Радик Амиров, РИА Новости
По приглашению депутатов израильского кнессета и по инициативе Российского еврейского конгресса (РЕК) российские журналисты, последователи ислама, направились на Святую Землю, чтобы увидеть, как живется в этой стране мусульманам. В группе были представители чеченского и кумыкского народов, крымские и поволжские татары, в том числе и журналист РИА Новости Радик Амиров.
"Никто вас не уговаривает отражать жизнь Израиля как нужно одним и не нужно другим. Посмотрите все как есть", — сказал нам глава РЕК Юрий Каннер. На вопрос, поедет ли он с нами, ответил: "Я лечу в Марокко. Там тоже много евреев".
Тесные улочки Старого города встречают приглашением что-нибудь купить. "Длия тебья, дорогой, будет недорого. Слющай, я любить Россия! О! Ты брат-муслим?! Дешево. Брат, купьи!". Как только мы покидали магазинчики, в адрес других покупателей звучало то же самое, но с поправкой на гражданство: "Poland? Valensa!" или "Viva Italy! Padre Berlusсoni!".
На Масличной горе укутанный в арафатку местный житель презренно отверг мои 10 шекелей (примерно два с половиной доллара) за возможность сфотографироваться с ним и его осликом. "Мой осел стоит дороже твоих денег. Посмотри на его зубы, что я куплю ему на твои шекели?! Твоими деньгами — пыль подметать". И ушел в гущу голосящих филиппинских туристов.
Продавцам все равно, что и кому продать – брату-мусульманину или брату-католику. Для них важнее всего касса.
Как-то нашего водителя, выходца из Нальчика, сменил местный араб. Он возил нас по Иудее и Самарии, показывал Наблус (Шхем), деревню, где живут "потомки настоящих самаритян" (всего 700 человек), мы пересекали палестинские территории, останавливались на блок-постах. В конце его рабочего дня нам дали понять: сегодняшний водитель – выходец из арабской части, мусульманин, поэтому было бы справедливо отблагодарить его чаевыми, кто сколько может, "чтобы он не обиделся и было все традиционно". Собрали ему 50 долларов.
На другой день за руль сел русскоязычный водитель, и на зебре проморгал пешехода. Пешеход ему что-то сказал, водитель добродушно ответил. "Он (пешеход) подумал, что я араб и намеревался его сбить. Каково, а? Я – араб?! Да никогда! Эй, я еврей с Кавказа, с Нальчика, слышишь, братан?"
Аль-Акса
Третья по значимости святыня ислама – мечеть Ал-Акса в Иерусалиме. Многие, даже мусульмане, путаются и не знают, что Золотой купол – это мечеть Куббат-ас-Сахра (Купол скалы). Мечеть Аль-Акса располагается на этой же площади. Ак-Акса почитаема верующими, поскольку она не раз упоминается в Коране, довольно долго служила направлением, куда устремляли свой взор правоверные (первая кибла). Именно сюда был перенесен пророк Мухаммад из Мекки, чтобы вознестись в небеса (мирадж), именно здесь пророк Мухаммад молился единовременно со всеми пророками Аллаха.
При входе на территорию исламского комплекса израильский солдат спрашивает, знаем ли мы суру "Фатиха" ("Открывающую"). Ничего удивительного: во избежание провокаций солдаты вынуждены спрашивать людей, с какой целью те идут на территорию исламской святыни. Бегло оглядев прибывающих, солдаты без проблем пропускают мусульман. Мы читаем суру.
Проходя пост, интересуюсь, как можно одним взглядом отнести человека к той или иной вере.
— Арабы используют масла, так что это дело обоняния, — солдат переводит свой указательный палец с курка автомата и зачем-то сует себе в ноздрю. – У них и прически чуть другие. И взгляд. Даже походка у мусульман иная. Все это в комплексе позволяет нам понять, кто перед нами. Плюс, конечно, интуиция. И плюс опыт.
После намаза здесь то и дело проходят стихийные акции. У площади мечети арабские парни устроили мини-демонстрацию. Активисты прикрыли лицо спортивными шапками, а выступить выдвинули девушку с открытым лицом и громким голосом, ей же доверив нести и плакат.
— О чем они? – толкнул я в бок первого попавшегося.
— Ну кричат, хотят свободы. Что-то вроде анархистов. Здесь молиться нужно, а они митингуют. Хотя здесь им можно, за воротами такое не пройдет. Тут они все смелые. Но только тут.
— А кто нападает с ножом? Они могут быть мусульманами?
— Это политика экстремистов, наша вера не оправдывает убийства. Экстремизм есть не только с нашей стороны. С той тоже многих хватает.
— Но можно жить, ни на кого не нападая?!
— Слушайте, ну жили же. И сейчас…живем…периодами. Мы, арабы, часто сами не понимаем, зачем идут резать и убивать. Слышали, как один из наших застрелил раввина и его сына? Отец убийцы, прознав, что это сделал его сын, пошел и сдал его солдатам.
— Испугался?
— Кого?! Солдат? Он знал, что, если этого не сделает, его дом разрушат. А ему куда идти со всей семьей?
"Евреи и арабы – это же фактически родня!"
— Мы доказали, что любую террористическую активность можно и нужно подавлять экономическими рычагами, — уверяет Йоси Даган, председатель совета в поселении Баркан, состоящий в партии "Ликуд". Перед встречей нас предупредили, что он – практикующий иудей, поэтому "было бы хорошо, если от вас не пахнет табаком".
— Многие, конечно, не верят в это, но вы сами увидите, что это именно так. Мы как одна семья! — уверяет Даган и мгновенно переходит на тему антироссийских санкций, — Позиция западных стран по отношению к вашей стране лицемерная. Европейский союз говорит о введении санкций. А мы, израильтяне, говорим, что это неправильно. И ЕС вводит санкции против нашей страны тоже, требуя маркировать местную продукцию не как "Made in Israel", а как продукцию территорий. А это значит, что в мире резко снизится спрос на израильские товары, которую производили и палестинцы тоже. Вот видите, в каком мы с вами положении! В такие трудные времена нам нужно помогать друг другу.
Даган на прощание выражает желание приехать в Крым. Но при этом подчеркивает: предложение должно поступить с российской стороны — "это было бы очень интересно и верно…".
На заводе близ селения Баркан, действительно, работают и палестинцы, и евреи — 120 человек. Производят комплектующие для кондиционеров, продают по всему миру, в том числе в России. Минимальная зарплата здесь – чуть ниже полутора тысяч долларов, а если работать без замечаний – получишь больше. Палестинцы (да и евреи тоже) говорят, что это хорошие деньги, а главное – стабильность и уверенность.
"Мне бы не хотелось воевать, мне бы хотелось зарабатывать. Нужно кормить семью. По утрам я говорю своим напарникам "Шалом!". За "Привет!" шекели не берут", — рассказывает местный житель Муса. Правда ли, тереблю его за рукав, что одна ваша зарплата покрывает расходы восьми семей (так нам сказали). Муса уклончиво хмыкнул и повел бровью, вроде как не восьми семьям он помогает, но трем-четырем точно. Средняя зарплата палестинского учителя – 300-400 долларов.
Ответственный за экспорт Моше Левран махнул рукой и ткнул мне в грудь пальцем:
— Какая разница – еврей ты или араб?! Идут наши дела – хорошо, не идут – плохо. Мы тут единая семья. Встанет завод – кому куда податься? Палестинцам обратно в селения? Евреям – куда?
— Ой, шо ви говорите! Наши, русские! — всплеснула руками одна из работниц завода, Нина. – Хлопцы здесь хорошие – что евреи, что арабы. Вот чего не пойму — как же они сало не едят? А так пашут с утра до вечера.
Она говорит, что переживает не за местных ("Они всегда общий язык найдут — это же фактически родня!"), а за ситуацию на Украине. "У мене мама на Донбассе, больно за нее переживаю. Этот Порошенко хуже любого экстремиста с поясом. Страну довел до войны, развалил, разворовал, идиот некошерный".
Чеченцы Израиля
В чеченской деревне Абу-Гош между Тель-Авивом и Иерусалимом местный глава Совета господин Джабер уверяет нас, что кавказцы прибыли сюда более 500 лет назад. На протяжении веков контролировали дорогу между двумя главными городами страны.
Перед разговором глава приглашает нас в ресторан, у входа в который стоит ослепительный кабриолет BMW.
— Посмотрите, какая у нас мечеть! – Джаббер за локоть выводит меня на лестницу. – А эти ворота – чистая чеченская деталь в виде сторожевых башен. Мы ладим с арабами и евреями не одно столетие. Всякое, конечно, бывало, но в итоге на нашей земле мир.
Он рассказывает, как еще недавно власти Чеченской Республики, узнав, что здесь строится мечеть, приехали сюда и сказали: вы возвели фундамент, остальное доделаем мы, мусульмане России. В итоге воздвигнута просторная мечеть, единственная в этой стране в четыре минарета.
Здесь одновременно могут молиться полторы тысячи верующих, большой (по израильским понятиям) двор, крепкие ворота. Особо главу местного Совета радует сильная и дружная община. Джабер говорит, что несколько лет назад, приехав на Северный Кавказ по приглашению Рамзана Кадырова, "сразу учуял запах малой родины".
"Мы ехали от Минеральных вод в Грозный, как только пересекли границу с Чеченской Республикой, я попросил остановиться. Вышел, оглядел все вокруг, на горы, на степи, расстелил коврик, и начал молиться с благодарностью Всевышнему за то, что связи с исторической родиной налаживаются. Отсюда наши корни".
Позже нам рассказали то, о чем глава Абу-Гоша деликатно промолчал. Здесь не принято выдавать замуж за неместных и жениться на неместных. К мулле на обряд никах (венчание) – идут со "своими". Бывают единичные случаи свадеб жителей Абу-Гоша с представителями арабских деревень или еврейских поселений. Но крайне редко.
— Какая стать! Какая кавказская осанка и гордость в глазах, величественность движений! – шепчут журналисты из Чеченской Республики. – 500 лет здесь, и ничего не потеряно. Вайнахи, что сказать. Мы нигде не потеряемся, и узнаем друг друга по достоинству в глазах. А еще по чистой обуви.
Арабы, "Сионистский блок" и "русский" след
Посещение Израиля совпало с трагическими событиями в Париже. Некоторые местные жители прямо не констатировали, но намеками давали понять – "Вы такие же, как они…(парижские)". Но таких было мизерное количество. В большинстве израильтяне начинали спорить и доказывать, что мы, мусульмане, разные. Это они доказывали нам, но верилось, что доказывают себе. Им жить с мусульманами бок о бок.
Бывший депутат Кнессета Леонид Литинецкий, выходец из Казани, привел пример. Он привез в Казань мэров двух городов – палестинца и еврея, — и заинтересовал их идеей совместного проекта. Начали работать, используя экономический потенциал Татарстана. Со временем в арабском городе Израиля мусульмане выступили против террористов. Экономика и здравый смысл возобладали над идеями реваншизма. "В Израиле уже выросло поколение людей, которые не знают, что палестинцы из своих территорий свободно работали в Тель-Авиве и других городах, ездили в ночные клубы. А евреи также свободно ездили к палестинцам закупать продукты, чинить машины. Благо, у палестинцев еда всегда была дешевле".
Литинецкий уверен, что у "русских" израильтян есть шанс помирить арабов и евреев. "Понимаете, у советских (репатриантов), я имею в виду политиков тоже, абсолютно другое мышление, чем у местных. Мы готовы идти на компромиссы, и мы говорим не на языке ультиматумов. Я думаю, это советское прошлое".
Депутат Абдалла Абу Маруф из "Объединенного арабского списка" дал волю эмоциям. "Крым всегда был российским, — он отчаянно бьет кулаком по столу. – Я знаю это, когда еще в советское время учился в Ленинграде. Так что не нужно меня убеждать в обратном, как некоторые товарищи, которые совсем нам не товарищи… Трудно ли тут здесь мусульманам? Трудно. И вообще всем трудно. Не только мусульманам. Можем ли найти компромисс? Можем. Вот только не нужно говорить с нами на языке ультиматумов!".
Другому депутату Кнессета, Ксении Светловой из "Сионистского блока", тоже близка арабская позиция. Она выросла в Москве в известной семье (ее бабушку в начале 1950-х чуть не отправили под суд по "делу врачей", но "благо, диктатор умер"), закончила в Израиле вуз, выучила арабский, и теперь стремится наладить отношения между арабами и евреями. Многое получается. Несомненно, ей непросто. Одни не доверяют, другие не верят, но она демонстрирует, что "можно обо всем договориться, было бы желание".
Одна тема объединяет "русских" политиков — русский язык. Со времен первой алии (возвращения на Землю Отцов) прошло четверть века, люди привыкли к новой Родине, но не желают забывать русский язык. "Это часто помогает здесь. Например, опоздал, аптека закрылась, а ребенок болеет. А за дверью аптеки наш, русский. Попросишь, всплакнешь. Аптекарь вздохнет, спросит, где же нас черти носили, матюкнется, а все равно поможет. Другой бы спокойно сказал – приходите завтра".
Репатрианты из Москвы, Питера, Екатеринбурга, Новосибирска, Ташкента, Кишинева холили и лелеяли русский язык. А ныне с грустью говорят, что дети знают иврит и даже идиш, а русский стали забывать. Уходит поколение, которое принесло в израильское общество культуру русского языка. А теперь оно понимает, что связь с Россией теряется: "Что делать, мы даже не знаем. Но русской речи на улицах стало куда меньше. Школ меньше. И на русском здесь уже говорят с кошмарным акцентом! Пошлешь какого-нибудь молодого человека в сердцах подальше, а он уже сумку в дорогу собирает и переспрашивает – к какому Бене ему идти?!".
Наш визит на Святую землю — всего лишь попытка узнать, чем и как живут мусульмане в Израиле. Сложно как одной, так и другой стороне. Но изоляция в принципе невозможна. Нужна открытость. Нужен компромисс. В пользу этой идеи говорит сценка, которую наблюдал в аэропорту Бен-Гурион перед вылетом.
За колонной столкнулся с четырьмя женщинами. Все в черном, все прикрыто, только глазами зыркают. Обступили меня, и не знают, что делать. Я тоже не могу вырваться. Дотронуться до них нельзя, я увернулся от столкновения с одной из них, в сутолоке потеряв заколку.
Тут появился их благоверный, что-то гаркнул, жены выстроились в ряд и побежали за мужем. Мне показалось, что я на миг очутился в Саудовской Аравии или Иране.
— Чему ты удивляешься?— фыркнула работница аэропорта, – Тут и не такое увидишь! Слишком мы стали открытыми, даже для этих в черном.
Двадцать лет назад, когда я впервые был в Израиле, такого не могло случиться в принципе.
