевых средств на депозите: в 2015 году оно принесло ФРИИ почти 620 миллионов рублей. По итогам года мы увеличили прибыль по сравнению с 2014 годом на 14,5%, до 323 миллионов рублей.
— Сколько проектов у вас должно выстрелить, чтобы можно было говорить об успехе и последующих реинвестициях? В целом по отрасли, если не ошибаюсь, взлетает один проект из десяти.
— В нашей финансовой модели был заложен показатель — 11% успешных проектов. Но в реальности процент успешных стартапов у нас в портфеле сейчас больше, около 25%. Это те проекты, кто получает инвестиции на следующих раундах либо активизируют свое развитие за счет собственных средств. Правда, еще 25% быстро закрываются, так как основатели быстро понимают, что выбранная ими бизнес-модель не работает. Но это тоже хорошо, так они не тратят свои силы на бесперспективный проект и не сжигают деньги инвесторов.
— ФРИИ активно предлагает изменения в российское законодательство. Над какими законодательными инициативами фонд сейчас работает?
— Сейчас, например, ведем работы над внедрением в наше право конвертируемого займа — быстрого способа дать проекту деньги. В этом случае инвестор дает деньги и по определенным правилам переводит их в капитал. Но сегодня в России невозможно заставить провести такую конвертацию по фиксированной стоимости.
Предстоит переход из британского права понятия "краудинвестинг". Все знают о том, что такое краудфандинг — когда на каком-то сайте производители собирают с пользователей деньги на реализацию конкретных идей. В этом случае в обмен на деньги вы получите конкретный продукт, например новенький гаджет. А краудинвестинг — примерно то же самое, но в обмен на деньги вы получаете долю в компании, которая производит эти продукты.
Мы запустили в России такую площадку — Start Track, которая фактически сформировала нишу краудинвестинга в России. На площадке аккредитованы почти тысяча частных инвесторов, и мы ожидаем, что через Start Track предприниматели смогут привлечь не менее 3 миллиардов рублей.
При аккредитации каждый инвестор озвучивает минимальный объем, который он готов проинвестировать хотя бы в один проект. Сейчас площадка проводит не менее одной сделки в неделю, за первые три месяца этого года инвесторы вложили уже более 100 миллионов рублей в молодые проекты. Мы помогли найти механизм, как заниматься краудинвестингом без изменений в законодательстве, но именно поэтому такие сделки пока что сложно структурируются — и мы хотели бы сделать это явление более простым и массовым.
