Виталий Третьяков, для МИА "Россия сегодня"
В данном тексте я не обсуждаю действия разных стран, включая и действия России, по борьбе с группировкой (или квазигосударством) ИГ, равно как и с другими террористическими группировками, что в Сирии, что в других странах. Правильны эти действия или нет, эффективны или бесперспективны, но это всё тактика.
Мои тезисы — о стратегическом решении проблемы, то есть её полном решении.
Кроме того, сразу отмечу, что трактовка моих тезисов как оправдание международного терроризма является глупостью, реагировать на которую я не собираюсь, но возможность проявления которой предвижу.
1. То, что сейчас называется международным терроризмом так или иначе имеет корни и истоки на исламском Востоке, прежде всего — на Севере Африки и Ближнем Востоке.
2. Какое отношение имеет этот терроризм к истинному исламу, к тому, что изложено в Коране, значения не имеет. Богословские и богословско-политические дискуссии интересны и важны, но к решению проблемы отношение имеют минимальное. Хотя бы потому, что в политическом смысле важно не то, что предписывает Коран и как эти предписания толкуют правоверные исламские теологи. К политике имеет отношение то, что лидеры и руководители террористических организаций опираются на свою религию так, как они её понимают и преподносят своему обществу. И от того, что, по чьему-либо мнению, они понимают её извращённо, опасность такого терроризма не уменьшается.
3. Пора отказаться от трактовки современного международного терроризма как действий пусть и организованных в группы и отряды, но маньяков, обычных преступников, современных варваров или борцов против свободы. Этот терроризм, бесспорно, является, во-первых, политическим течением и движением; во-вторых, религиозным движением; в-третьих, движением, преследующим далеко идущие политические цели, выходящие за рамки свержения отдельных режимов или правителей, захвата отдельных территорий или стран. То есть в первую очередь этот "терроризм" (бесспорно, использующий террористические методы) есть борьба не против чего-то, а за что-то. За что? За свои ценности, если они даже не нравятся кому-то вне его цивилизации, вне его религии.
4. По моему мнению, то, что мы называем международным терроризмом, помимо тактических целей (отчасти перечисленных мною в тезисе № 3), имеет как минимум следующие стратегические цели:
а) ликвидировать прямую и косвенную власть неисламских, в первую очередь — западных, то есть американских и западноевропейских, стран и представляющих их транснациональных корпораций в странах, ныне входящих в то, что можно считать канонической территорией исламской цивилизации;
В этом смысле нужно признать, что современный международный терроризм есть ответ на действия современного западного империализма;
в) очень похоже, что, по крайней мере, некоторые представители современного "международного терроризма" решили взять исторический реванш за столетия европейского и американского колониализма и захватить территорию бывшей метрополии, то есть Европу. Это представляется тем более логичным и лёгким, что Европа (то есть секулярный Евросоюз) по существу сама отказалась от своей христианской идеологии, от своих христианских ценностей, то есть сама идейно разоружилась.
5. В этом смысле, кстати, Европа (страны Евросоюза) представляется (и является) наиболее лёгкой добычей из всех трёх (Европа, Северная Америка и Россия) субъектов евроатлантической (христианской) цивилизации. Ибо она стала самой секулярной, то есть безыдейной и внеморальной (или полиморальной) частью этой цивилизации. Проще говоря, именно в Европе возник тот идеологический и моральный вакуум, который легче всего заполнить чем-то иным и который рано или поздно будет заполнен чем-то иным. Почему бы не исламом?
6. Кроме того, Европа (страны Евросоюза) географически ближе всего к Северу Африки и Ближнему Востоку.
7. Страны Евросоюза сами обеспечили массовое присутствие выходцев из исламских стран на своей территории. Разумеется, далеко не все иммигранты из этих стран являются реальными и даже потенциальными активными борцами за исламскую Европу. Но столь же бесспорно, что в случае решительных успехов по реализации политики захвата Европы эти иммигранты стремительно превратятся в сознательных граждан расширившейся до Скандинавии исламской цивилизации.
8. Наконец, нельзя не видеть, что в военном отношении Евросоюз в целом и все его страны по отдельности не представляют силы, которую можно принимать всерьёз. И если однажды по какой-либо причине США сочтут, что им нет резона защищать вооружённым путём прежних хозяев Европы, а стоит договориться с новыми, то Европа безропотно сдастся на милость победителя, что, кстати, абсолютное большинство её стран всегда и делали.
9. Беспилотники, боевые роботы и прочие современные боевые машины могут вести более или менее эффективную борьбу с бойцами исламской цивилизации в пустынях и горных массивах, но они абсолютно бесполезны в европейских мегаполисах.
10. Можно разгромить боевиков ИГ и других аналогичных группировок в Сирии или в любой другой стране, но Исламское государство или любые иные формы боевой и квазигосударственной организации сторонников освобождения исламского Востока от власти Запада уничтожить невозможно. На ближайшие десятилетия ИГ стало реальным субъектом мировой и уж точно субрегиональной (Ближний Восток и Средиземноморье) политики.
12. Полная растерянность Евросоюза перед миграционным кризисом 2015 года, фактическое бессилие спецслужб стран ЕС, а равно и политическая реакция руководителей этих стран на, например, террористическую атаку на Париж (хождения по бульварам, намерение "лишать террористов французского гражданства" и пр. в том же духе) — яркие доказательства того, что Европа (Евросоюз) не имеет никакой иной стратегии спасения своей цивилизации, кроме "стратегии политкорректности", которую лучше назвать страусиной стратегией.
13. В чём видится выход из этого цивилизационного и политического тупика европейской цивилизации, которая по традиции ассоциируется в общественном сознании с Европой, то есть фактически с Евросоюзом? Только обозначу основные составляющие этого выхода — без пояснений и аргументов.
а) Цивилизационный, то есть политический и военный союз Евросоюза с Россией. Разумеется, с отказом ЕС от каких-либо претензий (не говоря уже об абсурдных санкциях) к России, а Россия к ЕС таковых фактически и не имеет.
б) Средиземное море признаётся (путём официальных дипломатических переговоров) границей исламской и европейской цивилизаций.
в) Официально декларируется невмешательство цивилизаций и отдельных стран этих цивилизаций во внутренние дела друг друга. Европейские страны официально отказываются от какого-либо политического, информационного, а тем более военного давления на страны, входящие в исламскую цивилизацию. Равно и наоборот. Дипломатически оговариваются условия и ограничения жизни мусульман в Европе и христиан на Ближнем Востоке и в странах Северной Африки.
г) США удаляются как субъект взаимоотношений между Европой, с одной стороны, и Севером Африки и Ближним Востоком, с другой.
д) Страны ЕС отказываются от какого-либо экономического доминирования за пределами своей территории.
е) Осуществляется переход к новому устройству руководящих органов ООН и прежде всего Совета Безопасности на основе цивилизационного принципа (принципа многосоставности мировой цивилизации).
14. Если этого не произойдёт, Россия должна — в интересах собственной национальной безопасности — вообще отказаться от какого-либо сотрудничества со странами ЕС в субрегионе Север Африки-Ближний Восток.
15. Скорее всего, то, что зафиксировано в этих тезисах, не будет принято не то что к сведению, но даже не удостоится внимания большинства экспертов (что евросоюзовских, что российских) по ближневосточной политике и собственно политиков.
Но после того, как на территории Евросоюза в течение ближайших лет произойдут ещё несколько террористических атак, подобных той, что недавно произошла в Париже, и даже ещё более масштабных, принципы, изложенные в этих тезисах, буду приняты в качестве руководства к действию. Будем надеяться, что к этому времени европейская цивилизация в целом и прежде всего — Евросоюз, не истощатся до такой степени, что спасать их будет уже поздно.
