О наступающем празднике Ханука, попытках разделить этническое и религиозное в евреях, соблюдении заповедей и свободе, а также о трудностях международной борьбы с терроризмом рассказал в интервью РИА Новости президент Совета раввинов Европы, главный раввин Москвы Пинхас Гольдшмидт. Беседовал Виктор Хруль.
- Пинхас Соломонович, мы беседуем с вами накануне Хануки. Что этот праздник значит для евреев?
— Ханука является одним из самых популярных еврейских праздников, но он имеет разное значение для разных общин.
Я бы разделил значение Хануки для общин диаспоры и для Израиля. В общинах диаспоры Ханука является в большей степени праздником, знаменующим борьбу евреев за свою самоидентификацию и свободу, право жить в соответствии со своей религией и еврейскими традициями, несмотря на то, что вокруг существует мировая религия и цивилизация, для которых этого праздника не существует. То есть, можно сказать, это право быть меньшинством и гордиться этим, право быть другим.
Что касается Израиля, то там этот праздник в большей степени несет в себе смысл борьбы евреев за независимость от греков, сирийцев и других народов. Можно сказать, что в Израиле Ханука имеет более государственный характер.
- А как в вашей семье праздновали Хануку, когда вы были ребенком?
— Основная традиция Хануки — это зажигание свечей в ханукии. Соответственно, именно вокруг этого действа происходили различные мероприятия, игры. По обычаю, в Хануку дети играют в свивон — это ивритское название русского волчка. А также одна из самых главных и приятных традиций — ханукальные пончики суфганийот.
- Как вы стали раввином?
— Я учился (смеется).
- Почему было принято такое решение?
— Обычно дети в ортодоксальной еврейской семье получают еврейское образование, в том числе религиозное. Для того чтобы стать раввином, этого, конечно, недостаточно. Мне захотелось продолжить этот путь. Во многом потому, что быть раввином в иудаизме — это быть учителем, человеком, который много знает об еврейской традиции, передает свои знания и влияет на свое окружение. Также на мое решение повлияло и то, что многие раввины стали для меня примером.
- В обыденном понимании еврей — это этнический признак человека, а иудей — религиозный. Следуя этой логике, еврей, например, может быть православным, а русский при соблюдении определенных процедур может стать иудеем. Как трактуют отношения между этносом и религией раввины?
— Это очень интересный вопрос. На самом деле разделить эти два понятия нельзя. В течение последнего века было две попытки разделить понятия иудеев и евреев. В Германии было реформистское движение, которое пыталось создать новый "вид евреев" — немцев иудейской религии. С другой стороны, развивалось движение светского сионизма, которое говорило о том, что они являются евреями без религии.
Оба движения в итоге зашли в тупик и, можно сказать, сделали тшуву и вернулись. Сегодня я думаю, что внутри еврейского народа найден консенсус. Быть евреем — это значит быть и иудеем. Тогда как быть иудеем — это значит быть евреем. Это подтверждает, что нееврей, принявший иудаизм, становится евреем.
- А если еврей принял православие?
— Значит, по мнению закона государства Израиль он уже не часть еврейского народа и он потерял права на репатриацию. С религиозной точки зрения он также потерял некоторые права, которые имеет религиозный иудей — быть частью миньяна (молитвенной группы от десяти человек старше 13 лет — ред.), быть похороненным на еврейском кладбище. Но при этом человек не может совсем отказаться от своего еврейства. По сути, он останется евреем, даже если примет еще десять разных религий на протяжении своей жизни.
- Насколько следование советам раввина обязательно для иудеев?
— В первую очередь это зависит от мудрости раввина. В целом нет механизма заставить человека следовать совету какого-либо раввина. Также важно понимать, что у каждого еврея есть свой раввин. Хотя бывают смешные исключения: один из еврейских лидеров Москвы регулярно приходит ко мне за советом, который, по его словам, крайне важен для него. После он делает все с точностью наоборот. А потом приходит снова за следующим советом…
- Один из средневековых мыслителей сказал: "В главном — единство, в спорном — свобода, во всем — любовь". При наличии более 600 заповедей, которые надо исполнять, где же у иудеев остается пространство свободы?
— Во-первых, у каждого еврея есть выбор — выполнять или не выполнять 613 заповедей.
Если говорить о свободе при выполнении заповедей… Свобода от чего? Если человек, например, нарушает не религиозные правила, а законы, можем ли мы сказать, что он свободен или не свободен? Человек всегда зависит от чего-то. Будь то его дурное начало, его окружение, привычки или семья. Человек зависим, но это не делает его несвободным.
- Сейчас вы возглавляете раввинский суд в странах СНГ и Балтии. Чем суд раввинов отличается от привычного нам гражданского суда? Расскажите, пожалуйста, о наиболее интересных казусах.
— Главное отличие состоит в том, что раввинский суд решает вопросы по законам Торы и Галахи. В основном это вопросы, касающиеся подтверждения еврейства, еврейских браков и разводов, личного статуса. Но также приходится решать и другие вопросы, например имущественные.
В моей практике было множество интересных случаев и историй. Например, был случай, когда ко мне пришла семья, где муж был еврей, а жена грузинка, и она хотела пройти гиюр, чтобы стать еврейкой. Мы прошли с этой семьей весь путь, она сделала гиюр, все хорошо. Через два года ее муж пришел и сказал, что он хочет, чтобы гиюр аннулировали. Выяснилось, что он нашел данные, которые доказывают, что бабушка его жены была еврейкой и четыре поколения назад приняла православие в Грузии. И он действительно представил все доказательства, мы подтвердили еврейство его жены. Получилось, она и так была еврейкой и в гиюре необходимости не было.
- Вы выступали в сенате США, Европарламенте, Совете Европы, ОБСЕ, израильском Кнессете… Насколько понимает современный мир то, о чем говорят раввины?
— Если раввин говорит на понятном всем языке, то мир хорошо понимает (смеется). На самом деле, я думаю, что, безусловно, понимает и нуждается в этом, иначе меня бы не приглашали.
- Почему, с вашей точки зрения, до сих пор в мире не удалось создать единый фронт, противостоящий терроризму?
— Потому что каждая страна имеет собственное представление о том, что именно является терроризмом или исламским радикализмом. Найдите человека, который даст четкое определение, что является радикальным исламом, а что не является. Например, для России исламистами-террористами является ИГИЛ. Для Израиля — Хизбалла. При этом едва ли кто-то сможет объяснить, какая между ними разница.
- В России до сих пор рассказывают много анекдотов о евреях. Какой из них вам нравится больше всего?
— Их действительно великое множество, но я расскажу "раввинский" анекдот. Приходят евреи к раввину и спрашивают: " Ребе, сколько это еще будет продолжаться? Мы уже не в состоянии выдержать!" — "Не дай Бог, чтобы это продолжалось столько, сколько вы в состоянии выдержать".
