Дмитрий Косырев, политический обозреватель МИА "Россия сегодня"
Возвращение российских военно-космических сил из Сирии стало феноменом международного информационного пространства: число ответов на вопрос "почему уходят" зашкаливает. Труднее всего тем, кто не понимал, зачем наши вооруженные силы там оказались.
В такой ситуации особенно трудно (и важно) высказать наиболее простые и очевидные мысли насчет того, зачем вошли и почему вышли. Например, такую: это победа в чистом виде. Главные цели операции достигнуты.
Кое-что забыли
Если вы хотите взглянуть на хаос американских оценок события — от высказываний президента Барака Обамы до мнений экспертов, — то вот достаточно типичная ссылка. Из этого добросовестного подбора слов и мнений не видно главного, а именно: в чем была первая и главная задача российской военной акции.
Нет, не урегулирование в Сирии. А все-таки прекращение победного марша "Исламского государства" (ИГ). Оно, как известно, запрещено в России, а еще оно как проект теперь сломлено и полураздавлено.
Сколько там было государств, в якобы возглавляемой США якобы коалиции против ИГ? Вроде как 60. Они даже наносили какие-то воздушные удары.
А ИГ расширяло территории, бомбило и расстреливало Париж, резало головы заложникам. И это — пусть и умело работающая в информпространстве, но все же полупартизанская команда с численностью бойцов всего-то в 30 тысяч. Нечто удивительное, продукт международного паралича.
Так вот, этого феномена больше нет. Конец мечте о халифате от Ефрата до Марокко. Одни его деятели убиты ударами российских ВКС, другие попали под американские бомбы, третьи сбежали в Ливию и прочие места, четвертых хорошо было бы поискать среди беженцев в Европу.
Идеальная победа над халифатом выглядела бы так: два фронта, сжимающих оккупированные территории с двух сторон. Уцелевших лидеров сажают в лагерь и начинают с ними беседовать. Но что вы хотите, если даже по итогам Второй мировой многих нацистов взяла на службу Америка. А сейчас мы видим фактор Саудовской Аравии, Турции и прочих, которых ИГ волновало не в первую очередь, если вообще волновало.
Но ведь даже при том, что в этой войне не было никакой единой коалиции, мы победили. Мы — это Россия и Сирия. Уточним термин: достигли очевидного перелома в войне.
Правила игры
Теперь о Сирии. Да, это был второй приоритет в войне, поскольку идея всемирного халифата на громадных пространствах, да еще и с ядерным оружием (ИГ обязательно бы им обзавелось) — это куда страшнее, чем уничтожение еще одного (после, допустим, Ливии) когда-то процветающего государства.
Кстати, вообще полезное занятие — рассчитать приоритеты на "первый, второй и третий". Одна из причин вялой политики США на этом направлении — в том, что там запутались в приоритетах. Сначала думали, что главное — сменить режим в Сирии, потом возникло ИГ, и как признать, что либо ты борешься с ИГ, либо меняешь режим в Сирии? В итоге как-то неудобно получилось.
Для России же и здесь победа — она же "очевидный перелом" — налицо.
Дамаск снова контролирует большую часть обитаемой территории страны. А ведь если бы не наши ВКС, то единой Сирии могло бы к сегодняшнему дню и не быть. А сейчас мы имеем резолюцию Совета Безопасности ООН (то есть обязательную к исполнению) насчет того, что страна должна по итогам любых переговоров сохранить свою целостность.
И резолюция эта — наша в том числе работа. Так же, как и тот факт, что сирийская оппозиция ведет сейчас в Женеве переговоры с правительством Сирии. Да, и это тоже сделала Россия (о чем и с кем было говорить оппозиции, если режим отступал?). И продолжает делать. В том числе на земле, на сирийской территории, где наши специалисты вели и ведут переговоры с оппозиционерами буквально от деревни к деревне.
А еще достигнуто то, о чем США и европейцы кричали месяцами, — организована поставка гуманитарной помощи. Без всяких идиотских гуманитарных коридоров (хорошо их рисовать на карте в сотнях километров от места действия).
Все вместе означает, что у переговоров в Женеве есть теперь шанс. Конечно, герои вчерашнего дня на этих переговорах еще долго могут выбегать из зала, ломая руки и чего-то требуя. Но этого от них ожидали.
К чему сводится этот перелом в отношении самой Сирии? К тому, что и в этой, второй по значению, ситуации Россия достигла того, чего добивалась на международной арене. Она показала, как надо урегулировать подобные ситуации с полном соответствии с международным правом. Я не говорю, что "мы пишем в этом мире правила игры" — это слишком американский язык. А потом, мы их не пишем. Мы их соблюдаем и участвуем в их коллективной выработке.
И на последнее (из скромности) место я бы поставил такой фактор, как поразившую мир демонстрацию силы нашей новой и/или ранее не оцененных по достоинству военной техники и в целом возможностей наших военных. Не уверен даже, что такие задачи Москвой ставились заранее. Но получилось, что ни говори, приятно.
