Венесуэлу 6 декабря ожидают важные парламентские выборы, на которые правящая партия выходит в одной весовой категории с оппозицией. О перспективах отношений с Россией в случае победы оппозиции, планах работы российских нефтяников на шельфе Венесуэлы и судьбе заводов по производству автоматов Калашникова в интервью корреспонденту РИА Новости Дмитрию Знаменскому рассказал посол России в Венесуэле Владимир Заемский.
— Владимир Федорович, поделитесь последними данными по товарообороту между Россией и Венесуэлой?
— В 2014 году внешнеторговый оборот России с Венесуэлой составил 1,2 миллиарда долларов США и уменьшился более чем на 50% по сравнению с 2013 годом, когда он достигал почти 2,5 миллиарда. Российский экспорт в Венесуэлу в прошлом году составил 1,2 миллиарда долларов, венесуэльский импорт в Россию – 3,2 миллиона.
При этом структура российского экспорта в Венесуэлу – это машины, оборудование, транспортные средства, химическая продукция, минеральные продукты, другие товары, в том числе по линии ВТС. Венесуэла поставляет нам продовольственные товары, сельскохозяйственное сырье, текстиль, химическую продукцию.
Когда я приехал сюда в сентябре 2009 года, я ожидал, что у нас, кроме двух главных столпов – сотрудничества в нефтяной и газовой отрасли, а также в ВТС, будет новое направление. Речь шла о том, что Венесуэла с подачи Уго Чавеса, которому запала в душу та "Нива", на которой он поездил, решила покупать наши "Лады". Заключили соглашение, подписали все, что нужно. Прислали нам сюда первую партию "Лад", по-моему, 450 штук. Не хочу ни в чей адрес высказывать упреки, но, на мой взгляд, техническое состояние автомобилей было не лучшее. Такое впечатление, и даже были такие подозрения у нас, что это была партия, которая просто-напросто где-то застоялась, а ее потом и отправили. И техническое состояние, и количество брака, и прочие вещи – они просто оставляли о нас не самое лучшее впечатление.
Когда же речь зашла о гарантийном и тем более послегарантийном обслуживании, здесь "АвтоВАЗ" совсем потерял интерес, и в конечном итоге так и без завершения выполнения контракта это дело закрылось. В то время как возможности были просто королевские, потому что нас приглашали в условиях, когда автомобильный рынок Венесуэлы живет в условиях дефицита, мы просто-напросто сознательно не пошли. Речь не шла о том, чтобы нам отдали весь авторынок Венесуэлы, но у нас был бы свой сегмент, в который мы попадали бы и хорошо себя чувствовали. Но тем не менее почему-то на "АвтоВАЗе" было принято решение, что нас эта перспектива не интересует, что мы будет развивать рынок в России и вовне не пойдем. Я не бизнесмен, но мне кажется, что это было по определению неправильно, потому что, если есть возможность маленькую часть за собой закрепить, это поможет в дальнейшем. И развитие мировой экономики говорит о том, что такими возможностями нужно пользоваться, а не отбрасывать их.
— Эта тема закрылась уже окончательно?
— Закрылась. Венесуэльцы несколько раз попытались (продвинуть вопрос – ред.), но после того, как сюда приехали несколько делегаций из "АвтоВАЗа", все точки над i были расставлены.
— Обсуждаются ли какие-то новые проекты в нефтяной сфере?
— Сейчас идет работа над тем, что "Роснефть" вместе с венесуэльцами может заняться совместной разработкой газа на шельфе. Это будет, на мой взгляд, наиболее реальный проект из будущего.
— Насколько можно оценить перспективы этого проекта? Это пока только предварительные переговоры или уже приезжают делегации для ведения переговоров о конкретике?
— Они сейчас обговаривают условия, на которых они будут работать, это уже вполне предметная вещь.
— Насколько вы считаете реальным заключение контрактов по новым боевым самолетам Су почти на 500 миллионов долларов, анонсированное Николасом Мадуро? Будет ли это оплата живыми деньгами или по кредиту и насколько может измениться наше сотрудничество по линии ВТС в случае победы оппозиции на парламентских выборах 6 декабря?
— Эти самые 480 миллионов, о которых заявили несколько недель назад, это не на покупку новых самолетов. Может быть, из этой суммы и будет взята какая-то часть, чтобы покупать новые самолеты, но, вообще-то, они изначально объявляли, что эти 480 миллионов пойдут на продление срока службы тех самолетов, которые уже у них есть. Есть совершенно определенные нужды, которые возникают по мере того, как идет эксплуатация самолетов, требуется ремонт двигателей, запчастей, поэтому это прежде всего для технического обслуживания имеющегося авиапарка. Мадуро подтвердил намерение купить и новые 12 самолетов, но пока в конкретную какую-то плоскость эти переговоры не переходили. Сумма сделки неизвестна.
У Венесуэлы сейчас просто-напросто другие приоритеты, это (новые самолеты – ред.) – перспективная задача, которую Мадуро поставил. Наверное, они будут ее решать в течение следующего года, не ранее. Пока никаких конкретных переговоров на эту тему, ни тем более конкретные суммы даже не определялись.
Доходы от экспорта нефти в Венесуэле резко сократились, поэтому им нужно поджаться и они смотрят на то, что нужно делать. Они нашли деньги на техническое обслуживание имеющегося авиапарка, подтверждают свое желание купить новые, потому что они очень гордятся теми самолетами, которые у них есть. Это всегда изюминка на всех военных парадах.
Я не думаю, что в случае победы оппозиции это каким-то серьезным образом повлияет на характер нашего сотрудничества, потому что мы, строго говоря, тут ничего незаконного не делали. Само ВТС началось в 2006 году, после того, как США запретили Венесуэле покупать какую-либо американскую военную технику. И венесуэльцы обновляли ту технику, которая у них была. Теперь у них есть новая техника, для них это важно. Я знаю, что военные к этому относятся с большим пиететом и гордостью от того, что они овладевают современной сложной техникой.
Что касается взаимоотношений правительства с парламентом по нашим вооружениям, разумеется, есть среди оппозиционеров люди, изначально настроенные против сотрудничества с Россией, в том числе они пытались вылить бочку дегтя на нас за якобы имевшие место аварии и брак по той технике, что поставлялась нами. Я был даже вынужден направить им фактологический материал относительно причин падений вертолетов. Да, они были, но ни в одном из этих случаев не было отказов техники. Поэтому, если они хотят разбирать причины, пусть разбирают, но только не надо вешать на нас всех собак.
— По линии ВТС ведутся ли еще переговоры по другим направлениям? К примеру, какова судьба знаменитого проекта строительства здесь завода по производству автоматов Калашникова?
— Безусловно, проект будет реанимирован, выбран новый российский подрядчик, его представители уже были здесь, познакомились с венесуэльцами. В начале следующего года возобновляются работы на площадке. Думаю, что первый из двух заводов, по имеющимся планам, должен быть введен в конце следующего года, а второй – еще через год, в конце 2017 года. На самом деле там уже на 70% все построено. Один завод будет производить автоматы, второй – патроны к ним.
— Насколько важными вы считаете итоги предстоящих парламентских выборов? Ваш прогноз относительно того, как будет развиваться Венесуэла после 6 декабря и насколько этот процесс будет важен для взаимоотношений с Россией?
— Я надеюсь, что эти выборы, несмотря на то, что это очень важная часть демократического процесса, не повлияют на характер отношений между нашими странами. За последние почти 20 лет и наиболее активный период наших отношений – последние 15 лет – мы стали прежде всего интереснее друг другу. Если сравнивать даже с прежними временами, это были совершенно другие отношения, чисто формальные. За эти годы мы сблизились, стали друг другу интересны, мы ведем проекты, которые востребованы и в одной и в другой стране. Надеюсь, что тренд не поменяется, потому что он не противоречит ничьим интересам. Мы же не пытаемся собой заменить Соединенные Штаты, просто современный мир развивается таким образом. Уго Чавес был убежденным сторонником полицентричного мира, и нужно развивать отношения как можно с более широким кругом стран. И в этом круге на данный момент есть и Россия, и Китай, и Иран — те, кого не было раньше. Но, несмотря на итоги парламентских выборов, этот тренд останется и в отношении России, и в отношении Китая, и отношении других государств. Наиболее острой будет критика со стороны оппозиционных сил в отношении Кубы, это ни для кого не секрет, и, по всей вероятности, эту линию они будут выдерживать. Но я не склонен придавать парламентским выборам какое-то значение вселенского масштаба.
По большому счету в тех условиях, в которых живет в последнее время Венесуэла, произошли подвижки (в политических симпатиях населения – ред.). Эта тенденция понемногу набирает силу, если взять парламентские выборы 2010 года – они уже показали, что маятник настроений немного сдвинулся по сравнению с предыдущими годами в сторону оппозиции. Но сегодняшнее положение вещей показывает, что расклад сил не сильно изменился за пять-семь лет. По-прежнему общество разделено на две основные силы, примерно равноценные: порядка 35% за правящую Единую социалистическую партию Венесуэлы, около 35%, стойко поддерживающих оппозицию, и остальное население, которое может склониться в одну или другую сторону. Если мы посмотрим даже на выборы, которые проходили за последние три-четыре года жизни Чавеса, мы увидим, что эти самые 35% "прочавистов" как были, так и остаются. Просто Чавес за счет харизмы и чуткого реагирования на нужды своего народа умел привлечь колеблющуюся часть на свою сторону. Причем совершенно не однозначно, что эти люди теперь пойдут к оппозиции.
Чавес фактически был квинтэссенцией общественно-политического феномена, развивавшегося в Венесуэле во второй половине 1970-х и в 1980-х годах. Положение вещей, когда общество было разделено так, что очень узкая прослойка жила в неимоверной роскоши, а более половины населения страны в жуткой, звенящей нищете, — ведь это та самая почва, на которой и выросли протестные настроения, которые возглавил Чавес. Ему за годы президентства удалось внушить принципиальные вещи большинству венесуэльцев, которые, судя по опросам, в большинстве своем хотят демократии с рыночной экономикой и сильным государством, обеспечивающим социальные права населения.
Поэтому и возникла идея боливарианского социализма, который к классическому социализму имеет очень мало отношения, — взяли только то, что страна, которая очень богатая на самом деле, должна быть в состоянии обеспечить достойную жизнь своим гражданам.
Исходя из этого, в общем и целом можно сказать, что венесуэльцы хотели бы сменить не модель развития, а исполнителей, которые конкретно занимаются теми или иными вопросами.
— Насколько важна для России поддержка Венесуэлы на международной арене, в частности по Сирии, и можно ли действительно констатировать, что Венесуэла является нашим основным партнером в Латинской Америке?
— Я считаю, что ее поддержка очень важна. У нас есть очень хорошее взаимодействие на международной арене, будь то в Совете безопасности ООН, или в Совете по правам человека, или на других международных площадках. Мне приятно говорить, что у нас единомыслие по очень многим вопросам. Конечно, не по всем: венесуэльцы, как и большинство других стран, входящих в Движение неприсоединения, например, придерживаются достаточно радикальных подходов в части реформы ООН. Или расширения Совета безопасности. Или изменения его рабочих методов. Или по каким-то определенным вопросам разоружения. Но по большинству актуальных международных вопросов мы придерживаемся либо абсолютно совпадающих, либо очень близких подходов. Поэтому я бы сказал, что в Южной Америке более стойкого и надежного партнера у нас точно нет. Хотя, если смотреть на Латинскую Америку, есть еще Куба, которая очень тесно координирует с нами свою внешнеполитическую деятельность и позиции.
