Захар Виноградов, РИА Новости
Савик Шустер объявил голодовку. Протестует против, с его точки зрения, несправедливо выдвинутых обвинений в неуплате налогов на Украине и незаконного приостановления его права на работу местной службой занятости.
Узнав об этом, я очень удивился.
"Шустер Live" как стиль жизни
Во-вторых, он, вероятно, и самый популярный на Украине журналист, почти национальный герой. До определенного времени передачи, которые он вел, были самыми рейтинговыми. Шустерские вечерние пятницы могли идти в прямом эфире и 5, и 6 часов и переходили в ночные эфиры, что для телевидения редкость. Они ограничивались по времени не программной сеткой, а самим Шустером — он заканчивал передачу тогда, когда считал повестку дня исчерпанной.
В-третьих, власть, замахиваясь на Шустера, замахивается на определенный стиль политической жизни страны.
Дело в том, что политическая жизнь на Украине, особенно во времена президентства Ющенко, а это и был расцвет "Шустер Live" не как одноименной телепередачи (такая у него тоже была), а как явления политической жизни, представляла из себя определенный стиль.
Политика на Украине с 2005 по 2010 год шла в двух параллельных мирах: выступления депутатов в Верховной раде и реальная незавидная жизнь простых смертных. По Шустеру, эти две параллельные прямые пересекались только в одной точке — в его эфирах.
Политики выступали с обвинениями друг против друга, а специально завезенная со всех концов страны простая публика оценивала их речи. Но главное — накал страстей, который Шустер умело и целенаправленно поддерживал в телевизионной студии. Иногда казалось, что именно эта точка схождения двух параллельных прямых украинской политики и есть главное в жизни страны. Потому что всё, что политики произносили в парламенте, было лишь репетицией, поводом для предстоящего им пятничного эфира у Шустера.
"Собачьи бои" как бизнес
Журналисты, политики, политологи, приходившие к нему на эфир, становились участниками шоу, в котором Шустер использовал незамысловатые приемы. К реальному прямому эфиру допускались только те, кто мог "зажечь" публику резкими вопросами, а еще лучше — обвинениями. Со временем стало понятно, что Шустер не стремится к тому, чтобы разобраться в ситуации, проблеме, конфликте, а просто стравливает участников.
Мой коллега и товарищ, политолог Владимир Корнилов, переставший приходить к Шустеру на эфиры, объяснил, что не хочет участвовать в "собачьих боях", которые устраивает ведущий в прямом эфире. Термин прижился, многие уважающие себя эксперты и политики перестали к нему ходить.
А Шустер последовательно переходил с канала на канал, меняя не только хозяев, но и акценты. Начинал на ICTV у зятя президента Украины Леонида Кучмы Виктора Пинчука, продолжал на телеканале "Украина" у Рината Ахметова, потом работал на "Интере" у Фирташа и Левочкина и, наконец, перешел к Игорю Коломойскому на телеканал "1+1".
В принципе, дело даже не в стравливании участников, не в том, что Шустер умело манипулировал ими, а в том, что его передачи постепенно превратились в часть ловко организованного бизнеса хозяев телекомпаний — натравливали журналистов, экспертов на этих эфирах на тех политиков, которые были в чем-то и почему-то неугодны хозяевам телекомпаний.
Апофеозом этого "политического бизнеса в прямом эфире" стала история с лидером Радикальной партии Украины Олегом Ляшко. В декабре 2015 года депутат Верховной рады Ляшко заявил, что у него есть факты, подтверждающие коррупцию президента Порошенко, которые он готов предъявить в эфире у Шустера. Телезрители собрались у экранов, но за несколько минут до начала на телеканале "1+1" хозяин, Игорь Коломойский, распорядился снять передачу с эфира. Просто и банально: Порошенко с Коломойским договорились.
Шустер вынужден был уйти с канала. И началась новая полоса в жизни популярного бизнес-телеведущего — его работа на кабельных каналах и в Интернете.
Почему и как Шустер сделал себя сам
Савик Шустер делал уже в Интернете свои передачи, хозяином которых теперь был он сам. И продолжал нападать на политических противников, только теперь — на президента Порошенко и всю его рать, то есть на тех, кто, по сути, и закрыл ему доступ в эфир. А они ему ответили возбуждением уголовного дела и смешным поводом для отказа в праве на работу — неправильно оформленной справкой в местной службе занятости.
Но дело даже не в этом. Шустер на протяжении десятка лет расшатывал систему, превращал прямой эфир в циничные "собачьи бои" без правил, превратил журналистику в циничный политический бизнес.
И главное, он давно ушел из большой журналистики. Почему я в этом так уверен?
В августе 2014 года у нас, в редакции РИА Новости, в зоне АТО пропал журналист Андрей Стенин, мы решили обратиться к коллегам, украинским журналистам, с просьбой помочь его или найти, или, во всяком случае, заставить украинскую власть действовать в этом направлении. Тогда мы еще не знали, что Андрей погиб — это трагичное знание пришло несколько позже. А тогда еще были надежды, что он жив, что мы все же узнаем о его судьбе.
Мы договорились с Савиком, что в прямом эфире мне дадут возможность задать властям Украины вопрос, где наш коллега? Что с ним? Ведется ли его поиск?
Шустер вел передачу, как всегда умело манипулируя участниками, периодически посматривая в мою сторону, но слова так и не дал. После передачи на мой вопрос он мне ответил просто и жестоко: "В этой аудитории, Захар, ты не найдешь сочувствия к российским журналистам, даже пропавшим без вести".
Мы, конечно, искали тогда не сочувствия власти или политиков, мы искали прежде всего поддержки у коллег-журналистов. У Савика мы тогда его точно не нашли.
Почему он не объявлял голодовку, когда пропал его коллега фотожурналист Андрей Стенин, а украинская власть отказывалась расследовать его исчезновение, а потом и гибель? Не кричал в эфире о зажиме свободы слова, когда нынешний режим возбудил уголовное дело против нашего коллеги, главного редактора оппозиционной украинской газеты "Вести" Игоря Гужвы? Когда стали запрещать работу на Украине российским журналистам? Когда убили Олеся Бузину?
Потому что это, видимо, не входило в планы его бизнеса в прямом эфире.
В этом смысле Савик, действительно, сделал себя сам. То есть, потакая режиму в его преследованиях свободы слова, сделал всё, чтобы сегодня и с ним поступили так же бесцеремонно и цинично.
