Игорь Бочарников, член Зиновьевского клуба МИА "Россия сегодня", руководитель Научно-исследовательского центра проблем национальной безопасности, профессор кафедры информационной аналитики и политических технологий МГТУ имени Н.Э. Баумана, доктор политических наук
Быть или не быть коллекторской деятельности в России? Этим вопросом задаются сегодня представители различных политических структур и социальных групп населения страны.
Проблема коллекторства, долгое время являвшаяся уделом лишь тех, кто имел неосторожность взять кредит и не обеспечить его своевременную выплату, в последнее время стала одной из наиболее резонансных. Причиной тому стали шокирующие по своей жесткости действия одного из коллекторов в Ульяновске, жертвами которых стал пенсионер-заемщик и его внук – двухлетний ребенок. В качестве аргумента для взыскания "долга" ретивый коллектор бросил в окно дома бутылку с зажигательной смесью. Именно так он решил заставить пенсионера выплатить уже не сам долг, а проценты по нему. Взяв 4 тысячи рублей в ростовщической, по своей сути, конторе МФО (микрофинансовая организация) пенсионер оказался должен 40 тысяч, который не смог отдать. Получил ожоги сам, сильно обгорел его внук.
Что это — зверство? Нет, коллекторство. И таких коллекторских примеров в современной действительности можно привести множество.
И это только лишь вершина айсберга преступлений коллекторов. Их противоправная деятельность обрела системный характер, и это признал даже генеральный прокурор России Юрий Чайка. Оценку действиям коллекторов дала и председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко, по словам которой, "этот вид бизнеса фактически превратился в криминальный".
Таковым он и является по сути, вернувшись к нам из далеких 90-х, когда повседневной реальностью были "дикий" рынок, а коллекторы назывались рэкетирами, основной функцией которых был не только отъем собственности, но и выбивание долгов, а также процентов, начисляемых бандитскими "счетчиками".
Это криминал. А если точнее, финансово-экономический бандитизм, граничащий с терроризмом и даже являющийся таковым. В данном случае — терроризмом бытовым. Чем отличается коллектор, бросивший в ребенка бутылку с зажигательной смесью, от террориста-бомбиста? Только масштабами и мотивацией. Если для террориста мотивацией являются какие-либо идеологические мотивы или их подобие, то для коллектора этой проблемы нет. Единственной мотивацией для него является жажда наживы любой ценой. Но от этого суть его действий — насаждение страха — не меняется. Причем, как правило, жертвами подобного рода деятельности становятся те, кто не может дать отпор: пенсионеры, дети, женщины.
Очевидно также и то, что коллекторство является порождением не только озабоченных наживой рэкетиров, но и спекулятивной экономики, ориентированной на получение сверхприбылей любой ценой, даже путем нарушения закона.
Более того, правомерно определять его еще и как часть теневой экономики России. Тот факт, что коллекторская деятельность не лицензирована, является свидетельством ее нелегальности. А то, что коллекторы функционируют при попустительстве правоохранительных органов, аффилированы с банками и представителями органов государственной власти — свидетельством коррупции, сращивания преступного сообщества с представителями данных структур. И почему-то это не стало до сих пор основанием для привлечения к уголовной ответственности и тех, и других.
Ссылки на то, что на Западе коллекторство распространено, несостоятельны. Не всё то, что распространено на Западе, приемлемо в России. В ряде европейских стран, например, легализованы однополые браки, употребление легких наркотиков. Перенос подобного рода суррогатов цивилизации не только не целесообразен, но и опасен.
При этом едва ли имеет смысл принимать закон о ее запрете. Запретить можно все, что угодно. Например, коррупцию, проституцию, торговлю наркотиками. Если следовать дальше логике запретов, то ничто не мешает, например, запретить пожары в тайге, паводки и наводнения, гололед зимой и т.д. Но это ведь не означает, что все эти явления исчезнут из нашей жизни. Все попытки законодательно запретить коллекторскую деятельность предполагают, на мой взгляд, лишь пустую трату времени.
Тем более нелогично запрещать то, что уже фактически запрещено. Коллекторство, предполагающие различного рода взыскивание (выбивание) долгов, запрещено Конституцией Российской Федерации.
Так, в статье 21 Конституции провозглашено, что "достоинство личности охраняется государством". Статья 23 определяет, что "каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени", статья 24 не допускает "сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия". Какие еще нужны аргументы?
Никакие структуры не имеют права осуществлять ни психологическое, ни физическое, ни какое иное насилие над гражданином России. Все спорные вопросы должны решаться только через суд, а не коллекторскими или им подобными сообществами и структурами. Любые попытки силового воздействия на граждан, какую бы цель они не преследовали со стороны негосударственных структур, предполагают узурпацию государственных полномочий, а, следовательно, подрывают основы государства.
Поэтому речь должна идти не о законах "о запрете уже запрещенного", а о привлечении к уголовной ответственности тех, кто осуществляет эту деятельность и пособничает ей. Тем более что соответствующие статьи в Уголовном кодексе Российской Федерации есть. Например, ст. 163 УК РФ "Вымогательство", ст. 130 "Оскорбление" и другие статьи, определяющие ответственность за преступления против личности.
Непринятие же мер в этой сфере логично укладывается в афоризм кардинала Армана Ришелье: "нет необходимости видеть зло, если нет желания с ним бороться". Как представляется, у определенной категории нашего бюрократического сообщества такового желания нет. Логика здесь также очевидна, поскольку предполагает восприятие граждан России в качестве не источника власти, а наживы и обогащения. А это не имеет ничего общего с интересами государства и общества и уж тем более с интересами личности.
Поэтому ответ на этот вопрос: быть или не быть коллекторской деятельности в России — лежит на поверхности, а точнее в Конституции Российской Федерации.
