Помните, как-то давно Вы зачем-то приехали в Сочи, встреча Ваша задерживалась, и Вы прямо из аэропорта заскочили в наш адлерский дом, который там в двух минутах езды? Я давно обещала, что моя бабушка порвет Вас в нарды, Вы давно обещали этого не допустить. Вы провели целый вечер с моей деревенской родней, ели туршу, хашламу и аджику, пили сваренный в турке кофе, брезгливо не гладили наших плохо воспитанных кошек, стукались головой о созревшие киви, заплетавшие ветхий навес во дворе.
— Давно я не был в таких… ммм… незатейливых местах, — сказали Вы.
— Наслаждайтесь. Вы же любите бывать там, где не были раньше.
Бабушка Вас в тот вечер, естественно, порвала, как Ашотик надувной матрас.
Я смотрела на эту вполне буколическую идиллию и думала: "Как же здорово, бабушке 80, а такой ясный ум, столько юмора, темперамента. Здорово, что Лесин успел с ней сыграть, увидел, как это делают настоящие профи. Вот уйдет она, а мы с ним поднимем рюмку за упокой и вспомним этот вечер…"
Послезавтра бабушке 87. Она прилетает к нам погостить до зимы. Ей очень нравится, что в аэропорту ее везут к самолету на специальном кресле с колесиками. Она считает, это знак уважения. Бабушка прилетит и потребует, как обычно, пригласить "этого Михалюрича". "Проиграю ему разок, ладно. Чтобы не расстраивался. Он хороший парень, молодой, еще научится".
Бабушка прилетит, а Вы — не придете. Что мне сказать ей, Михалюрич?
Только сейчас я понимаю, как мне сказочно повезло. В своей взрослой, сознательной жизни я еще никогда не теряла кого-то, после кого в моем уголке Земли оставалась бы вот такая зияющая ледяная дыра. До которой невыносимо дотронуться.
Вот как это бывает, оказывается…
2005. КАБИНЕТ ЛЕСИНА.
— Я в пуле работала, Вы меня видели на президентских мероприятиях.
— Тебе сколько лет?
— Двадцать пять. Только исполнилось.
— Ты шутишь?
— Показать паспорт?
— И как так получилось, что тебя назначили запускать Раша Тудей?
— Понятия не имею. Я как раз у Вас хотела спросить.
— И ты думаешь, ты сможешь через четыре месяца запустить круглосуточный информационный телеканал на английском языке?
— Я абсолютно уверена, что не смогу.
— Тогда почему ты этим занимаешься?
— Партия сказала надо, комсомол ответил есть.
— Какой ужас. Поколение Пепси. (звонит секретарше) Жанна!!! Принеси мне Пепси! Только полный стакан льда, а не как в прошлый раз!
— Пепси растворяет желудок.
— Не умничай!… Угробили мою идею… Вы еще не запустились, а знаешь, как вас уже все называют!?
— Знаю. Параша тудей.
— Точно! (улыбается) Это я придумал!
2006. КАБИНЕТ ЛЕСИНА
— Да.
— Ты, когда в следующий раз будешь подрезать большой черный Мерседес с мигалкой, хотя бы смотри, кто там на заднем сиденье!
— Извините, я Вас не заметила.
— Ладно, проехали. Был я на днях в Нью-Йорке, видел там в гостинице ваш канал. Говно, конечно, но я думал, будет хуже. А главное — как вы в Нью-Йорк пролезли?
2007. КАБИНЕТ ЛЕСИНА
— Я больше не могу. Отпустите меня. Про нас все время везде пишут гадости, Альджазира переманила всех лучших иностранцев, а кого не переманила, тех теперь переманит Франс 24! Альджазира, не глядя, дает зарплаты в два раза выше, а глядя — так в три. Франс 24 предлагает красивую жизнь в Париже. А я что могу предложить? Вы знаете, что для того, чтобы получить рабочую визу в Москве, нужно сдать анализы на ВИЧ, лепру и еще какую-то хрень, причем сделать это можно только в государственном диспансере! Вы представляете себе хорошего западного телеведущего в московском государственном вендиспансере?! У меня уже трое сбежало, даже не доехав до студии! А местные сотрудники?! Зам мой оказался клиническим идиотом, еле выгнали, и вообще идиотов гораздо больше, чем мне раньше казалось. Я не могу этим больше заниматься, у меня опускаются руки. Я и не хотела никогда быть теленачальником, я хотела писать книги! Отпустите меня писать книги!
— Вот же дура молодая… Так. Запомни. Во-первых, все люди идиоты. И ты тоже. Но что-то у тебя хорошо получается. Вот и у остальных так же. Ты никогда не найдешь идеальных сотрудников. Один будет тупой, второй лениться, третий врать, четвертый — воровать, пятый — просто шизофреник. Твоя задача — почувствовать, что у них хорошо получается, и поручить им именно это. Поняла? Теперь слушай. Есть дело поважнее. Ты умеешь играть в короткие нарды? Научи меня!
2008. ЮБИЛЕЙ ЛЕСИНА
— Не зара, а зар!
— Так, не умничай! У меня он будет зара!
— Видишь, зар, он тебя не уважает, дай мне хороших! Аааааа, пять-три у меня! Бью Ваш камень вот этот и вот этот! Зар, теперь не дай ему хороших!
— Ара, какой у тебя противный голос!
— Пять-пять! Однако, партия!
— Так! (делает вид, что звонит секретарше) Жанна! Купи ей билет в АнадЫрь в один конец.
— Не АнадЫрь, а АнАдырь.
— Так, ты опять умничаешь?! А ну, иди вари хашламу! На всех моих гостей!
Подходит Валентина Ивановна.
— Маргоша, познакомься, это Валентина Ивановна, моя жена. Валя, это та Марго, которую я сначала терпеть не мог, помнишь? Представляешь, она моложе Кати! Главный редактор Раша Тудэй моложе моей дочери! Дай ей кастрюлю.
2008. КАБИНЕТ ЛЕСИНА
— Михалюрич, я ложусь в больницу на операцию, какое-то время буду не на связи.
— В какую еще больницу, на какую операцию, ты с ума сошла?!
— В обычную больницу. Ну, там… женские дела… Нашли опухоль. Умереть не умру, но есть большой шанс остаться бездетной.
2008. МОЯ КВАРТИРА. ТЕМ ЖЕ ВЕЧЕРОМ
Звонит телефон.
— Здравствуйте, меня зовут Лена, я помощница Михалюрича. У Вас есть виза в Швейцарию?
— Нет. А зачем?
— Быстро делайте визу, Вам забронированы билеты в Лозанну, оперировать Вас будет доктор Спиноза. Михалюрич сказал не беспокоиться, он все оплатил.
2009. ЛЕТО
— Это будет очень круто! Будут объединены новостные службы Пятерки и Рена, и твоя Рашка будет производить новости для обоих каналов!
— Что делать-то надо?
— Напиши концепцию информационного вещания для Пятерки и для Рена. Надо всем показать, как делаются настоящие крутые новости! Запуск осенью!
2009. ОСЕНЬ
— Нет. Но, если честно, Вы же сами напрашивались. Довольно демонстративно.
(Лесин улыбается)
— Согласились. В общем, поеду-ка я в Новую Зеландию. Рыбку половлю.
— Почему в Новую Зеландию?
— Потому что я никогда там раньше не был. А ты, как тебе надоест этот дурдом, звони. Возьму тебя помощницей. Ты же, вроде, говоришь по-английски? (смеется)
2010. МОЯ КВАРТИРА. ВЕЧЕР
Звонит телефон.
— Привет, Маргош. Что делаете?
— Сидим с Андрюхой, ужинаем.
— А на выходные?
— На рынок за продуктами и к маме, как обычно.
— Прилетайте ко мне на лодку, порыбачим.
— К Вам на лодку!? Какое-то мероприятие?
— Да нет. Просто… я тут один… скучно…
2010. ЛОДКА
— Марго, смотри, какого мы с Андрюхой поймали тунца! Ты видела таких?!
— Я никаких не видела. Ох, мне плохо, меня укачивает! У меня морская болезнь! Меня вырвет сейчас…
— Подожди, я сейчас севиче сделаю офигенное! Я сам научился делать!
— Буээээээ…
2011. МОСКВА. РЕСТОРАН АЧЕНТИ
— Не будет никакой революции.
— Почему ты так уверена?
— Хотите, поспорим на сто баксов?
— Откуда у меня сто баксов, я же безработный… А если все-таки будет, что будешь делать?
— Пойду на баррикады, что еще делать.
— Какая же ты дура молодая! Какая была, такая и осталась! Хотя уже не очень молодая. За кого ты пойдешь на баррикады?
— За себя.
2012. МОЙ КАБИНЕТ. МАРТ
Звонит телефон.
— Рит. Ты на работе?
— Да, Алексей Алексеевич. Что случилось? Что у Вас с голосом?
— Рит, я тебе должен что-то сказать.
— Не пугайте.
— Миша в коме.
— Какой Миша? Как это???
— Наш Миша. Лыжи. Сломал позвоночник.
2012. РЕСТОРАН СЕМИФРЕДДО. ЛЕТО
— Добрый день, меня здесь Лесин должен ждать.
— Але, гараж, ты чего, Марго? Это я!
— Что??? Я Вас не узнала!!! Я реально Вас не узнала!
— Минус тридцать кило. Ну, как тебе мой новый лук?
— В этих усах Вы похожи на Сальвадора Дали. В худшем смысле этого слова.
— Ну, все-все, началось! Девушкам нравится, между прочим!
(достает из-под стола маленькую собачку) Познакомься, это мой лучший друг и самый близкий родственник. Он единственный, кто поддерживал меня, пока я был в больнице. Больше я с ним не расстаюсь.
2013. КАБИНЕТ ЛЕСИНА В ГАЗПРОММЕДИА
— Через двадцать лет телевидения не будет. Теленовостей-то уж точно. Все уйдет в интернет.
— Нет! Я вот чувствую, что нет! Они будут, точно будут, но только я пока не понимаю, какие! Надо нащупать формат. Вот этим я и займусь! Ты со мной?
2014. РОДДОМ. СЕНТЯБРЬ
— Ты в какой палате? Я заеду. Только я буду с девушкой.
— С какой девушкой?
— С моей девушкой.
— У Вас есть девушка?
— Ее зовут Вика. Тебе она понравится.
2014. У МЕНЯ ДОМА. ДЕКАБРЬ
— Я не понимаю, как Вы можете вот так просто взять и все бросить! Ведь это подставит кучу людей!
— Послушай, эти люди не дети. У них своя жизнь. А у меня — своя. И я хочу ее жить так, как считаю нужным. Я больше не могу терпеть этот дурдом.
— И что Вы будете делать?
— Жить. Поедем с Викой туда, где я раньше не был. Если такие места еще остались.
— Я Вас не понимаю.
— Когда-нибудь поймешь. Или не поймешь.
2015. ЗИМА
Звонит телефон.
— Маргош, помолись за меня. Завтра опять будут резать. Это уже тринадцатая операция. Они там занесли какую-то инфекцию, теперь не могут ее вывести. Всю спину уже искромсали. Сердце еле выдерживает. Одна радость — Вика беременная.
ПАРУ НЕДЕЛЬ НАЗАД. У МЕНЯ ДОМА.
— Ты просто не представляешь, это такое счастье! Это что-то нереальное!
— Я не представляю? Я как раз очень хорошо представляю!
— У нее такие ручки малюсенькие, она хватает меня вот так за палец, когда я ее кормлю! И я научился ее держать за подбородочек вот так, чтобы срыгивала. Даже Вика так не умеет. Приезжайте к нам! Приезжайте вот прямо весной! Или даже на Новый год!
— Посмотрим. Может, весной. Если получится.
— Вообще, конечно, тебе нужно думать о своем будущем. Я за тебя переживаю. Сколько ты можешь быть главным редактором Раша Тудэй? Переезжайте лучше в Лос-Анджелес! Ты будешь писать сценарии, Тигран будет снимать, я буду вашим продюсером. Хашламу сварим!
— Вы же знаете, Михалюрич, я никуда отсюда не уеду.
— Вот ты уже немолодая, а все дура. Тигран, скажи ей!
НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ НАЗАД.
Звонит телефон.
— Рит. Ты дома?
— Да, Алексей Алексеевич. Что случилось? Что у Вас с голосом?
— Рит, я тебе должен что-то сказать.
— Не пугайте.
— Миша умер.
— Какой Миша??? Как это???!!!
— Наш Миша. Сердце.
* * *
Десять лет бок о бок. Десять лет! Это половина моей хоть сколько-нибудь сознательной жизни. И ничего не успели за десять лет — не доспорили ни о том, что нужно России, ни о том, когда кончится телевидение, ни о Вашем будущем, ни о моем, не доели ни хашламу, ни севиче, в нарды не доиграли, не доделали все, что надо было, конечно, доделать. Недоузнали друг друга, недопоняли. Недосказали. Недоуслышали.
И теперь уже никогда…
Вы теперь на том берегу. Надеюсь, там Вам не скучно. Хотя бы потому, что Вы никогда там не были раньше.
А на этом берегу пара десятков душ уж точно оплакивает Вас настоящими, проливными слезами. Моя душа — среди них, Михалюрич.
